— Питер, но…

— Я пообещал, что ей не придется пройти через это одной, и слово свое сдержу. Пойми, я просто обязан сделать это, не только ради самой Сильвии, но и ради Хэролда с Грейс — ведь они так доверчиво приняли в свой дом моего брата. Мы решили, что, независимо от ее чувств к Оливеру, если поженимся, это будет настоящий брак, а не фиктивная сделка, заключенная ради соблюдения светских условностей. Я буду верным мужем, готовым всегда защищать ее, и сделаю все возможное, чтобы она была довольна .нашим браком. А ребенок будет расти братом или сестрой Айрис.

Какое благородство! Едкие слова вертелись у Холли на языке. Ей было невыносимо больно, что другая женщина будет объектом любви и заботы Питера. В то же время ей было приятно сознавать, что возлюбленный не искал ее после их единственного свидания не потому, что встреча была для него простым эпизодом, а из-за того, что у него возникли на то объективные причины. Его привычный мир был разрушен и превратился в хаос, и ради возложенных на себя серьезных обязательств он был вынужден оставить в прошлом всех других женщин.

Но прошлое все же вернулось в лице Холли, чтобы стать испытанием для его чести и достоинства.

Раздался тихий стук в дверь, и Холли, вздрогнув, оторвалась от своих невеселых размышлений.

— Хм… синьор. Извините меня, но я подумал, вы должны знать, что мы вернулись назад в гавань. Капитан уже причаливает, а на пристани ждет ваш брат.

— Оливер? — Питер приглушенно выругался, а она поспешно натянула на себя покрывало, прикрывая наготу. — Какого черта он здесь делает? Спасибо, Маурицио, — продолжал он, повысив голос. — Я сейчас приду. Скажите Мюррею, чтобы не спускал трап, пока я не поднимусь на палубу.

Он легко перебрался через неподвижно лежащую Холли и стал поспешно одеваться.

— Оставайся здесь, — велел он, когда та соскользнула с кровати и попыталась собрать разбросанную по полу одежду. Выпрямившись во весь рост перед зеркалом, украшавшим дверь, ведущую в соседнюю ванную, Питер пригладил волосы и застегнул воротничок рубашки, чтобы скрыть ярко-красное пятно на шее — свидетельство их греховной страсти. — Наверное, он просто хочет спросить, можно ли ему остаться в Обители на уикенд. Я вернусь, как только от него отделаюсь. — Стремительно наклонившись, он скрепил свое обещание легким прикосновением к губам испуганной Холли.

Как только дверь за Питером затворилась, она метнулась к ней и закрыла на задвижку. Затем подняла одежду и энергично встряхнула ее. Юбка слегка помялась, но на темной ткани это не должно быть заметно, а трикотажный хлопковый топ был тем более в нормальном виде. Она с удовольствием приняла бы душ, но побоялась, что шум воды может быть услышан на палубе, и ограничилась тем, что быстро обтерлась губкой, а потом поспешно оделась.

Стоя у мраморной раковины, Холли плеснула в лицо теплой водой и, взяв с полочки расческу, привела в порядок волосы. Собственное лицо без макияжа показалось ей каким-то голым, губы припухли, полностью выдавая ее, а на шее был заметен след жаркого поцелуя. К тому же Холли вспомнила, что оставила сумочку где-то в кают-компании, когда Питер показывал ей судно. К сожалению, на полочке стояли предметы исключительно мужского туалета, и Холли пришлось довольствоваться мужским увлажняющим кремом и каплей одеколона.

Хотя яхта уже остановилась, двигатель по-прежнему работал, и, как ни пыталась Холли напрячь слух, с палубы не доносилось ни звука. Очевидно, звукоизоляция была частью роскошного интерьера.

На всякий случай Холли закрыла дверь ванной и, опустив крышку стульчака, присела на нее и приготовилась ждать. Когда платиновые часы на ее запястье отсчитали пятнадцать минут, она осторожно вышла из ванной и заглянула в иллюминатор, однако не увидела ничего, кроме пришвартованной рядом стильной яхты.

Через двадцать пять минут терпение Холли лопнуло окончательно. Может быть, Питер уже увел Оливера? Все двухэтажные коттеджи, построенные у пристани, были оснащены воротами с сигнализацией, которые вели в частные дворики. У Холли был шанс проскользнуть незамеченной, если только эти двое не стояли у одного из огромных окон, выходивших на канал.

Холли бесшумно отворила дверь каюты и осторожно выглянула в коридор, ведущий в кают-компанию. Там все было тихо. Женщина решила пробраться к лестнице и послушать, не доносится ли из гостиной звук голосов. Однако едва она взялась рукой за полированные перила, как позади послышалось какое-то движение.

— Вы случайно не это ищете?

Холли круто развернулась. Может, это Маурицио, чудесным образом избавившийся от итальянского акцента?

У открытой двери одной из кают в дальнем конце коридора стоял Оливер Стэнфорд, держа на вешалке ее жакет.

Он был одет в обычные белые джинсы и полосатую футболку. Позади него на широкой кровати лежал открытый чемодан. Холли сообразила, что, приехав в Обитель на второй уикенд подряд, Стэн-форд-младший явно не рассчитывал на гостеприимство брата. Учитывая напряженность, возникшую в их отношениях, он явно собирался остановиться на яхте.

— Да, спасибо, — отозвалась Холли, от души надеясь, что голос не выдаст ее волнения. — Я пролила на него сок, и Маурицио взялся отчистить.

— Он оставил жакет на дверце в душевую кабинку в общей ванной, — пояснил Оливер. — А я его обнаружил, когда пришел туда подзарядить свою бритву. — Он перевел взгляд на дверь каюты, которую Холли по глупости оставила приоткрытой, и прибавил: — Я сразу понял, что это не может быть жакет Сильвии, она такой покрой не носит.

Холли с трудом выдержала тяжелый взгляд голубых глаз, а тот, подойдя поближе, снял жакет с вешалки и протянул ей.

— Похоже, его полностью отчистили. Хотите надеть?

Холли прочистила горло.

— Нет, спасибо, просто перекину через руку.Сейчас еще жарко. — Она улыбнулась молодому человеку, но тот смотрел на нее жестко и холодно.

— У вас здесь завтра будет хороший синяк, — сухо заметил Оливер, тронув рукой кожу Холли повыше топа, где глубокий вырез слегка приоткрывал грудь. — Да и вообще, судя по вашему виду, этот синяк будет не один. — И он обвел многозначительным взглядом ее шею и плечи. — А-то я всегда считал, что мой брат лает, но не кусает…

Холли вздрогнула и невольно попятилась, прижимая жакет к груди. Щеки ее запылали от стыда. Если бы Оливер застал ее совсем голой, и то не могло бы быть хуже.

— Я…

— То-то я удивился, что он так протестовал против того, чтобы я жил здесь. Уверял меня, что в доме мне будет удобнее, хотя нам обоим прекрасно известно, что я последний человек, которого бы хотела видеть Сильвия.

— Мне очень жаль, — неловко пробормотала Холли.

На лице Оливера дернулся мускул, и он стал вдруг удивительно похож на старшего брата: тот выглядел точно так же, когда злился.

— Ах, вот как, стало быть, вы уже осведомлены о наших семейных делах? — с горечью сказал он. — Обычно Питер более скрытен. Никогда бы не подумал, что он из тех, кто ведет долгие постельные разговоры, как, впрочем, не предположил бы, что секс для него — разновидность единоборства.

— Хватит, Оливер, — раздался резкий голос Питера. Прыгая через две ступеньки, он сбежал по лестнице и встал за спиной Холли. — Ты и так уже достаточно осрамился, лучше не усугубляй.

— Это я-то осрамился?

— Во всяком случае, тебе должно быть стьдно. Ты оскорбляешь нашу гостью. Мне казалось, что я тебя лучше воспитал. Идем, Холли, я отвезу тебя в дом.

— К чему такая спешка? Только из-за того, что я не вовремя подвернулся? — саркастически спросил Оливер. — Или, может, это тебе стьдно, что я застукал тебя со спущенными штанами?

Питер отодвинул Холли за спину и загородил собой.

— Ты напрашиваешься на то, чтобы тебе хорошенько врезали по морде.

— Почему же? Потому что я докопался до истины? — рявкнул Стэнфорд-младший. — И ты оказался не таким лилейно чистым и белым, каким тебя все считают? Я всегда знал, что ты ловкий мерзавец, но хитростью заставить Хэролда притащить сюда твою любовницу, чтобы ты мог крутить с ней шашни под носом ничего не подозревающей Сильвии…

— Я не заводил с ней шашни, и она не моялюбовница!

— Ты еще станешь утверждать, что вы с ней здесь мирно играли в шашки, перед тем как я явился?Не смеши меня! Да у нее твои отметины по всему телу, да что там — от нее так и разит тобой!

Холли обдало волной жара. Дай Бог, чтобы он имел в виду только одеколон.

— Черт побери, Оливер!

— Черт бы побрал тебя самого! Ты что, не понимаешь, какое это будет унижение для Сильвии, если та узнает? Она же верит тебе, негодяй! — В голосе Оливера звучала искренняя мука. — Девчонка поспешила поверить, что я предал ее, и даже не стала слушать, что бы я ни говорил потом, но мой старший братец надежный как скала! Он же у нас святой, а я грешник. И она к тому же искренне симпатизирует Холли, даже считает ее подругой. И все это время новоиспеченная подруга и ее так называемый жених…

— Замолчи, Оливер! — рявкнул Питер, обрывая брата, который уже готов был перейти к откровенной грубости.

Но тот в ответ лишь хрипло рассмеялся.

— Я знал, что ты к ней неравнодушен, но по наивности полагал, что при твоих лозунгах «всегда оберегать своих женщин» будешь молча терпеть все муки ада, отказывая себе в удовольствии.

Теперь было самое время Питеру сделать попытку угомонить разбушевавшегося братца, но он почему-то лишь подлил масла в огонь.

— Или, не вынеся этих мук, признался бы во всем Сильвии? Ты на это рассчитывал, Оливер?

Тогда бы ты бросился на помощь и снова разыграл романтическую сцену, которую устроил два месяца назад, только теперь ты выступал бы в роли благородного спасителя, а я — в роли вероломного предателя. И не надейся. У тебя был шанс но ты его упустил. А я как раз решил, что Сильвия для меня — идеальная пара, Для бизнесмена это очень существенное преимущество — быть женатым на хорошенькой, благовоспитанной девице, качающей на коленях впечатляющее свидетельство его мужской силы…