Не теряя зря времени, он решил подкараулить свою добычу, которая оказалась к тому же таким лакомым кусочком: пламенным и исполненным страстей. Горцу даже захотелось облизнуться в чаянии того момента, когда Мэгги наконец сдастся на его милость. О, вот уж он насладится тогда этим сладким, горячим, норовистым угощением, созревшим для вкушения. Скорее бы ее отведать!

Легкий ветерок, гулявший по двору, ласкал непослушные завитки густых рыжевато-каштановых волос Мэгги. Брейдену не терпелось расплести эти мятежные кудри. Он жаждал запустить в них руки и расправить их тяжелую массу на ее белоснежных плечах. Он хотел увидеть, как эти длинные пряди ниспадают вдоль ее обнаженной спины до самых бедер, лаская их.

Горец почти физически ощущал запах солнца, исходящий от волос девушки, и тепло, которым они, рассыпавшись, окутают его, когда он прильнет в тесном объятии к ее обнаженному телу. Брейден представлял, как ее локоны, извиваясь, будут плясать над ним. Воображал, как его рука скользнет вниз и в игривой ласке погрузится в короткие рыжие кудряшки, скрывающие еще одно местечко на ее теле, которое он хотел хорошенько исследовать.

От этих мыслей повеса почувствовал напряжение в паху. Без сомнения, в постели Мэгги будет так же хороша, как и он. Такие вещи он, любитель плотских наслаждений, ощущал интуитивно, и сейчас его шестое чувство твердило ему, что это будет нечто захватывающее. О да, эта крошка сама оседлает его, и ее неистовые движения, даря неописуемое удовольствие, доведут его до известного финала.

Брейден улыбнулся в предвкушении, наблюдая за приближением предмета своего интереса.

Коричневый киртл Мэгги был простым и поношенным. Поверх него был накинут красно-черный плед. Но в ее походке сквозила такая гордость, такая уверенность в себе, что только глупец не обратил бы внимания на такую девушку.

И больше он таким глупцом не будет.

Когда Мэгги поравнялась с ним, горец окликнул ее.

- О Господи! – ахнула та, прижав руку к груди. – Ты меня напугал. Хочешь свести меня в могилу раньше срока?

- Нет, - ответил Брейден. – Я думал, ты меня заметила.

Девушка взглянула на него искоса, и в ее глазах отразилось подозрение.

Она недоверчиво хмыкнула:

- Заметила тебя, затаившегося в тени, словно порождение зла, охотящееся за душами добрых христиан? А! Не сомневаюсь, что ты поджидал здесь именно меня. И не смей делать вид, что это не так.

Брейден рассмеялся. Вот это проницательность! Как ей только удавалось видеть все его уловки насквозь?

Он пустил в ход улыбку с ямочками на щеках, перед которой не удалось устоять еще ни одной женщине:

- Раз ты меня так хорошо знаешь, тогда скажи, о чем я только что думал?

Мэгги слегка прищурилась и снова поразила его прозорливостью:

- Понятия не имею, но уверена, что в этих твоих размышлениях обязательно присутствовала женщина, лежащая на спине.

Ее прямота ошеломила Мак-Аллистера. Но всего лишь на секунду.

Забавно было встретить женщину, выражающую свои мысли так открыто.

Понизив голос на октаву, горец придвинулся к девушке так близко, что ощутил густой аромат полевых цветов, исходивший от ее волос, и произнес:

- Вовсе не на спине.

Он протянул руку и нежно обхватил ее подбородок большим и указательным пальцами. От этой ласки у нее должны были побежать приятные мурашки по всему телу. Судя по отсутствующему взгляду ее янтарных глаз, он мог бы поклясться, что добился желаемого результата, хотя Мэгги из всех сил старалась этого не показать.

- Я предпочитаю, чтобы женщины были со мной более резвыми, - добавил завзятый обольститель.

Глаза девушки потемнели, а губы приоткрылись - хоть и совсем чуть-чуть - в молчаливом приглашении.

Хороший поцелуй – вот что ей сейчас нужно. Поцелуи Брейдена заставляли женщин терять сознание в его объятиях и даже доводили до высшей точки наслаждения. Один хороший поцелуй – и всё это закончится. Женщины смогут вернуться по домам, а дочь Блэра…

Насчет этой маленькой надоеды у него были кое-какие планы. Брейден собирался с лихвой отплатить Мэгги за тот укус, нанесенный ему много лет назад. Но теперь он смаковал в своем воображении мысль о ее белоснежных зубках, вонзающихся в его кожу.

Мак-Аллистер наклонился к ее лицу, приоткрыв рот, чтобы почувствовать вкус ее дыхания.

Но когда он уже был уверен, что девушка готова принять его поцелуй, та вдруг отступила назад, широко раскрыла глаза и пронзила его холодным, безразличным взглядом.

- А сколько женщин? – совершенно неожиданно спросила Мэгги

Брейден моргнул. Суть ее вопроса не дошла до него, так как он еще не пришел в себя после ее внезапного отступления.

- Прости, не понял.

- Сколько резвых женщин ты предпочитаешь иметь за один раз? – уточнила девушка. – Судя по тому, что рассказала мне Мэг, когда ты последний раз приезжал домой, то одновременно забавлялся с ней и с ее сестрой.

Она покачала головой, словно выжившая из ума старая дева, отчитывающая ребенка:

- У тебя что, совсем нет стыда?

В ее взгляде сквозила боль, ошибиться было невозможно. Брейден нахмурился, тщетно пытаясь определить источник этой боли, а вслух спросил:

- С чего бы это Мэг рассказывать тебе такое?

- По той же самой причине, по которой, я думаю, ты делишься таким со своими братьями. По какому-то нечестивому разумению она гордится тем, что произошло между вами. Так гордится, что хвасталась этим не далее как вчера.

Мэгги подобрала свои юбки и шагнула мимо Брейдена:

- А теперь, если позволишь, мне надо вернуться к делам. Я не обязана бежать на случку, словно тупая овца, по зову таких, как ты.

У Брейдена от шока отвисла нижняя челюсть, и он произнес ту же фразу, которую твердил ей столько, сколько себя помнил:

- Святые праведники! Женщина, где ты набралась таких грязных слов? Что скажет на это Ангус?

Мэгги остановилась, сжав руками складки своей юбки, и снова повернулась к Брейдену. Бесконечная печаль омрачила ее взгляд. На мгновение, прежде чем девушка взяла себя в руки, в ее глазах сверкнули слезы.

Судорожно сглотнув, она произнесла внезапно охрипшим голосом:

- Он вряд ли что-то сможет сказать после того, как меч Мак-Дугласов навечно обезмолвил его два месяца назад.

Неожиданная новость ножом резанула Брейдена по сердцу и болью угнездилась в желудке. От этого ощущения у него на какое-то мгновение сбилось дыхание.

- Так Ангуса больше нет? – омертвело спросил он.

Мэгги кивнула, глядя на него блестящими от непролитых слез глазами.

- Не может быть, - выдохнул Брейден, голос его был исполнен неподдельного горя. – Он был таким внушительным мужчиной и воином. Как он мог погибнуть?

Одинокая слеза скатилась по правой щеке Мэгги. Девушка быстро смахнула ее. Облизнув губы, она произнесла:

- Ангус погиб так же, как и остальные. Из-за бессмысленной вражды, которая лучше бы никогда и не начиналась!

С тяжелым сердцем Брейден пытался примириться с тем, что услышал.

После смерти отца семейства Блэр старший сын Ангус, тогда еще шестнадцатилетний юноша, взял на себя заботу о Мэгги и ее братьях. Все члены клана, как могли, пытались помочь детям, оставшимся сиротами, но неизменно гордый парень отвергал все предложения помощи, отвечая на них: «Это моя семья, и я буду заботиться о ней сам. Мой долг - приглядывать за ними, и мне приятно это делать».

Ангус был его старым другом и одним из самых лучших воинов, известных Брейдену. Они упражнялись вместе в воинском искусстве бессчетное количество раз. И еще чаще они вместе бражничали и развлекались с женщинами.

Сколько Брейден помнил себя, Ангус Мак-Блэр всегда был для него как брат.

- Как он погиб?

- Он пал, защищая спину Иэна, - отозвалась девушка дрожащим голосом.

Брейден сделал глубокий вдох, чтобы заглушить испытываемые им муки. Иэн был братом-близнецом Мэгги. Эти двойняшки в детстве были настоящими сорванцами.

Перед глазами всплыло воспоминание: Ангус поймал Иэна, гнавшегося за маленькой Мэгги, чтобы ее помучить. Старший брат закидывает озорника на свое плечо и отчитывает его:

- Парень, если ты не научишься уважать свою маленькую сестренку, я спущу с тебя шкуру!

Ангус нередко стращал своего младшего братишку. Но гораздо чаще Брейден видел, как Ангус с любовью обнимал и Мэгги и Иэна.

- Я всегда буду рядом, маленькая Сорока (31). Я никому не позволю обидеть тебя. Пока я дышу, ты в безопасности, - только эти слова он, пожалуй, твердил чаще шутливых угроз.

- А что с Кейт? – спросил Брейден, имея в виду жену Ангуса и двух его ребятишек.

- Она кое-как перебивается, - отозвалась девушка. - Пока живет с детьми у своей матери. Теперь она не знает: то ли проклинать погибшего мужа, то ли молить Бога, чтобы всё, что случилось, оказалось лишь дурным сном.

Страдание, звучащее в голосе Мэгги, заставило Брейдена покачать головой: господи, какую же боль сейчас, наверное, испытывает бедняжка! Ангус был ее единственным защитником, лишь на него она всегда могла положиться.

Что же будет с ней теперь?

Большинство женщин были бы раздавлены грузом такой смертной тоски. Коли на то пошло, мало кто из мужчин выдержал бы такое. Как же Мэгги выстояла? Как она нашла в себе силы придумать такую затею, чтобы прекратить вражду, стоившую ее брату жизни?

Внезапно Брейден увидел эту девушку в совершенно новом свете, и его охватило глубокое уважение к ней.