Но после этого снова оказался одинок, хотя по-прежнему, скованный с другими узниками, постоянно был у них на виду. Даже неожиданное дружеское расположение Уилла не скрасило его внутреннего одиночества.

Только Кассандре удалось растопить этот лед отчужденности и согреть его сердце. Найджел не старался защищаться от нее, поскольку до сих пор не подозревал, что с ним происходит – или уже произошло. Он привык сопротивляться жестокости и ненависти, но не видел необходимости обороняться от нежности и сочувствия.

А Кассандра убедила его, что существует и то и другое.

И он, как последний дурак, попался в очередную ловушку.

Она верит отцу, а не ему! И любит отца, а не его! Предпочла покойного родителя живому мужу…

Найджелу казалось, что сейчас он расколется на тысячу кусочков. Надо найти место, где можно было бы успокоиться.

Виконт дошел до парадного входа, быстро пересек розовый сад и почти сбежал с холма по крутому, обрывистому спуску, прыгая с камня на камень. На ходу сбрасывая с себя одежду, он вышел на поляну, приблизился к берегу и нырнул в прохладный водоем.

Глава 21

«Вот она, злая ирония судьбы», – думала Кассандра. Стоило ей наконец убедиться в том, во что она не переставала верить все это время, а именно в честности Найджела, как ее хрупкий брак мгновенно рухнул, словно карточный домик.

Она так радовалась, когда муж вышел к ней на террасу и они завели разговор о том, что же именно произошло между отцом и Найджелом. Кассандре так хотелось докопаться до сути дела, понять, что случилось и почему. Почему – вот главный вопрос, который ее волновал.

Она верила Найджелу. Но отцу тоже верила. Как он мог сделать то, что сделал? А если он все-таки оказался способен на такое, значит, имел на то серьезные причины? Вряд ли отец предал своего нового друга, совсем еще юношу, годившегося ему в сыновья, только из-за двух тысяч фунтов. Если уж говорить начистоту, отец потерял гораздо больше в игорных притонах за предыдущие несколько лет. И все же потеря двух тысяч фунтов не была для отца катастрофой и не могла подвигнуть его на преступление.

Кассандра надеялась, что Найджел поможет ей решить эту проблему или хотя бы признается, что проблема существует. Но он с холодным высокомерием (ей еще ни разу не приходилось испытывать это леденящее душу презрение) предоставил ей выбор. Потеряв голову от гнева, она приняла вызов, что было непозволительно. Кассандре следовало укоризненно взглянуть на него и сказать, чтобы он не говорил глупостей – не предлагал ей выбрать между ним и отцом.

Но Найджел сделал ей больно, и ей тоже захотелось причинить ему боль, ранить его. И Кассандре это удалось – вот только себя она ранила гораздо больнее. Своими собственными руками она убила последнюю надежду на то, что их брак станет счастливым.

Конечно, Кассандра не затронула его душу. Он спокойно повернулся и, не прибавив более ни слова, пошел прочь. Она не видела мужа весь день. Кассандра и тетя Би пообедали без него. Он вернулся, когда стемнело, но не зашел в гостиную, а заперся в библиотеке. Она ждала, когда Найджел позовет ее к себе в спальню – раньше она никогда не ждала, но сегодня оскорбленная гордость не позволила ей войти к нему без приглашения.

Но приглашения – равно как и приказания явиться – так и не последовало.

И на следующий день, хотя внешне все было как обычно, Кассандра видела, что муж ее холоден, как мрамор. Или гранит. Странно, но Кассандре пришлось признать, что он выглядел еще элегантнее, чем обычно. Но что-то ушло – часть его души, часть его самого. Исчезло без следа или спряталось еще глубже под оболочкой надменной холодности.

Найджел вычеркнул ее из своей жизни. Для него это, оказывается, так просто. Правда, муж ведь не так глуп, как она. Он знает, что дружеское расположение и чувственное влечение не имеют ничего общего с настоящей любовью. Лучше бы Кассандра продолжала придерживаться своего убеждения, высказанного ею накануне совершеннолетия, – что романтической любви не существует.

Но ее чувства к мужу за исключением тех нескольких дней перед свадьбой едва ли можно назвать романтическими. И она не в силах так легко от них отказаться.

Он потерян для нее навсегда!

Отца она тоже потеряла.

Ах, если бы повернуть время вспять! Кассандра ни за что не повторила бы свою ошибку и не пошла на поводу у собственного любопытства. И ничего такого не случилось бы. Куда благоразумнее принять настоящее таким, какое оно есть, и оставить прошлое в покое.

Только в это она тоже не верила.


Мистер Герберт Крофт, поверенный, прибыл в Кедлстон на следующий день около полудня, когда Кассандра и Найджел обсуждали в библиотеке с управляющим работы по обновлению фермерских домиков. Дворецкий проводил мистера Крофта, предварительно доложив о нем.

– Крофт? – переспросил Найджел, после того как поверенный учтиво им всем поклонился. – Какой.., э-э.., приятный сюрприз!.. – Кассандра заметила, что муж прямо-таки излучает холодное высокомерие. Значит, он настороже.

– Мистер Крофт, – промолвила она, – рада с вами познакомиться. Вы были поверенным моего отца?

– Да, миледи, – ответил он. – Осмелюсь попросить уделить мне ваше драгоценное время и побеседовать со мной по одному важному вопросу.

Найджел не возразил. Поднеся лорнет к глазам, он лениво процедил:

– Я сейчас провожу ее сиятельство в алую гостиную и позову горничную. Там вы будете иметь удовольствие беседовать наедине с миледи, Крофт. Надеюсь, составите нам компанию за обедом и погостите в Кедлстоне хотя бы до завтрашнего утра?

, – Да, мистер Крофт, прошу вас! – подхватила Кассандра, улыбаясь поверенному.

– А я, с вашего позволения, хотел бы получить у вас совет по одному личному вопросу, – промолвил Найджел, с поклоном предлагая жене руку.

Кассандру крайне удивляло: что за неотложное дело привело поверенного отца в провинцию? Неужели передача Кедлстона Найджелу произошла не по правилам? Может, возникли сложности? Но ведь Крофт уверял Робина, что все было сделано на законных основаниях. Что же случилось?

– Итак, сэр? – обратилась к поверенному Кассандра, когда они наконец остались одни. Она опустилась в кресло напротив Крофта, а ее горничная скромно села в углу комнаты. – Чем я могу быть вам полезна?

Он откашлялся:

– У меня к вам весьма необычное дело, миледи. Правда, я приступаю к своей миссии с некоторым опозданием. Покорнейше прошу простить за эту досадную проволочку. Мой помощник, главный клерк, который работал с моим отцом более сорока лет, полгода назад скончался, а тот, что заступил на его место, еще не совсем освоился и забыл вовремя напомнить мне о вашем деле.

Кассандра придала своему лицу любезно-вопросительное выражение.

– Я должен был приехать к вам спустя ровно год после печальной кончины графа Уортинга, вашего покойного батюшки, – продолжал мистер Крофт. – А в результате опоздал на два месяца. Это непростительно. Еще раз прошу покорнейше извинить меня, миледи.

– Ну конечно. Мой отец поручил вам что-то передать мне, мистер Крофт? То, что он не мог сообщить своему душеприказчику?

– Нет, речь идет не о графе, миледи. – Поверенный полез в карман своего тесноватого кафтана и вытащил плоский пакет. – И не обо мне. Это письмо было оставлено моему деду вашим дедом. Нет, даже не так. Письмо передал дед покойного графа. То есть ваш прадед, миледи, граф Уортинг.

Кассандра нахмурилась, потом рассмеялась:

– Насколько я поняла, сэр, мой прадед передал письмо вашему деду с тем, чтобы это послание вручили мне через год после смерти моего отца? Какая нелепая история!

– Все не так просто, миледи, – возразил мистер Крофт, вытаскивая из того же кармана огромный носовой платок и рассеянно вытирая вспотевший лоб. – И хотя я согласен с вами, что история и в самом деле весьма необычная, не мне об этом судить. В мои обязанности входит передать вам указания – и только.

Кассандра молча ждала дальнейших объяснений.

– Граф Уортинг, ваш прадед, – снова начал поверенный, сунув платок в карман, – передал моему деду три одинаковых пакета, миледи. Первый следовало вручить его сыну, то есть вашему деду, через год после смерти графа. Нам надлежало предупредить его сиятельство, что после прочтения письма он вправе действовать по своему усмотрению, полагаясь исключительно на свою совесть. Но графа также предупредили, что, уничтожив письмо, он ничего не добьется, поскольку точно такие же пакеты будут переданы его наследнику через год после его смерти, а после и сыну его сына. Только вот вы, миледи, конечно, не сын, а дочь, которая тем не менее унаследовала титул.

«Что за странную игру вел мой прадед?» – подумала Кассандра, разглядывая пакет в руках поверенного.

– Письмо следовало передать трем поколениям графов Уортингов, – сказал он. – Вы последняя, кто получит его, миледи. И я говорю вам, что вы вправе действовать по своему усмотрению, полагаясь исключительно на свою совесть. Ваше решение будет окончательным. Если вы уничтожите письмо, его содержание канет в Лету.

Кассандра почувствовала, как холодная змейка страха проползла по ее спине.

– А вам известно содержание письма, мистер Крофт? – осторожно спросила она.

– Нет, миледи. Но я исполню все ваши приказания. Ваш отец и дед после прочтения сего документа не сделали никаких распоряжений. Но я проведу у вас неделю. Я уже снял комнату в деревенской гостинице. Впрочем, с удовольствием воспользуюсь любезным приглашением его сиятельства и задержусь в вашем доме до завтра. Крофт поднялся и протянул Кассандре пакет. Письмо жгло ей руку – нет, это только показалось: просто поверенный держал пакет в руке, и он нагрелся.

Кассандра сгорала от любопытства – вот это верно. Но последние два месяца любопытство было ее самым злейшим врагом. У Кассандры и так хватает сложностей. Но что страшного может содержать письмо, составленное ее далеким предком, которого она никогда не знала? Кассандра даже не помнила, как он выглядит на портрете. Ах да! Это один из близнецов на портрете, который висит перед портретом ее отца и дяди Сайруса.