– На чем закончились твои воспоминания? – интересовался оскорбленный мужчина.

– После коньяка. Третья рюмка и… тишина, – ответила я честно. – Что я пропустила?

Замерев, я ждала экзекуции.

– Ну, в постели ты была хороша. Очень активная. Я не помню, когда последний раз видел такое… такой энтузиазм… В общем, молодец.

Судя по сдержанным репликам и тому, как он подбирал слова, я вытворяла что-то из ряда вон выходящее. Провожая Александра, я пожелала ему удачи и практически вытолкнула на лестничную площадку, как только он надел обувь.

– Я буду ждать тебя в кофейне, в восемь вечера! – успел прокричать растерянный мужчина, перед тем, как входная дверь моей квартиры захлопнулась перед его носом.

Наташка примчалась сразу, узнав о том, что в моей постели гостил ее должник.

– Ты перешла на новый уровень знакомств? – строго вопрошала подруга, словно грозная мать. – Прямые поставки мужчин из кофейни на ложе?

– Я уже не маленькая! – огрызалась я. – Это был… бессознательный шаг! Он очень интересный человек!

Наташка читала мне нотации о том, что мое поведение становится аморальным и я опасна для общества. Я слушала ее, опустив голову, мне жалко было себя. Будто я стремилась разрушить свою жизнь и не мечтала о достойном представителе мужского пола, с которым могла бы создать семью!

– Значит так: ты должна закончить эти отношения! И искать порядочного мужчину для замужества, – назидательный тон подруги раздражал. Мне было стыдно за эту ночь, и я воспринимала словесные оплеухи, как достойное наказание.

– В восемь он будет ждать меня в кофейне, – пробубнила я.

Наташка разрешила пойти на встречу, и обещала тоже подъехать в назначенное время: во-первых, чтобы взыскать задолженность с любителя печенья, а во-вторых, чтобы проконтролировать меня.

Мы прибыли одновременно с подругой и уселись за столик. Она заказала кофе, я чай. Мы, молча, ждали Александра. Наташка выглядела очень сосредоточенно, словно строгая мама, ожидающая обидчика непокорной дочери. Наконец, он прибыл. Извинившись за опоздание, Годунов уселся рядом со мной. Он хотел меня чмокнуть в щеку, приветствуя, но тут же отстранился, увидев мой возмущенный взгляд. Предотвратив лобзание, я уставилась на Наташку, сидящую напротив нас, чтобы снискать одобрение в ее глазах, но, похоже, мою подругу больше не тревожила моя распущенность. Я с удивлением наблюдала, как Натали трансформировалась и из грозной враждебно-настроенной мамаши, она превращалась в роковую красотку. Я никогда не видела, чтобы мужчины производили такой эффект на Наташку. Александр увлекся ее игрой, он тоже как павлин распускал свои перья. Я будто смотрела передачу в мире животных, где главной темой были брачные игры млекопитающих. Мне очень хотелось видеть падение морально-устойчивой замужней подруги. После того участники застольного шоу обменялись флюидами, Наташка уставилась на меня и предложила испить вина в честь знакомства.

– С тобой, Натали, мы давно знакомы, – иронизировала я, наблюдая за глупым поведением подруги, – поэтому я откажусь от вина. А вот чаю – выпью с удовольствием.

– А я вас поддержу, Наташа! Бокал хорошего вина в изящной руке такой красивой женщины – это повод для романа, – баритонил журналист.

Не знаю почему, но эта реплика показалось мне очень забавной, и я громко засмеялась, чем смутила воркующих голубков.

– Это повод для романа, вы правы, Александр! – выдавила я сквозь смех, глядя на возмущенный взгляд Наташки.

– Я не в том смысле, – заикался красноречивый представитель пера и букв, – роман, как художественное произведение!

Его оправдание и красные щеки рассмешили меня еще больше, волны моего раскатистого смеха накрыли зал кафе. Александр смутился и, извинившись, ушел быстрым шагом в сторону уборной.

– Когда ты научишься смеяться прилично?! Взяла и смутила человека, – прошипела Наташка.

– Как бы он не сбежал по традиции, – продолжала я веселиться.

Наташка не скрывала своего раздражения, она подпинывала меня под столом, призывая успокоиться.

– Теперь я понимаю тебя, – вздохнула Наташка, глядя в сторону туалета, после чего добавила: – И не осуждаю. Слова про твою распущенность беру обратно. И что ты планируешь с ним… делать дальше?

Голосок подруги дрогнул. Она ждала моего ответа, затаив дыхание.

– У меня нет на него планов и вообще он не в моем вкусе. То, что произошло ночью – случайность! Нелепая и дурацкая! – произнесла я, заметив, как озорной огонек блеснул в подведенных глазах заинтересованной Годуновым женщины.

Принесли вино. Вернулся Александр. Разговор не клеился. Все темы, которые кто-то из нас начинал быстро заканчивались. Наташка, опрокинув бокал вина вовнутрь, осмелела и решила завести пикантную тему про носок. Она спросила Александра, как он относится к таким вещам.

– Я изучаю этот вопрос, – ответил он весьма серьезно, чем озадачил меня.

– В каком смысле? Ты тоже подкладываешь? – растерялась я.

Он рассмеялся, запрокинув голову и демонстрируя ровные белые зубы.

– Нет, упаси бог! Ты вчера очень подробно рассказывала об этом атлете…

– Ты меня очень подробно расспрашивал об этом атлете, – поправила я собеседника.

– Ну да… Случай меня заинтересовал. Я поспрашивал у друзей, оказывается это распространенная вещь у артистов оперы и балета.

– Зачем им это надо? – недоумевала я.

– Предполагаю, чтобы выглядеть уверенней и весомей. В театр приходят в основном женщины и многие из зрительниц одиноки или скучают в браке. А внушительный бугорок под обтягивающим трико дает, наверное, хороший эффект. Я хотел бы понять, как на это реагируют женщины и что по этому поводу думает мужчина, делая свое добро более выпуклым.

Тут в наш разговор вклинилась заскучавшая Наташка.

– А я бы провела эксперимент! Мне очень интересно увидеть, как этот фокусник будет прятать от меня лишнюю деталь гардероба.

Глаза журналиста засветились священным огнем, он боготворил Наташку.

– Каким образом вы это провернете? – заинтересовано спросил он. Наташка победоносно взглянула на порабощенного мужчину и загадочно улыбнувшись, обратилась ко мне:.

– Ты расскажешь мне, дорогая, где обитает твой Толик?

Я понимала, что моей подруге очень хотелось произвести еще большее впечатление на Александра, приключенческий азарт и вино будоражили кровь Наташки, и она была готова на подвиги. Я устала наблюдать за стараниями обольстителей и, продиктовав Наташке адрес спорткомплекса, отправилась домой, чтобы отдохнуть перед понедельником.

Начались рабочие будни. С Наташкой мы не созванивались, и я была в неведении по поводу того, развиваются ли отношения у нее с Александром и добрались ли ее цепкие коготки до носка Анатолия. Коллега Анна требовала моей явки в спортзал, но я держала оборону, ссылаясь на сильные боли в спине и запрет врача. Она поверила и отстала.

Выходные я провела в заточении, погрузившись в домашние дела. Оказалось, что уборка тоже может приносить удовольствие, если при этом громко звучит музыка любимого исполнителя. Я пела и танцевала, перевоплощаясь в разные образы, а вечером залегла смотреть любимую комедию в чисто-прибранной квартире. «Бабушкины выходные» – так озаглавила я свое времяпрепровождение.

И снова работа! Не успела я водрузиться на своем офисном троне, как ко мне подскочила коллега Аня, она трясла перед моим носом газетой и громко возмущалась, по поводу того, что скандально-известный журналист готов заглядывать в трусы, лишь бы заработать свои пять рублей.

С ужасом я рассматривала первую полосу газеты. Под жирным заголовком «Куда мужчины надевают третий носок» красовались две крупные фотографии Анатолия и Наташки, а ниже – горячие подробности об очень любопытной домохозяйке, которая зажравшись замужем, решила развеяться и завести роман с атлетом-тренером. Пикантные подробности с носком и крах в постели. История была расписана до мельчайших подробностей. Я не могла понять, как Наташка согласилась на такой дешевый и унизительный эксперимент. Сказать коллеге Анне, что это мой болтливый язык стал виной позора ее приятеля Толика, у меня не хватило духу.

Наташка позвонила мне через пару дней после выхода злосчастной газеты. Голос ее был тих и робок, будто жить ей оставалось несколько часов. Она сообщила, что муж принял решение о разводе, поведала душещипательную историю о подлом соблазнителе Александре и о том, как трудно верить людям, после того, что сделал с ней прощелыга – журналист. Осознавая, что собственными изящными ручками разрушила счастливый брак, падшая женщина горько плакала в трубку.

– Ты же взрослая, Наташка! Как ты могла допустить, чтобы тебя так пошло поимели? – я не выбирала выражений во время разговора.

– Я влюбилась в него – это было помутнение, – всхлипывала она.

– В Толика? – удивилась я.

– Нет, в Сашу! С Толиком ничего не было. И все было не так, как написано в статье – это выдумка! Я просто флиртовала с ним. А потом оказалось, что он женат. Ему просто нравится нравиться. Он дальше свиданий не заходит. Ему приятно быть эффектным. И этот проклятый носок…

Я бросила трубку. Мысли о том, что я сломала жизнь Анатолию, рубили мой мозг на маленькие кусочки. Я глубоко дышала до головокружения, чтобы успокоить дрожь, которую вызывал стыд за содеянное. Приличный парень с дурацкой причудой… Стечение обстоятельств и крах семейного счастья… Я ненавидела себя!

Наташка примчалась ко мне, она страдала из-за случившегося, и не могла себе позволить потерять единственную подругу.

– Он даже не дал мне возможности все объяснить. Прорычал: «развод!», собрал вещи и ушел. Звонил его адвокат. Саша… я думала он мужчина… а он всего лишь журналист…

Она сидела в моей кухне потрепанная и бледная. Наташка была прекрасна даже в страданиях, водоустойчивая тушь подчеркивала ее голубые глаза, они были бездонные и такие страдающие. Самолюбие Наташки было уязвлено, Годунов не пощадил ее и сказал всю правду: про «кризис жанра» и о том, как он случайно услышал наш разговор на любопытную тему, и о том, как он убежал звонить редактору в газету, о возвращении в кофейню и общении со мной – потенциальной героиней статьи…