– И не только коленки. Ты тоже познакомься с пузырьками, и мы начнём тебя подготавливать, – оборачиваюсь к ней и подмигиваю.

– Только ты забыла, что ванны у меня нет, только душ, – хмыкает сестра.

– Я умею устраивать заплыв даже в раковине, – от моей фразы она смеётся, и я скрываюсь в комнате.

Закрываю за собой дверь и бросаю пакеты на кровать. Нет, мне не нужен душ или же хоть что-то из этого. Мне ничего не нужно, потому что нет ни одного желания внутри. Странно, наверное, для многих – не хотеть ничего, совсем ничего, потому что нет целей, нет смысла, пустота одна. Но я всё же, направляюсь в душевую кабинку и встаю под горячие капли, согревающие хотя бы тело.

Порой всегда приходит время задуматься над предназначением каждого человека. Но его нет. Что бы ни говорили, описывая судьбу, словно нечто невероятное, это ложь, чтобы у людей было желание искать этот смысл. Нет, ничего нет. Мы всего лишь гадкие создания, умеющие только врать и изучать роли, которые завтра нам помогут добиться цели, и она обычно бывает материальной. А ценности, вроде доброты, любви и отзывчивости – редкость, да и она уже практически вымерла. Циничный мир. Циничные мысли. Циничные сердца. Уродливая сказка с самым логическим завершением – смертью. Циничный вывод. Ничего нового для меня.

– Всё, я готова заняться тобой, – собирая мокрые тёмные волосы на макушке, направляюсь на кухню, откуда доносится приятный аромат корицы. Значит, сестра там.

– Я подумала и решила, что не хочу быть куклой. Я ведь должна Брэду нравиться такой, какая есть. Поэтому отдыхай. Чай? – С улыбкой Рейчел оборачивается ко мне, и я киваю.

– Отговорка женщин, которые не хотят работать над собой, – хмыкаю я и сажусь на стул.

– С чего ты решила? У меня прекрасная фигура для тридцати лет, и я ещё ни разу не прибегла к ботоксу, – возмущается она.

– Рейчел, мужчины сначала хотят тебя, а только потом у них появляется мысль узнать, что в тебе что-то честь ещё, кроме сисек и задницы. У них плоское мышление, и не уверяй меня, что они влюбляются в богатую душу и открытое сердце моментально. Ложь. Они не видят ничего, кроме внешности. Это первое, что их цепляет. Они желают трахнуть, и это решает будущее отношений, если они, вообще, у него на уме.

– Но это наше второе свидание, и мы только целовались. Не все мужчины такие, как Филипп, не всем нужна только красивая картинка, – она ставит передо мной кружку, а затем охает, когда понимает, что своими словами по идее оскорбила меня.

– Не нужно, ты права, – останавливаю её извинения и согреваю руки о керамическую кружку. – Вот тебе и правда, сестрёнка. Мужчины сначала выбирают картинку, всегда картинку, а только потом решают, что с ней делать.

– То есть, у женщин нет права голоса? Да сейчас равноправие к твоему сведению, – она указывает пальцем в воздухе.

– Ложь. Никогда женщина не будет править миром, потому что этого слишком боятся мужчины. Женщина хитрее, и когда поймёт, что без мужчин намного проще, то истребит их. Да, многое сейчас позволено женщинам, но полноценной власти у них никогда не будет. Всегда мужчина решает первым.

– У женщин власти намного больше, чем ты думаешь, Санта. Это в твоём мире мужчины правят, потому что у них есть деньги. А девушки, вроде тебя, зависят от них. Но в обычном мире, вроде моего, только женщина решает, с кем будет спать и кого впустит в свою жизнь. Меньшего я не хочу. И мне так жаль, что на твоём пути встретился именно тот мужчина, который подавил в тебе женскую силу.

– А нужна ли эта сила, вообще, Рейчел? Зачем? Какой смысл?

– Чтобы не остаться с голой задницей, – пожимает плечами она.

– Голая задница может привлечь ещё кого-то, так не считаешь? И, возможно, именно голая задница и есть сила?

– Интересное описание твоего состояния. То есть ты задумываешься о том, чтобы тебя взял на попечение кто-то другой?

– Нет, но я не отрицаю, что я из тех, кому необходимо покровительство. Именно так меня приучили жить. Отец, а потом Филипп. Я сама никогда не решала проблем, не думала о будущем. За меня это делали, и мне так комфортно, признаю.

– Но, если ты хочешь быть свободной, тогда тебе придётся решать всё самой. Ты лишишься защитного кокона, и что будет дальше?

– Если мне это удастся, то тогда я и подумаю над этим. А сейчас слишком рано, лучше я просто выпью чай, – поднимаю кружку и делаю глоток.

– Как обычно, убегаешь от проблем и не желаешь сама их видеть. Но пора тебе хотя бы начать это делать.

– Поверь, я знаю всё про себя, и что меня ожидает. Также знаю финал этой сказки, поэтому дай насладиться чаем и закрой рот, – сестра прыскает от смеха, и я улыбаюсь ей.

Иногда серьёзные темы проще обсуждать в виде шутки, ведь, с одной стороны, это лишь чёрный юмор, а с другой – в нём таится намного больше, чем другие желают знать.

– Тогда подброшу тебе ещё раздумий. Пока ты была в душе, к тебе приехал посыльный и передал пакет, – произносит Рейчел.

– Пакет? Мне? – Отставляю кружку и получаю утвердительный кивок.

– Но самое интересное, что назвали твою девичью фамилию. Санта Блейз. И посылка лежит на журнальном столике, – добавляет она.

– Ты открывала её? – Внутри всё стягивается от неприятного ощущения страха, пока я иду в гостиную.

– Нет, и не хочу.

Подхожу к столику и вижу обычный крафт-пакет с адресом Рейчел и, действительно, с моей девичьей фамилией. Хмурясь, беру в руки и разрываю его. Достаю белую коробочку и шумно вздыхаю.

– Что там? – Интересуется сестра за моей спиной.

– Филипп, – кривлюсь и поворачиваюсь к ней.

– Неужели, его прах? Только так он бы мог уместиться в эту упаковку, – прыскаю от смеха на предположение сестры.

– Если это так, то я самая счастливая вдова в этом мире. Но увы, это всего лишь телефон. Видимо, это он вчера не смог дозвониться или же был настолько зол, что не желал говорить со мной. Поэтому прислал вот это, чтобы я всегда была на связи, и он знал, где я нахожусь.

– Мда, он, действительно, не собирается тебя отпускать.

– Я пойду к себе, а тебе следует подготовиться к свиданию. Завтра расскажешь, как оно прошло, – не позволяю Рейчел развить тему, потому что новое напоминание о том, что я в золотой клетке, вызывает лишь одно желание – забыться.

Раньше я мечтала о золотой клетке, а сейчас же прекрасно понимаю смысл этого выражения. За тобой всегда наблюдают, кормят с руки и не позволяют двигаться свободно. И выйти из неё можно, но только чтобы тебя предали земле, а туда впустили новую игрушку. Никто ещё не освобождался из неё и продолжал жить. Ни разу.

Собираю телефон, вставляю сим-карту, о которой Филипп тоже подумал, и это не ново. Он всегда следит за мной, на расстоянии для него нет проблем делать то же самое. И это угнетает. Включаю телефон и бросаю его на пол рядом с розеткой. Не успеваю сесть на кровать, как экран мигает входящим звонком и абонентом со скрытым номером.

– Если ты хочешь меня слышать, то тебе придётся дождаться, пока и я этого захочу, – зло шиплю я и игнорирую звонок.

Это выведет его из себя, и случится что-то… что-то очень плохое для меня.

Закрываю глаза и массирую виски кончиками ледяных пальцев, желая снять давление. И это всегда происходит, когда стою у грани воспоминаний. Что-то невидимое внутри удерживает меня до окончательного взрыва. Я и сама не понимаю что там. Наверное, если ты хочешь забыть, то тебе это удастся, а вот вернуться обратно, чтобы осознать всю опасность своего положения, не выйдет. Должно случиться что-то ещё более страшное, чем было. Но я не готова к этому, поэтому пытаюсь утихомирить пульсацию в висках. Чёрт, я так запуталась. Не понимаю, что со мной происходит. Я даже уже не могу найти причин, по которым оказалась здесь. Это так страшно. Ты словно теряешь нить, соединяющую вчерашний день и сегодняшний. С ума сходишь, и это вряд ли кто-то поймёт. Нет, никто, если даже я не могу ответить на уйму вопросов.

– Санта! Я ушла! – Громкий удар от захлопнувшейся двери отдаётся в голове, и я резко распахиваю глаза. Подпрыгиваю на постели и жмурюсь от освещения лампы у кровати.

– Хорошо отдохнуть, – шепчу я, коря себя за новую пропасть, в которую угодила на несколько минут. Быстрый сон. Это самое жуткое, что может сотворить сознание. Ты и не спала, и в то же время отключилась. Теперь же сухость в горле, до боли сводящая пальцы, и я, уже не думая, падаю на колени и ищу бутылку.

Снова. Этот круг не разорвать, потому что там… в этом ароматном напитке я могу быть самой собой и ничего не бояться. Алкоголь стал моими силами, чтобы выжить. И не поможет мне Рейчел, мне никто не поможет, потому что я на грани конца.

Что такое зависимость? Это ад. Ты превращаешься в существо и даже не человека, готового душу продать за мнимое спокойствие. Алкоголь – тот же самый наркотик, только ещё опаснее. Ты не понимаешь, как его сладость и помутнение рассудка затягивают тебя в пучину из приятных картинок, твоих грёз, до сих пор не сбывшихся. Только там ты живёшь. Это похоже на раздвоение личности. Вроде бы ты понимаешь, что это плохо, но продолжаешь делать это, потому что нет никого рядом, кто смог бы схватить за руку и предложить нечто иное взамен. А, лучше сказать, я этого не заслужила.

Залпом выпиваю бокал вина и наливаю второй, подхватываю бутылку и бреду в спальню, чтобы рухнуть на постель и просто смотреть в одну точку. Понемногу грани мира стираются и появляются силы, так необходимые тебе играть заученную роль.

Мобильный вновь вибрирует, и я устало перевожу на него взгляд. Филипп не отвалит, если я не отвечу.

Тянусь к телефону и провожу по экрану.

– Как же я тебя ненавижу, – шепчу я, прикладывая его к уху.

– Да, – уже громче произношу и кручу бокал в руке, отвлекаясь на игру вина в мягком свете лампы.

– Не понимаю причин, вызвавших ко мне такое чувство, Санта. Поделишься?

Всё внутри замирает, чуть не роняю бокал, полностью вырываясь из туманного состояния. Нет, этого быть не может.