- А что, если тебе созвониться с ней, и договориться о встрече? То, что вы рассталась, не отменяет того, что у вас был общий ребенок.

- Нет! Нет… Как, ты думаешь, я к ней подойду, после всего, что сделал?

- Можно просто сказать «прости». И станет легче.

- У тебя все просто.

- На самом деле, люди многое усложняют сами.

Олег хмыкнул. Пришла его очередь отворачиваться к окну. Это очень удобно – когда есть окно, а у тебя - нет сил смотреть на собеседника.

- Олег, а если бы с тобой все же кто-то пошел… Из близких, или друзей… Эти нарывы нужно вскрывать, понимаешь?

Мужчина покачал головой, не отрывая взгляда от раскачивающейся в окне ветки. У него не было настолько родных людей. Тех, с кем можно было бы разделить боль, тех, с кем можно было быть слабым. Возможно, давно, с Верой… Но он тогда почему-то решил, что она его слабость не примет. Прошло много времени, прежде чем он понял, как ошибался тогда. Потому что быть честным с любимыми – это вовсе не слабость. Слабость – прятаться, и напропалую врать.

- А хочешь, мы вместе сходим? – неожиданно даже для себя спросила Юлька. И сама испугалась своего вопроса. Потому что… ну, кто ему она, а? Он сейчас рассмеется, и правильно сделает. Нашлась помощница! Самой бы кто помог с собственными тараканами разобраться. Да и где она, а где он? Сыпет советами! А Олег, между прочим, взрослый мужик. И весьма неглупый, судя по тому… Да хоть по чему судя!

- Нет, - покачал головой мужчина. – Не нужно.

Потом он резко встал и побрел к выходу.

- Олег, ты прости, что я влезла. Ну, дура… Не понимаю ничего, что с меня взять?

Он замер у самой двери, прислонился к ней лбом:

- Ты не дура. Это я дурак. Спасибо за все. И теперь, уж точно, прощай.

Глава 6

Впервые за неделю Юльку разбудил яркий солнечный свет. Вот и хорошо. Надоел этот дождь. Когда у самой душа плачет, слезы дождя вот совсем никак не способствуют нормализации душевного состояния. С солнышком как-то повеселее. Звонок телефона. Ну, надо же, мама сегодня припозднилась!

- Добро утро, мама!

- Привет, курочка. Я звоню сказать, что, несмотря на солнце – на улице достаточно прохладно. Так что, одевайся потеплее.

- Спасибо. Так и сделаю.

- Ты не забыла, что вечером у нас культурная программа?

Вот же черт! Конечно, забыла. Очередное появление Олега выбило Юльку из колеи. А уж о ненавистном балете она и вовсе не вспомнила. И даже чертово либретто до сих пор не прочитала. Точнее, Тошка ей не прочитал. Это упущение нужно будет срочно исправлять!

- Помню-помню. Балет.

- Вот и хорошо, что помнишь. До сих пор не могу простить себе, что разрешила тебе бросить балетную школу.

Да-да, был такой позорный факт в Юлькиной биографии. В семь лет ее отправили к станку. Балетному. Упитанная Юлька смотрелась довольно странно среди других начинающих танцовщиц. Ну, и доставалось ей, конечно, за собственное несовершенство. И дразнили ее, и подначивали. Даже преподаватели! С тех пор Юля возненавидела всяческие кружки и внешкольные занятия практически так же, как и школьные. А ведь это еще надо было постараться, чтобы составить конкуренцию Юлькиной ненависти к школе.

- Вот и зря! Какая из меня балерина, ну, правда? Даже если меня смог бы поднять какой-нибудь балерун, и не надорваться, то ты хотя бы можешь себе представить, что было бы, если бы он меня случайно упустил на других танцоров?

- Юлька, ну сколько раз я тебе говорила, что не существует понятия - «балерун». Правильнее было бы сказать - артист балета!

- Да, хоть бы и так. Пожалей бедных мужчин, и перестать сокрушаться о моей несостоявшейся карьере танцовщицы.

Поболтав еще немного с мамой, Юлька сварила себе кофе, оделась, как и было сказано, потеплее, и отправилась на работу. День выдался не слишком загруженный. В пятницу мало кто заезжал на СТО. Никому не хотелось оставаться без колес на выходные. Поэтому они доделывали недоделки, накопившиеся за неделю.

- Тошка, ты не забыл о либретто?

- Забудешь тут, – скривился парень.

- Вот и готовься. В перерыве я тебя жду.

- Угу. Не могла мне задание попроще найти…- бормотал Тошка, наблюдая за работой Юльки. Та как раз меняла сайлентблоки на машинке вполне вменяемой женщины, что заехала сегодня, прямо с утра.

- Ну, чего над душой стоишь?

- А я уже закончил, и до обеда не хочу ничего начинать. Все равно не успею сделать.

- Тогда доставай свой бутерброд и заготовку либретто. Быстрей начнем…

- Быстрее закончим, – продолжил за девушку Антон.

- Вот-вот! – рассмеялась Юля. – Тем более, что сегодня мне нужно освободиться пораньше, из-за чего плакал мой обед.

Антон уныло поплелся к подсобке, сделал себе пол-литровую кружку чая, достал сверток с бутербродами. Уселся на аккуратно сложенные в углу станции покрышки и наконец-то загуглил ненавистное либретто.

- Ну, что, ты готова слушать?

- Угу! – подтвердила Юлька, с усердием закручивая болты.

- Итак,«Пролог. На тощем коне едет рыцарь…»

. Слушай, Юль, а чего у него конь тощий, он его, что, не кормит?

- Да откуда ж мне знать? Читай!

Тошка пожал плечами и снова уставился в телефон, возобновляя чтение:

-«Тут же толстяк на осле. Это знаменитые фигуры странствующего рыцаря Дон Кихота и его верного слуги Санчо Пансы». Юль, вот, хоть убей, не пойму, почему осел у слуги толстый, а конь у рыцаря – худой. Что это за несправедливость, я тебя спрашиваю? И кто будет конем в балете?

- Да, не знаю я, чего ты ко мне привязался… Читай!

- «Первое действие. Дочь кабатчика Лоренцо Китри влюблена в бедного цирюльника Базиля…» Юль, а цирюльник - это парикмахер по-нашему, да?

- Угу…

- Ладно. Ну и словечки раньше были.

- А сейчас, что, лучше? – подключились к разговору дядя Леша и еще один механик – Николай. – Я, вон, в субботу хотел подстричься. И знаешь, куда попал? Дай бог памяти… - Дядя Леша почесал репу, перекатывая на языке трудно запоминающееся сочетание букв. - В боберштоп, барбержоп… Тьфу, как же эта зараза называлась?

- Барбершоп, – рассмеялась Юлька.

- Точно! Барбершоп! – повторил дядя Леша. – Вот ты, Тоша, знаешь, что это за хрень такая?

- Да первый раз слышу.

- Вот и я удивился, чем им парикмахерская не угодила?! А ты говоришь – раньше. Вот был цирюльник – переменили. Только привыкли к парикмахеру – теперь уже бобер какой-то… Все течет. Все меняется. И словечки новые, только успевай запоминать. Да, чего далеко ходить – вот вы, молодежь, я же половину ваших слов не понимаю. А мать моя, царствие ей небесное, и вовсе бы ничего не поняла. Для нее чудом было, когда в село автобус пустили, и на телеграфе на три села установили один единственный телефон. А сейчас что?

- А сейчас все по-другому.

- И только одно не меняется. Вот вы послушайте-послушайте… «…Дочь кабатчика Лоренцо Китри влюблена в бедного цирюльника Базиля. Однако отец решил выдать ее за богатого Гамаша…».

Все, как и сейчас. Родители всегда хотят выдать дочек за богатого! А где же на всех богатых напастись?! Вот, моей Ладки маманя тоже носом крутила. Видишь ли, не по нраву я ей. А та уши развесила. И что в итоге? Мы расстались. И где принц, я вас спрашиваю?! Второй год Ладка одна. Скоро на луну завоет.

- Так, может, ты с ней помирись? – предложила Юлька, вытирая пот со лба.

- Вот еще! Надо было головой думать.

С горем пополам, но либретто Тошка все-таки дочитал. Причем, к окончанию чтения Юлька не совсем точно понимала, где, собственно, заканчивалось либретто, и начинались Тошкины размышления о добре и зле. Впрочем, в этот раз время за чтением пролетело незаметно и весело. И Дон Кихот ее заинтересовал. Ей даже захотелось узнать немного больше о его судьбе. Может быть, ей все-таки стоит прослушать хоть одну аудиокнигу? Ведь было глупо ненавидеть литературу только потому, что одни идиоты не могли вовремя диагностировать ее заболевание, а другие – под дулом пистолета заставляли ее читать. Именно последнее событие сыграло судьбоносную роль в Юлькиной жизни. Тогда, к десяти годам, у Юли уже диагностировали дислексию, и подобрали правильную методику обучения. И девочка делала успехи. Читала простые слова в букваре, и понемногу обретала уверенность в собственных силах. Но похищение перечеркнуло все. После того, как ее буквально под дулом пистолета заставляли читать что-то отцу… Она возненавидела этот процесс. Он ей и без того не слишком хорошо давался, а после… Девочка смотрела в книгу, а вместо букв видела лица угрожающих ей подонков. С чтением пришлось завязать. Совсем. Как ей жилось в мире, где читать умели все, и в котором буквально каждый шаг упирался в буквы? Нормально жилось. Она научилась справляться. Нет, проблемы, конечно, иногда возникали – не без этого. Но тогда ей на помощь приходили мама, или друзья. Ей повезло с близкими. А еще ей повезло с дядей Лешей, который научил ее всему в профессии.

- Уже убегаешь? – поинтересовался он.

- Ага, не одному тебе приходится на маникюр ходить. Как это ты от Дон Кихота открестился?

- Нина Васильевна решила, что уделяет мало времени своей маленькой девочке, – хмыкнул мужчина.

- Интересно, когда я вырасту в ее глазах, и почему время мне нужно уделять непременно в каком-нибудь театре?

- А я предлагал ей поехать на дачу, пока последнее тепло. Пожарили бы мяса, за грибами в лес сходили.

- Я - хоть сейчас. А вот мама… Это ты погорячился, дядя Леша. Где мама, а где грибы?

- Это ты, Юлия, свою мать плохо знаешь. В прошлые выходные мы, знаешь ли, набрали две корзины опят.

- Мама ходила за грибами? Ну и ну…

Все еще удивленная девушка распрощалась с коллегами и рванула к парикмахерской. Обязательная программа – маникюр. Необязательная – стильная укладка по случаю выхода в свет. Триста лет он ей не был нужен! Домой прилетела к семи. А в восемь уже начало. Влезла в черный шелковый комбинезон – платья Юлька ненавидела. Достала классическое кремовое пальто.