Глава 24

Джаред

Ответственность. Мне не знакомо это свойство. Человек, которого похоронили заживо, не имеет ничего, чтобы отвечать за последствия. Обещания запрещены. Будущего нет и быть не может. Вечная темнота. Лёгкие развлечения, не влекущие за собой никаких нитей, чтобы скрепить уверенность – ты жив. Потеря личности и прав, которые подарены с рождением. Ничего. Я не был подвержен мукам совести, считая, что всегда всё просчитываю верно. Это выработалось с особой чёткостью, но, оказывается, человек не всесилен, даже не имеющий личности. Он предполагает, уверенный, довольно наблюдает за происходящим, что всё идёт по плану. Осечка. Самая глупая и губительная. Я начал чувствовать, и теперь всё превращается в длительное ожидание результата.

– Ты сказал, что не более трёх часов, – раздражённо, напоминаю, входящему Джайлсу.

– Всё оказалось хуже, чем ты и я могли себе представить, Ред. К тому же я уже не в том возрасте, чтобы проворачивать незаконные операции быстро, – старик бросает на меня взгляд, напоминающий о том, что мне следует вспомнить о терпении и не торопить его.

Но разве это в моих силах? Нет. Филипп ведёт себя странно, не появляется, не звонит Рейчел, хотя явно должен понять – Санта убежала от него. Он не поднимает шума, и это меня напрягает. Спокоен, когда я весь на пике нервозности. Семь часов и сорок девять минут я наблюдаю за точкой, не двигающейся из дома. Я провернул идеальный план, но мысли о том, что что-то упустил, не дают покоя. Проверил всё, даже камеры, заявления, результаты. Ничего не выбилось из графика и системы. А этот ублюдок притих.

– Сначала я сделаю то, что должен, а затем поговорим, – возвращаю своё внимание на Джайлса, достающего из большой дорожной сумки складной штатив для капельниц.

– Это необходимо? – Тихо спрашиваю его.

– Крайне. Организм истощён. Настолько истощён, что это может привести к летальному исходу. – Кивая, устанавливает на штатив две бутылочки и протыкает их, соединяет и блокирует растворы. С отлаженной чёткостью прокалывает вену Санты и закрепляет иглу.

– Что там?

– Не мешай, зрение подводит. Сам выставь размер капель, средний, – потирает переносицу и выпрямляется. Подхожу к капельнице и делаю всё так, как он просит. Нет названий, и я могу лишь догадываться. Последнее делать мне крайне не хочется. Ошибиться не в моих правах сейчас.

– Итак? – Поворачиваюсь к нему, ожидая вердикта.

– Анализ крови ужасен. Анемия. Снижение уровня эритроцитов. Повышенные лейкоциты. В общем, всё плохо. Помимо этого, в её моче содержится белок, что свидетельствует о воспалении, но также может говорить об употреблении наркотиков. Но вот странно, что в крови их нет, только высокий уровень тизерцина. Я просмотрел множество препаратов, и все они психотропные, влияющие на головной мозг и восприятие. Такой вид лекарств выписывают только по рецептам людям, находящимся в психиатрических клиниках. Тем, кто уже потерян, чтобы подавить агрессию, волю и превратить в овощ. Ещё выявлен ксанакс, – делает паузу, пока я вспоминаю медицинские значения и пытаюсь как-то понять его заумную речь.

– Странно то, что всё это должно успокаивать человека, прекращать галлюцинации, невротические и реактивные депрессии. Но при повышенной дозе, которая содержится в её крови, они становятся опасными для организма. Алкоголь в таких случаях запрещён, а она его употребляла сегодня. При смешивании это вызывает сильный наркотический эффект, где всё превращается в фильм, за которым человек наблюдает. Он не может контролировать свои мысли, а воспринимает и впитывает в себя любую информацию, веря в неё. Когда она приняла таблетку, то организм заблокировал агрессию, превратив девушку в пластилиновую куклу. Добавить пару капель спиртного и всё – она превращается в робота, выполняющего то, что ей скажут.

– А если алкоголя больше? Намного больше, чем пару капель?

– То это становится препаратом, не позволяющим двигаться, а только видеть всё происходящее, как во сне. Он отупляет, и не даёт разумной оценки. Человек находится в подвешенном состоянии, воспринимая происходящее, словно кошмар. И наутро, когда алкоголь частично испаряется, в крови остаются препараты, не позволяющие вспомнить о том, что было накануне. Но всё это вызывает зависимость похуже наркотиков. Человек превращается в безвольного раба желаний оказаться там, где ему хорошо. А если над ним надругались или насильственно принудили к чему-то, то он рвётся усилить эффект иллюзии, не воспринимая ничего из окружающего его мира. То есть попросту не замечает, что творится вокруг него, он только жаждет достигнуть наркотического дурмана.

– Поэтому она считала, что зависима от алкоголя. Она пила, много пила, но без таблеток, он не давал ей того эффекта, к которому она привыкла. Откуда этот сукин сын мог узнать обо всём? – Сжимаю кулаки, не имея возможности поверить, что Филипп так умён.

– Предполагаю, что ему подсказали или же он это видел когда-то. Возможно, его мать принимала ксанакс и выпивала, становилась более мягкой к нему и понимающей, а наутро ничего не помнила. Таких вариантов много, но достаёт он эти препараты незаконно. Если их выписывают человеку, то он состоит на учёте и постоянно подвержен медицинским проверкам, – отвечает Джайлс.

– Вряд ли он хотел засветиться в таком амплуа, но водил её к психотерапевту или же, подкупил его, а оттуда у него же, мог купить препараты.

– Может быть, и так. Поэтому сейчас единственный вариант – влить ей физраствор с витаминами, чтобы не снести обмен веществ и омыть кровь, выбить из неё психотропный элемент. Хотя это нужно делать не один раз, чтобы избавиться от зависимости, и на долгое время забыть об алкоголе, потому что такого рода вещества не исчезают быстро, они проникают глубже.

– Но сейчас… это всё поможет ей выйти из наркотического состояния и хотя бы немного очнуться? – С болью смотрю на твоё бледное лицо.

– Да, немного поможет. Она лишится основных элементов, но память не будет чистой. Она превратится в разорванную схему.

– Есть вероятность, что последние события исчезнут из её памяти?

– Не могу ответить на этот вопрос, Джаред. Мозговая активность человека непредсказуема, и не угадать, что он будет помнить, а что пока будет таиться в глубинах сознания.

– Она вспоминала без этих препаратов о прошлом, когда что-то повторялось.

– Верно, зрительная память. Она подбрасывает картинки, и их можно превратить в цепочку. И чтобы ускорить работу головного мозга, следует преподнести вещи, которые уже были в прошлом. Это позволит зацепиться за них, и вытянуть воспоминания. Но это опасно, потому что реакция может быть ненормальной, психически ненормальной, особенно при таком состоянии, что у неё. Есть и плюс, – удивлённо поворачиваю голову к Джайлсу.

– Если человек был относительно здоров, не имел невроза и психических расстройств, то действие лекарства недолгое.

– Поэтому он пичкал её каждый день, – ловлю его мысль.

– Да, чтобы не дать разуму и организму бороться. Но если оборвать приём препарата на длительное время…

– На неделю?

– Это довольно много, чтобы организм обрёл силу и вырабатывал защитные атомы.

– Она принимала их, но её вырвало, – вспоминаю слова Рейчел.

– О чём я и говорю. А потом она… – Джайлс предлагает закончить.

– Она стала снова куклой, поверила в несуществующие вещи, но при приёме алкоголя всё исчезло, оставив её верящей в своё сумасшествие.

– Потому что организм не дал впитаться в кровь лекарству, только слабо и ненадолго. Алкоголь в этом случае убил нейроны головного мозга, которые были подвержены этой гадости, оставив живые клетки. И она очнулась, как будто проснулась в другом мире, не понимая, что происходит вокруг. Порой сложно объяснить научно, почему всё происходит именно так, а не иначе. Разум – интересная вещь, он тоже имеет силу и желание бороться за здоровую жизнь. Но эти игры с психотропными веществами, то увеличивающимися, то уменьшающимися, могут, действительно, привести к сумасшествию, и ещё хуже – к летальному исходу. Сердце не выдержит из-за скачков давления и тахикардии.

– Понятно. Теперь мне всё ясно, и это лишь подтверждает догадки о его первоначальном плане. Он хотел её превратить в больную, упечь в лечебницу и там заплатить, чтобы её убили. А он бы продолжил жить вдовцом и наслаждаться убийствами, – зло шиплю я.

– Я даже спрашивать не буду причин, по которым эта девочка стала для мужа мишенью, – усмехается Джайлс.

– И не спрашивай. Что ещё я должен знать?

– Когда она очнётся, то будет хотеть пить. Возможны тошнота и головокружение. Я привёз лекарства, это витамины, которые она обязательно должна употреблять. Рецепт тоже оставлю, но это ещё не всё.

Выжидающе смотрю на Джайлса, замечая, как по его лицу пробегает мрачная тень.

– Она беременна.

На секунду всё леденеет внутри. Это выстрел прямо в грудь, от которого подаюсь назад.

– Беременна? – Переспрашиваю его.

– Верно. Срок…

– Вот ублюдок. Он сделал это. Он переметнулся ко второму плану. Я готов убить его прямо сейчас, – перебивая Джайлса, сжимаю руки в кулаки. Невозможно контролировать себя. Моя женщина не может быть беременной от этого подонка, он отравляет её, забирает у меня, а я не собираюсь следовать планам Филиппа.

– Это можно… от этого можно избавиться? – Подхожу к Джайлсу, а изо рта вырывается хриплое дыхание.

– Да. Я предполагал, что ты это спросишь. Срок маленький. Примерно две с половиной недели, и мы сделаем ей укол, который спровоцирует выкидыш, – пока он говорит, его слова застревают в моей голове.

– Подожди, какой ты сказал срок? – Сглатывая от страха, перевожу взгляд на тебя.

– Сложно понять по таким данным, но больше двух недель. Она точно беременна, я провёл несколько анализов, и все они дали один результат. С момента зачатия прошло не менее двух недель, но и не более четырёх. Срок варьируется между двадцатью тремя и шестнадцатью днями, – пока говорит, не обращает внимания, как я медленно отхожу от кровати.