Мы находим место в углу и Эмма сразу усаживается. В последнее время она выглядела более уверенной. Мне кажется, мы все понимали, что она особенная, и я надеюсь, что она также это осознаёт.

— Надеюсь, не потеряю руку, если попробую укусить?

Эмма с удовольствием показывает липкое мороженое у себя во рту.

— Ой, прости.

Она берёт большую ложку и даёт остальное мороженое — вернее, все, что от него осталось, — мне. Для маленькой аккуратной девочки у неё большой аппетит.

— Итак, я работала над своей песней для шоу. Думаю, с ней пойду на прослушивание. А ты знаешь, что собираешься делать?

Приглашения на выпускное шоу были разосланы в начале этой недели. Я даже не обрадовался, когда получил своё.

— А что ты думаешь о том, если я покажу мои рисунки совету?

— Будет здорово. Мне понравилась та, где ты нарисовал Центральный Парк.

Она начинает тыкать ложкой воздух.

— Пуатилизм.

— Говоришь, как настоящий художник.

Странно слышать, как кто-то называет меня так. Художник.

Но дело не во мне. Я должен кое-что сказать Эмме. И догадываюсь — хотя, знаю наверняка — это не впервые, когда кто-то пытается её образумить.

— Я хочу поговорить с тобой о Софи.

Могу сказать, что реакция Эммы показала, как она обеспокоилась возможным моим воссоединением с ней. Я верю, что выражение “холодный день в аду” как можно лучше описывает эту вероятность.

Но вернёмся к сути.

— Ты же понимаешь, что она использует тебя, правда?

Эмма роняет ложку и немного сползает по стулу. Счастье ушло, просто взяло и ушло.

— Я знаю, что все думают, ладно. Я не настолько глупа. Думаешь, мне было приятно осознавать, что она появлялась только тогда, когда ей было что-то нужно. Вполне себе заметное поведение. Это очень ранит меня. Но что все ждут от меня? Она единственная, кто поёт мои песни. У меня бы духу не хватило на первом курсе выйти перед аудиторией и спеть — я даже не знаю, смогу ли сделать это сейчас. Так что последние три года, она вселяла во мне уверенность, исполняя мои песни. Я не могу просто бросить её потому, что решила попытаться запеть. Понимаю, что мы уже не такие друзья, какими были, но тебе стоит помнить, что я начала играть в группе без неё. У меня нет много времени на неё. Не говоря о том, что ем мороженое с её бывшим парнем. Так что не вини во всём Софи.

Она подбирает ложку и соскребает мороженое со дна стакана.

— Простите, мистер Харрисон? — официантка.

Я замечаю пожилую леди с камерой в руках.

— Пожалуйста, зовите меня Картером.

Я дарю ей улыбку "Картера Харрисона". Некоторые роли сложно забыть.

— Не против?

Она смотрит на фото местных политиков и актёров, украшающих стены. Я всегда это замечал и мне интересно, почему она раньше этого не просила. Полагаю потому, что всегда приходил в бейсболке и капюшоне, брал мороженое на вынос. Сегодня впервые присел за столик.

— Конечно.

Эмма начала вставать с места.

— Ок. Ваша подружка тоже может сфотографироваться.

Я улыбаюсь Эмме, хватаю за руку, прежде чем она начнет сопротивляться и подталкиваю её, так что она оказывается сидящей у меня на коленях. Мы держим пустые стаканы из-под мороженого, женщина делает нужное фото. Она просит нас обоих расписаться в гостевой книги, а потом дает купоны на бесплатное мороженое в качестве благодарности.

— А можно прямо сейчас еще мороженого?

Я тяну её к выходу, мы направляемся назад в школу.

И момент сейчас, как по мне, самый подходящий.

— Есть еще кое-что, о чем я хотел бы с тобой поговорить.

— Мне больше не хочется говорить о Софи. Или об Итане. Все только и говорят о том глупом поцелуе. Все случилось под впечатлением от выступления. Поверь мне, я много раз видела, как он целует девушек после шоу. Многих девушек. Это не такое уж и большое дело. Я просто оказалась ближе всех в тот момент.

И тут мне показалось, что я единственный кто играл, притворяясь.

— Нет, я не об этом. Дело в школе.

— Ой, прости.

— Ничего. Просто, я думаю… думаю, если не смогу перевестись на художественное отделение, то собираюсь бросить СРА.

Слова повисли в воздухе. Я поворачиваюсь к Эмме. Она начинает медленно кивать и могу сказать, что следующие слова Эмма подбирает осторожно.

— Бросить старшую школу — не самая лучшая идея, Картер.

— Знаю. Это не старшая школа; это СРА. Я устал от этих ролей, давящих на меня. Если я смогу учиться искусству, то нет смысла учиться здесь. Я могу пройти тест по общеобразовательной подготовке — это и собирался сделать, пока был связан со съёмками. Так что теперь нет необходимости в дипломе СРА, особенно учитывая то, что иначе мой образ Картера Харрисона — притворщика сохранится. Я играл роли, сколько себя помню. Больше не хочу этим заниматься. Я действительно устал делать то, что не приносит мне счастье.

Эмма и я прогуливаемся по парку и разговариваем. Здесь нет места заученным репликам, я говорю то, что давно хотел высказать.

И если правильно помню, то делаю это впервые. Моё разочарование школой, учителями, комиссиями, тем, что СРА оказалось не тем, что рисовалось в моей голове. Мне нужно большее. Я заслуживаю большего. Хочу быть счастливым. Я хочу создавать искусство, а не просто декламировать реплики.

Я решил не прятаться за ролью или притворяться кем-то, кем не являюсь. Вместо этого, делаю единственную вещь, которая пугает меня больше всего. Бросаю актёрство. Вот так просто. Я верю в высказывание "правда освобождает". Но то, о чём она умалчивает, так это о том, что убирая одни оковы, сдерживающие тебя, ты не захочешь освобождения других.


Я жду у кабинета Д-ра Паффорд. И даже не волнуюсь. Знаю, что может быть, для кого-то кажусь сумасшедшим и даже немного склонным к саморазрушению, но думаю, стоит попробовать.

Секретарь Д-ра Паффорд сообщил мне, что он готов увидеть меня.

— Картер, рад вас видеть. Мы все верим в тебя на прослушивании для шоу. — Он жмёт мне руку. Я сажусь на кресло напротив его стола.

— Вот об этом я и хочу поговорить.

— Ты не против узнать мои мысли на счёт прослушивания? Я думаю, что ты здорово поработал над Артуром Миллером.

Это ни к чему не приведет. Я достаю портфолио, открываю его и раскладываю на столе несколько моих рисунков.

— Я надеялся, что могу творить другое искусство, вместо актёрства.

Он учтиво осмотрел мои работы и откинулся назад на кресле.

— Вы часть драматического отделения, мистер Харрисон. Шоу подчеркивает результаты работы разных отделений школы, а не хобби студентов за её пределами.

Если честно, знал что до этого дойдёт. Но это не та причина, почему я пришел сюда, так что пора прекратить топтаться на месте.

— Я понимаю. Мне интересно, смогу ли я прослушиваться на следующий год, будучи студентом художественного отделения. Знаю, что меня примут только в начальный класс.

— Ну, уже поздно, никакой переход невозможен. В следующем семестре вы выпускаетесь с отделения… драмы.

— Что ж, у меня много наград и мне любопытно если…

— Мистер Харрисон, вы здесь, чтобы играть. Вы поступили на это направление. Нельзя просто взять и сменить программу после трех с половиной лет.

— Понимаю. Что ж, спасибо за потраченное время. — Я встаю, чтобы уйти.

— Что на счёт прослушивания — что вы собираетесь исполнять?

Я поворачиваюсь к нему.

— Я не буду прослушиваться. Это был невероятный опыт, Д-р Паффорд. Но у меня нет желания продолжать то, во что я не верю.

Он не находит, что ответить на это.

Он прочищает горло и, наконец, заговаривает.

— Жаль это слышать.

— А мне нет. — Я внимательно смотрю на него.

Я направляюсь к моему шкафчику, чтобы забрать личные вещи. У меня не было ни доли сомнения, когда выходил из школы, даже не обернувшись.


Да, правда действительно дарит свободу.

ЭММА

Кажется, все происходит одновременно.

Я знала, что выпускной год станет непреодолимым, но следующие две недели стали похожи на идеальный шторм: выпускное шоу, финальные экзамены и прослушивания на следующий год. Итану наконец сняли гипс, так что группа может вернуться к полноценной жизни. У меня даже был шанс поговорить с Тайлером; он достаточно вежливо выслушал все, что я хотела сказать, но не думаю, что он хочет иметь дело со мной после "унижения". Не могу его винить.

Естественно кроме всего прочего больше всего народ интересует Картер.

Не могу поверить, что Картер действительно ушел из СРА. Но он выглядел таким счастливым, когда рассказал мне об этом. С притворством покончено, а следом собирается взять паузу, чтобы осознать свои перспективы.

Думаю, что удача была на моей стороне, ведь я всегда знала, чем хотела заниматься: музыкой. Неуверенность в завтрашнем дне выматывает, но когда я вошла в репетиционную и увидела Джека, Бена и Итана, поняла, в этом деле я не одна.

— Привет, Эмма. — Джек ухмыляется, приподнимая бровь.

— Привет, — я продолжаю настраивать свою гитару, не уверенная в ожиданиях Джека.

— Итак, Эмма, есть, что рассказать группе?

— О чем ты говоришь, Джек? — Бен продолжает тему. — И почему ты зовёшь её Эммой?