Рита сделала неуверенный шаг по направлению к розельите, но нимфа остановила ее, аккуратно взяв за руку.

– Подожди. Смотри… – она словно маленькая девочка с восторгом и благоговением смотрела на цветок. Вдруг из плотных зарослей на поляну вышел прекрасный конь с черной как смоль шкурой, которая отливала синевой, с седой гривой и такого же цвета хвостом. На его спине лежали дивные крылья, словно птичьи.

– Это Мор, – тихо произнесла Нира, глядя на прекрасное животное. – Он мой друг. Раз в два года, когда распускается розельита, он выходит на эту поляну, чтобы подкрепиться цветком.

– Но…

– Тс-с-с-с, смотри, – нимфа кивнула головой в сторону прекрасного пегаса.

Мор подошел к розельите и медленно, лепесток за лепестком, начал его есть. Шкура коня начала постепенно светлеть, а грива и хвост – темнеть. Теперь перед девушками стоял практически белоснежный пегас с длинной черной гривой и такого же цвета хвостом. Он расправил свои прекрасные крылья, встал на дыбы и заржал, приветствуя Ниру. В ту же секунду на его лбу начал расти рог, напоминающий своим цветом радугу.

– Это же… – дыхание у Риты перехватило.

– Аликорн, – закончила за нее нимфа полушепотом.

Конь совершенно не боялся Ниру, но к Рите отнесся с некой настороженностью, что было неудивительно. Аликорны считались очень редкими животными. Они рождались от союза пегаса и единорога и крайне редко доживали даже до трех лет, что уж говорить о взрослом животном.

– Не бойся, Мор. Она хорошая, – ласково произнесла нимфа, подходя ближе к аликорну. Рита старалась не двигаться, чтобы не спугнуть это удивительное животное. – Мор здесь живет уже пять лет. Чтобы поддерживать свою жизненную силу и уникальную магию, он должен питаться цветами розельиты.

– Удивительно!.. – с благоговением в голосе и нескрываемым восхищением воскликнула Рита, смотря в большие карие глаза этого великолепного и умного животного. – Нира, но ведь таких как Мор, скорее всего, больше нет!

Аликорн шаг за шагом стал медленно приближаться к Марго. Казалось, что он совсем уже ее не боится, а скорее даже изучает, интересуется, присматривается. Марго стояла на месте, стараясь не делать лишних движений. А тем временем Мор подошел к ней практически вплотную.

– Ты должна сохранить эту тайну, Рита. Никто, слышишь, ни подруги, ни преподаватели не должны знать о его существовании, – тихо произнесла нимфа, подходя к ней вплотную. – Никто.

– Хорошо, – каким-то задумчивым голосом ответила девушка, не желая отрываться от прекрасных глаз аликорна.

– Рита?.. – Нира хотела было дотронуться до Марго, чтобы она очнулась, но Мор ее опередил, коснувшись ее руки своим радужным витым рогом. Внезапно поляну охватил яркий белый свет, возникший на самом его кончике, плавно переходящий в синий, а затем в голубой, зеленый, коричневый и красный, постепенно сходя на нет. Как только все это закончилось, аликорн сделал шаг назад и поклонился. Нира же, раскрыв рот от удивления, не могла пошевелиться.

– Рита! Неужели?.. – Нира не верила своим глазам. Перед ней стояла та, которая обладала магией всех стихий. Часто люди, наделенные даром всего лишь трех стихий, сходили с ума или кончали жизнь самоубийством, не справляясь со своим даром, а тут… ментальная магия, магия воды, воздуха, природы, земли и огня!

– Нира, ты должна сохранить мою тайну! Я никому не скажу про Мора, а ты про меня. Хорошо? – Марго взяла нимфу за плечи, и та кивнула, все еще смотря на подругу широко открытыми глазами.

Аликорн встал на дыбы, расправляя свои прекрасные крылья, и заржал, приветствуя Маргариту.

– Я чувствовала твою силу с первой нашей встречи, но и предположить не смела… – Нира все никак не могла прийти в себя. – Почему же ты… – она посмотрела на Риту, присаживаясь рядом с ней на зеленую и сочную травку. – Почему же ты скрываешь?.. – нимфа вновь замолчала.

– Дело в том, что я не могу тебе ответить…

Нира с грустью и некой досадой посмотрела на Маргариту.

– Ты не доверяешь мне? – тихо спросила она у нее.

– Доверяю, но… дело не в этом… – Рита никак не могла подобрать нужные слова, чтобы все объяснить.

– Тогда в чем? – спросила та. Казалось нимфа, словно маленькая девочка, готова была расплакаться.

– Я чувствую, мне кажется… Не знаю, – Марго сделала глубокий вдох и выдох, собираясь с мыслями. – Мне кажется, что та трагедия, которая случилась с моими родителями и сестрой, связана со мной. Нет! Я почти уверена, что они погибли из-за меня! – Рита начала нервно теребить травинку, растущую около ее ног. Можно подумать, что это ей помогло бы.

– Неужели?.. Неужели ты думаешь, что это ты?.. – Нира не могла, да и не хотела произносить столь ужасные слова вслух.

– Нет, Нира, – спокойно и как-то отреченно ответила девушка, продолжая теребить травинку, – не я, но из-за меня. Я расскажу тебе все с самого начала. Надеюсь, ты сможешь меня понять. Иначе… – она покачала головой, прикрыв при этом на пару секунд глаза.

Все это время Мор был недалеко от девушек и спокойно щипал свежую и весьма сочную зеленую травку. Казалось, что он совсем не обращал на них внимания, но его уши все чаще и чаще поворачивались в их сторону. Было видно, что он прислушивается к ним, если это вообще возможно. Ветерок шутливо играл его гривой и хвостом, а прекрасные крылья, покоящиеся на мощной и мускулистой спине, слегка подрагивали. Деревья шумели листвой, птицы пели свои дивные мелодии, но на душе Маргариты было очень тяжело и как-то пасмурно. Будто непосильная ноша лежала на ее хрупких плечах, не давая расправить их и вдохнуть полной грудью. Никто ее не понимал до конца. Даже родная тетя.

– Это случилось двадцатого сентября три тысячи пятьсот пятьдесят третьего года. Мне исполнилось четырнадцать, и я считала себя взрослой. В тот день, как сейчас помню, стояла просто потрясающая погода. Красная Звезда так ласкала теплыми лучами, что хотелось забыть про осень с ее прохладными ночами и просто наслаждаться этим теплом, – Маргарита грустно вздохнула, смотря куда-то вдаль. Казалось, что она была сейчас не здесь, а там… в том далеком прошлом, которое ее не отпускало. – Моя младшая сестра гуляла на улице вместе со мной, когда ко мне подошел Павел. Паша был нашим соседом по улице и безумно мне нравился. Каждый раз, когда я его видела, мои щеки покрывались алым румянцем, что было совсем неудивительно… – она улыбнулась, но улыбка казалась грустной, а на ее щеках проступил легкий румянец. Даже сейчас, спустя годы, она все так же смущалась при одном лишь воспоминании о том юноше… – Он был старше меня примерно на три года. Красивый, голубоглазый, златовласый принц, который покорил не одно девичье сердце. Я, к сожалению, не стала исключением. Возможно, все это была лишь игра, а может, он лишь использовал меня для удовлетворения своих амбиций… Как жаль, что я даже и мысли не допускала об этом.

Рита поднялась на ноги и подошла к Мору, который тут же уткнулся своей бархатистой мордой в ее плечо, как бы говоря, что все будет хорошо, все образуется. Маргарита не слышала этого, но почему-то чувствовала на каком-то подсознательном уровне. А может, ей просто хотелось так думать? Как бы ни было, но это помогло. Она гладила мягкую шкуру аликорна, а ее страхи потихоньку начали отступать, но боль не ушла. Она была слишком глубоко в сердце. Нира все это время сидела молча и ничего не говорила, боясь нарушить ту связь с прошлым, которая возникла у Маргариты в этот момент, хоть и знала, что вспоминать и вновь переживать все это ей очень тяжело. Марго тем временем, не прекращая гладить Мора, продолжила свой рассказ:

– Я не помню, о чем мы с ним говорили. Впрочем, это уже неважно, – события того дня вновь завладели ее сознанием, мыслями, чувствами. – Моя младшая сестра начала дразнить меня прямо при Паше, говоря, что я в него по уши влюбилась, что без умолку твержу о нем, думаю… Это была чистая правда, но я ведь не могла признаться ему первой!.. Все бы ничего, но потом она сказала, что я храню его портрет под подушкой и целую каждый вечер перед сном, желая своему любимому сладких снов. Это стало последней каплей, – по щекам девушки потекли слезы одна за другой. Ей было очень больно вспоминать ту ссору, ведь она стала, по всей видимости, последней. Марго небрежно вытерла рукой слезы и продолжила свой рассказ. – Это сейчас я понимаю и знаю, что сестра, в силу своего возраста, не понимала, не догадывалась, что… – Рита замолчала, пытаясь собраться с мыслями. – Я накричала на нее, ударила… – она посмотрела на свою руку. – Мама в тот день очень долго на меня ругалась. Она говорила, что этот мальчишка не стоит того, чтобы поднимать руку на родного человека. И была совершенно права. Мама пыталась объяснить, что Паша меня не любит, что я для него лишь игрушка… не более. Как же она была права, но я не слушала ее. Не хотела слушать. Отец, вернувшись с работы, поговорил с родителями Павла, и вечером того же дня я получила от моего любимого первое и последнее письмо. Он написал, что я мелкая соплячка, с которой он больше не желает водиться, так как мои истерики слишком дорого ему обходятся, а на рожу я не так уж и хороша, чтобы их терпеть. Я… – казалось, у нее где-то там застрял ком, который не давал нормально дышать и говорить. В горле пересохло, а голос сорвался на сип. По щекам вновь потекли слезы, но они были не из-за потерянной любви или обиды, они были из-за боли утраты семьи, съедающей изнутри. Рита еще сильнее прижалась к морде аликорна и тихонечко заплакала, продолжая сквозь слезы, почти шепотом, рассказывать. – Я сказала, что ненавижу… презираю их, что лучше бы они… – девушка еще крепче обняла Мора за шею, ища в нем защиты и утешения, а потом резко повернулась к нимфе лицом, – я сказала, что ненавижу и презираю их, что лучше бы они умерли! – голос предательски сорвался на сип. Марго не могла больше держаться на ногах и опустилась на колени. Мор аккуратно прилег рядом с ней, желая подбодрить и успокоить, но даже такое чудесное животное не могло исцелить кровоточащие раны на сердце и в душе.