Гайза вернулась в зал с подносом, на котором лежали куски мяса, хлеба и сыра и стояла большая кружка эля. Она поставила поднос на стол, и Джастин, поднявшись, жадно принялся за еду и не произнес больше ни слова, пока не утолил терзавший его голод.

С набитым ртом он обратился к Кейну:

– До сих пор не получено никаких известий ни от Сенета, ни от других ребят?

– Нет, милорд, даже от Эрика ничего не слышно. Мы не знаем, что с ним стало, милорд, хотя обыскали лес на несколько миль вокруг. Сенет и Джон уехали, намереваясь следовать за леди Изабель, куда бы ее ни повезли. По крайней мере, так понял Ральф.

Джастин отодвинул от себя поднос и поднялся из-за стола.

– Сенет и Джон молодцы, решив следовать за ней. Но кое-что в этом непонятном деле кажется мне весьма и весьма подозрительным, и я начинаю догадываться, что именно. – Он посмотрел на Кристиана, а затем встретился взглядом со своим братом. – Разве сэр Майлз в вашем присутствии не поклялся; что в один прекрасный день любым путем вернет себе Изабель?

– Да! – Ответ сэра Кристиана прозвучал словно удар кнута. – И кто же может стать его верной сообщницей, если не его родная дочь? Чью еще душу сжигает большее стремление отомстить, что предпочли не ее, а другую? – Он шагнул вперед, в гневе размахивая обтянутой перчаткой рукой. – Как только ты мог принять под свой кров эту коварную распутницу? Как ты мог вообще поверить ее словам после всего, что нам стало известно о ней еще в Лондоне?

– Да, это было ошибкой, – согласился Джастин. – С тех пор как Эвелина приехала к нам, с того дня, когда я впервые увидел эту проклятую женщину, я совершил не один промах и теперь намереваюсь все исправить как можно быстрее. – Упрямо сжав губы, он направился к лестнице. – Гайза, нагрей и принеси в мою комнату побольше горячей воды. Я должен вымыться после того, как закончу разговор с леди Эвелиной. Хьюго, а ты напиши еще раз Алексу и Хью и сообщи им, что я надеюсь на их помощь и прошу предоставить в мое распоряжение их войско. Пусть немедленно выступают, захватив всех воинов, что им удастся собрать. Я устал, стараясь вести себя с сэром Майлзом, как подобает благородному рыцарю. Это продолжалось слишком долго, – произнес он, поднимаясь по лестнице. – Теперь я готов начать войну.

Эвелина стояла у окна, выжидательно глядя на дверь. Когда Джастин вошел в комнату, он понял, что женщина, скорее всего, слышала, как он отпирал замок.

– Джастин! – воскликнула она, и лицо ее озарилось приветливой улыбкой. – Наконец-то!

В ту же секунду она бросилась к нему, крепко обняла и уткнулась лицом в его грудь.

– О, как же я рада видеть тебя! Ты не поверишь, что мне пришлось вынести за эти несколько дней от твоего брата и сэра Кристиана. Я молилась, чтобы ты поскорее вернулся, и была уверена, что только ты сможешь все исправить.

Крепко схватив ее за руки, Джастин резко оттолкнул Эвелину от себя.

– Я не желаю ни слышать ваши лживые ласковые речи, ни видеть ваши притворные радостные взоры, миледи. Я хочу знать только одно: где моя жена?

Эвелина вперила свой взор в его лицо, явно ошеломленная таким началом разговора, но через несколько секунд, овладев собой, сумела издать веселый смешок.

– Ах, Джастин! Да ты, верно, просто поддразниваешь меня! Не может быть, что ты поверил всему, что наговорили тебе они! Неужели за прошедшие месяцы ты так плохо узнал меня, что поверил этим бредням?

– Я начинаю думать, что вовсе не знаю вас, леди Эвелина Херселл.

Улыбка медленно сползла с ее лица.

– Но мы же были друзьями, – сказала она. – И хорошими друзьями. Я научилась во всем доверять тебе, теперь же вижу, ты не желаешь одарить меня своим полным доверием. Да, я признаюсь, что помогла Изабель покинуть Тальвар, но только потому, что она умолила меня сделать это, и потому, что я не хотела, чтобы она отправилась в путь одна, да еще среди ночи. Но я отказываюсь признать себя виновной во всем остальном, в чем меня обвиняют. Если Эрику вздумалось сбежать, никого не предупредив, ни с кем из друзей не попрощавшись, разве я могла этому, помешать? И если Кейн напился и заснул мертвецким сном, при чем тут я? – Она умоляюще заглянула ему в глаза. – Как только ты можешь верить им и не верить мне, Джастин?

– А разве может быть иначе? – ядовито возразил он ей. – Вы солгали Изабель. Вы сказали ей, что несчастный ребенок, которого вы носите, – от меня. За одно это мне следует свернуть вам шею, миледи.

– Я ничего такого ей не говорила! – горячо воскликнула Эвелина, с трудом вырывая руку из сильных рук Джастина. – Оделин возненавидела меня с самого начала, и вам это отлично известно, милорд. – На губах ее играла злобная ухмылка. – Эта маленькая потаскушка оболгала меня, чтобы ее не слишком-то расспрашивали, чем это они с Сенетом занимались ночью в конюшне. Держу пари, вам это и в голову не приходило, верно, милорд?

– Оделин незачем выдумывать и лгать или даже смущаться, – спокойно ответил ей Джастин. – Она помолвлена с Сенетом, и вам известно так же, как и мне, что, если по закону они обручены, это означает, что они, считай, обвенчаны, хотя еще и не обменялись свадебными подарками. Даже если бы они открыто пожелали поселиться вместе, никто не посмел бы даже косо взглянуть на них.

– Значит, Оделин ошибается, и ей все это послышалось, – упрямо настаивала Эвелина. – Я никогда не говорила Изабель, что ребенок, которого я жду, – от вас, милорд. Она узнала; правду и вознамерилась покинуть Тальвар независимо от того, останусь я тут или же нет. Она захотела уехать, сама захотела покинуть вас, милорд, и все из-за своей любви к этим проклятым цифрам и подсчетам.

Джастин покачал головой, не давая Эвелине закончить.

– Я не верю вам, Эвелина. Когда я видел свою жену в последний раз, она была явно убита мыслью о том, что мы с вами – любовники. Она просила не отсылать вас из Тальвара и сказала, что лучше уедет сама. Тогда я не понял, почему она решилась на такое, теперь-то мне ясно, что она поступила так лишь потому, что вы наговорили ей, будто ваш ребенок – от меня. Изабель не хотела покидать меня. Она сделала это лишь ради того, чтобы вы, я и ребенок могли быть вместе, а я, как последний дурак, сам подтолкнул ее к такому решению.

– В таком случае, быть может, вам следует благодарить Изабель за то, что она оказалась столь прозорливой и мудрой. Может быть, ей лучше, чем кому-либо из нас, известно, что лучше для всех.

Джастин открыл, было, рот, намереваясь что-то сказать, но, не произнеся ни слова, нахмурился и задумчиво уставился на Эвелину. Она ошибочно истолковала его реакцию и, медленно подойдя поближе, положила руку на его рукав и заговорила более мягким тоном, тщательно подбирая слова:

– Подумай сам, Джастин, ведь Изабель тебе больше не жена. По своей доброй воле она ни за что не уехала бы с тобой, но ты захватил ее силой, да и осталась она в Тальваре лишь из благодарности. Ведь ты обращался с ней намного лучше, чем мой отец. Вам известно, милорд, что я говорю чистую правду. Разве ее готовность покинуть вас, поверив в вашу измену, не подтверждает истинности моих слов? Но теперь она уехала, уехала сама, добровольно, и мы с вами можем быть вместе, как и предполагалось с самого начала.

Густые ресницы Джастина опустились, когда он устремил взгляд на руку Эвелины, касавшуюся его рукава.

– Так вот чего вы добиваетесь, Эвелина? Вы думаете, что будете счастливы со мной, счастливы здесь?

– О да! – Она крепче прижалась к нему, касаясь кончиками пальцев его холодной щеки, покрытой жесткой темной щетиной. – Я хочу этого больше всего на свете. Я люблю тебя, Джастин, и знаю, что и ты любишь меня. Мы можем быть счастливы, если только ты этого пожелаешь…

– Ну а как же Изабель? Я ведь даже не знаю, куда она направилась! В любом случае я должен убедиться, что с ней все в порядке.

– Я уверена, что она отправилась к твоему брату, лорду Гайрскому…

– Одна? Ночью, через лес?

Эвелина нежно погладила его по щеке.

– Должно быть, так она и поступила, раз сэр Кристиан явился в Тальвар.

– А тебе не кажется это вдвойне странным, поскольку она сама послала к нему Эрика с письмом?

– Да, когда мы приехали на место, где должны были встретиться с сэром Кристианом, и его там не оказалось, нам это действительно показалось очень странным… – Ловкие пальцы Эвелины начали играть с застежкой грязной туники сэра Джастина, незаметно распуская шнурки. – Я умоляла ее вернуться в Тальвар, однако она даже слушать меня не стала и не позволила ехать с ней – она настаивала, что поедет дальше одна.

Казалось, в голову Джастина пришла какая-то удачная мысль.

– А ты не думаешь, прелесть моя, что она могла встретить Эрика, и дальше они отправились вместе?

Эвелина обратила к нему взор и, широко раскрыв глаза, кивая головой, сказала:

– В самом деле, милорд, должно быть, так оно и случилось. Я не подумала об этом, но тогда понятно отсутствие Эрика, не так ли? Наверное, они еще вчера добрались до Гайра.

– Ммм… – ответил Джастин и ласково прикоснулся к ее золотистым волосам, небрежно намотав несколько прядей на палец. – Может быть… Вероятно. Но все зависит от того, откуда они выехали. А где именно Изабель должна была встретиться с Крисом?

Эвелина улыбнулась.

– На холме, откуда виден Тальвар, – там, где дубовая роща. Это место видно из окна моей комнаты.

Он улыбнулся в ответ, глядя на нее сверху вниз.

– Но ведь это – к югу от Тальвара, Эвелина, а Ральф говорит, что Сенет и Джон поскакали на север, в сторону леса, и при этом следовали за вами с Изабель по пятам.

– Он, верно, ошибается, – спокойно отвечала ему Эвелина. – Он ведь еще совсем ребенок и легко может ошибиться. Мы направились на холм и долго ждали. Ах, не следовало мне оставлять ее там совсем одну, но я подумала, что ведь Тальвар так близко и в столь безопасном месте с ней едва ли что-нибудь может случиться. Я говорю тебе чистую правду, Джастин.