– Ты здесь? – Тихо спрашиваю темноту, пока за стеклом полностью поглощённая друг другом пара переходит к более открытым ласкам, срывая с себя одежду.

– С того момента, как ты вошла, – отзывается он.

Сердце в одну секунду оживает и бьётся в страхе, возможно, это что-то другое. Но оно сходит с ума, пока я вглядываюсь в помещение, облизывая сухие губы.

– Скажи им остановиться, – указываю рукой на стекло, не желая туда смотреть. Как же гадко.

– Никогда, моя сладкая Санта, – улавливаю звук медленных шагов где-то сбоку или же перед собой, не знаю, начинаю паниковать.

– Никогда я не прикажу остановить страсть, бурлящую по венам людей. Неужели, тебе не нравится искреннее преклонение перед наслаждением? – Ехидно и насмешливо интересуется темнота, так и не приблизившись ко мне достаточно, чтобы я поверила в присутствие ещё одного человека здесь.

– Неужели, это должно нравиться? Пусть занимаются этим дома, но не на людях! Это отвратительное поведение! – Возмущённо возражаю я и получаю в ответ низкий смех, за который хочется ударить. Он вновь насмехается, издевается, и я сама угодила в этот капкан.

Понимание всего резко наваливается на моё сознание, и меня скручивает от страха, куда я угодила. Поворачиваюсь и дёргаю ручку, чтобы открыть дверь, но она не поддаётся. Стучу по дереву, кричу, с каждой секундой умоляя выпустить меня из этого ада. Но ничего, лишь смех стихает, а в следующий момент мою руку, ударяющую по двери, накрывает другая. Я замираю, а сердце оглушительно отдаётся в ушах.

– Тише, сладкая моя, не надо бояться. Если тебе не нравится, то мы это скроем, – как только слова прозвучали, рука исчезает, и с потолка медленно спускается тёмная ткань, с каждым разом закрывая стекло, за которым творится разврат.

– Выпусти меня… Рейчел думает, что я дома, и, если меня не будет… – мои сбивчивые угрозы, которые я тихо мямлю, прерывает самое неожиданное и нелепое предложение во всём мире.

– Потанцуй со мной.

– Что? – Переспрашивая, прижимаюсь спиной к двери.

– Кто-то занимается любовью, а кому-то остаётся танцевать, потому что его партнёрша сейчас слишком напугана своими мыслями и пока не может быть честной с собой. Так что ей необходимо время, танец поможет.

В кромешной темноте, где я ничего не вижу, ощущаю, как дотрагиваются до моего плеча и снимают сумочку. Дёргаюсь от этого и упрощаю лишение меня всего, что могло бы мне помочь. Господи, да я готова упасть на колени и молить об освобождении. Меня до ужаса, до ледяного пота пугает происходящее, а ещё больше – человек, аромат которого становится ярче. Странный и глубокий.

– Тебе не стоит бояться меня, Санта, как и своих желаний. Пойдём, – чувствую, как меня берут за руку, и я иду на несгибающихся ногах. Не смея ни возразить, ни кричать, ни просить о чём-то. Я просто иду.

– Перчатки, – шепчу я, двигая пальцами по прохладной кожаной поверхности.

– Предпочитаю, чтобы мои руки всегда были тёплыми. Женщины любят горячие прикосновения, намного больше, чем ледяные, – останавливаясь, мягко объясняет мужчина.

Каким-то странным образом музыка становится немного громче, и он обнимает меня за талию другой рукой.

– Чёрт возьми, ты настоящий, – обескуражено произношу шёпотом, словно только сейчас до меня доходит, что мужчина живой. Тот самый человек, который изводил меня, пугал и ещё недавно видел обнажённой, возбудил и теперь же спокойно двигается, имитируя светский танец.

– Своевременное замечание, Санта. Ты приходишь в себя, – тихо смеётся он, когда мои ноги останавливаются, и я вырываю руку из его. Он замирает, пока моя ладонь ложится на тонкую ткань, скорее всего, рубашки, ощущая под ней упругие и сильные мышцы. Она двигается дальше, достигая ворота и расстёгнутых пуговиц на шее. Я веду пальцами выше по щеке со щетиной и касаюсь густых волос. Пока это происходит, я не дышу, может быть, не замечаю, потому что шокирована.

Я изучаю незнакомца и ловлю себя на мысли, что наслаждаюсь его волосами до плеч. И вновь кладу руку на грудь, где равномерно и успокаивающе бьётся сердце.

– Боже… ты… я… – не могу сформулировать ничего вразумительного, но глаза непроизвольно наполняются слезами, ведь я радуюсь, что это происходит со мной. Он есть. Он существует, и он рядом. Не делает ни единой попытки оборвать мои прикосновения, возмутиться или же накричать, склонить меня к ужасающим фантазиям, да и, вообще, он просто позволяет.

– Как тебя зовут? – Прочищая горло, спрашиваю его и останавливаю ладонь на плече. Высок, Филипп ниже его. И аромат у него так отличается от того, что отравил меня. Он словно успокаивает, обещает тишину и улыбку, без слёз и страхов. Он манит, напоминая огонь, которого я никогда не боялась.

– Ред, – отвечает он.

– Ред? – Издаю смешок.

– При рождении мне дали имя – Джаред. Но я предпочитаю Ред, и никак иначе.

– Ред, – повторяю я, выдыхая его имя, наслаждаясь, как оно мягко слетает с моих губ.

– Продолжим? – Он подхватывает мою руку, возобновляя медленные движения танца.

– Почему так темно? И почему эти люди за стеклом позволяют вести себя так неподобающе? – Шёпотом спрашиваю его.

– Темнота позволяет узнать намного больше, чем свет. В темноте ты чувствуешь всё острее, ярче и дольше. В темноте время останавливается. Ночь никогда не сможет сравниться с днём. Она королева, позволяющая нам, её подданным, превращаться в тех, кого мы прячем днём. Люди, они именно это и делают.

– А если скрывать нечего?

– Каждый что-то скрывает, поверь мне. Я наблюдаю это слишком часто, чтобы не знать наверняка. Даже ты, – делает паузу, пока я пытаюсь хотя бы немного угадать его внешность.

– Особенно ты, Санта.

Я не знаю, что ему ответить, потому что он прав. Да и, вообще, сложно соображать, когда ты танцуешь в темноте с человеком слишком странным и незнакомым.

– Я замужем, – зачем-то напоминаю ему.

– Мы исправим это недоразумение. Джо уже начал работать над делом, – спокойно произносит он.

– Зачем? Я не понимаю, зачем тебе это? Ведь вокруг достаточно женщин, свободных женщин, которых ты можешь иметь.

– А ты наблюдательна, – хмыкает Ред. – Но мне нужна особенная.

– И это я? – Недоверчиво усмехаюсь.

– Для меня, да. Меня мало интересует внешняя красота, больше меня возбуждают минусы. Уродство, которое есть в людях. К примеру, алкоголь. Ты хоть знаешь, как выглядишь, когда наслаждаешься каждым глотком? Знаешь, насколько меняется выражение твоего лица, имитируя блаженство? Это видение ярко врезалось в мою память, и я легко могу представить тебя в постели. И я хочу наблюдать это бесконечно, пока иллюзия не исчезнет.

– Ты долго за мной следишь, – делаю я вывод, хотя неприятно, что мужчина обсуждает мои плохие стороны, а вот то, что подарила природа, его не трогает. И это ещё одна причина, по которой я продолжаю танцевать.

– Достаточно, чтобы понять, чего я хочу. Решения принимаются за секунду. Это или «да», или «нет». Но никогда отрицание не превращается в согласие, сколько бы времени ни прошло. Нужна лишь секунда, в которой всё меняется.

– То есть ты за секунду решил, что хочешь меня? Вот так легко и просто? Без сомнений, без угрызений совести, что можешь разрушить брак? Без вопросов, и, не зная человека, его мыслей и желаний, ты решил за меня? – Останавливаясь, поджимаю губы.

– Верно, потому что я знаю, что ты сама не умеешь принимать решения. Хотя хочешь этого, но тебе не хватает веры в свои силы. А разрушать то, чего никогда не было – неверное описание происходящего. Я помогаю тебе найти себя, и понять то, что ты скрываешь вот здесь, – продолжая сжимать мою руку, чувствую, как касается пальцем груди в области сердца.

– А если там ничего нет? Только продажная шлюха, которая, действительно, уродлива и неприглядна? Если ей не нужна твоя помощь, а она только играет с тобой? Что ты скажешь на это? – Зло цежу я.

– Я скажу, что это будет увлекательное сражение, потому что она слепа. Она не видит ничего, кроме нескольких ошибок, которые ей помогают продолжать жалеть себя, – тихо смеясь, отвечает.

И это даёт толчок внутри показать ему всё, на что я способна. Показать в этой темноте, кто я есть на самом деле.

– Ты богат? – Интересуюсь я.

– Нет.

– Тогда ты мне неинтересен. Что ты можешь предложить? Массаж? Так я его могу купить, как и любого красивого мужчину, если он мне будет нужен, – дёргаюсь в его руках, и он моментально выпускает меня. Слишком быстро, позволяя отойти на шаг с гадкой улыбкой на губах.

– Твои фразы возвышенны, и на них ведутся только, действительно, глупые дурочки, готовые поверить в красивую сказку. А я могу о ней рассказать много, потому что сказка не имеет продолжения, дальше начинается уродливая красота богатства. Так что же ты молчишь, Ред? У тебя нет ничего, что меня бы возбудило до такой степени, чтобы я решилась оставить свою прекрасную жизнь. А ради тебя, ради этой интрижки, которую ты расписал за меня, я не собираюсь разрушать идеальный брак, – ставлю точку и триумфально улыбаюсь.

– Все сказала? – Спокойно спрашивает, чем выводит меня ещё больше.

– Нет.

– Продолжай, я сегодня свободен и весь твой, – насмешливо предлагает, словно его не трогают чудовищные слова, от которых любой бы мужчина рассвирепел.

– Ты боишься выйти на свет, потому что тогда женщина поймёт, что ты ничего из себя не представляешь. Сколько тебе? Сорок? Тридцать? В таком возрасте все нормальные мужчины уже живут настоящей жизнью, имеют жён, детей и счастливы. Выходит, ты предлагаешь фальшь, уверяя, что она прекрасна, когда сам не имеешь силы или же чего-то ещё, чтобы остаться с одной навсегда, – замолкаю, понимая, что, скорее всего, я перешла границы приличий, но не могу остановиться. Меня злит, возмущает и подбрасывает ещё дров, в кипящий огонь адреналина, то спокойствие, с которым этот странный человек сносит оскорбления.

– Бинго, Санта, ты попала в точку. Я не нормальный мужчина, не готов обременять себя одной женщиной, чтобы вести заурядный образ жизни. Он не для меня, как и не для тебя. Есть что-то ещё? Ты выпустила дым, который с каждым разом нравится мне всё больше и больше? – Голос появляется позади меня, и я поворачиваюсь на него.