Она звонко рассмеялась, и Джастин не мог не присоединиться к ней. Честное слово, в обществе этой прелестницы скучать не приходится.

– Но не забывайте, кузина, что вам не следует уставать, ведь вы носите под сердцем ребенка, – напомнил он Эвелине, доставая из корзины один из маленьких сладких пирожков. – Мне кажется, вы слишком много трудитесь. Кстати, а почему ни Мег, ни Оделин не могли принести эту корзину? Почему это не сделала сама Изабель? Ведь ей-то наверняка было бы особенно приятно покормить меня, тем более что сейчас она чувствует себя лучше и беременность больше не доставляет ей хлопот.

Улыбка медленно исчезла с красивого лица Эвелины, сменившись смущением. Она поспешно отвела глаза.

– Право же, милорд, я чувствую себя совсем неплохо. Вы не должны беспокоиться ни из-за меня, ни из-за моего несчастного младенца. А Изабель… Она… она слишком занята, чтобы самой идти в кузницу.

Джастин проглотил кусочек пирожка и с удивлением взглянул на Эвелину.

– Так вы просили ее об этом?

Эвелина кивнула.

– Да, милорд. Но она сказала, что слишком занята и не может отрываться от своих подсчетов ради такой глупости! Вот еще, спускаться вниз, чтобы нести своему мужу пирожки и сидр. Но она просила меня передать вам привет, и, честное слово, – тут она подняла голову, устремив полный обожания взгляд сияющих глаз на Джастина, – я счастлива, что решила сама пойти к вам. Вы все это время были так добры ко мне, милорд, что я рада услужить вам всякий раз, как только мне представляется возможность сделать это.

Джастин уставился на нее.

– Изабель сама вас об этом попросила?

– Она и в самом деле, похоже, очень занята, – тихо заверила его Эвелина, наклоняясь вперед. – Милорд, вы же знаете, что она трудится, не покладая рук, чтобы помочь вашим братьям…

– Да! – взорвался Джастин, бросая в корзину недоеденный пирожок и отпихивая от себя кружку. – Именно! Моим братьям! Господи, дай мне силы!

Вскочив, он раздраженно провел рукой по волосам и зашагал взад и вперед по кузнице, пинком отбросив в сторону пустое ведерко из-под воды.

– Проклятие! – выругался он.

Эвелина встала и, приблизившись к нему, положила обе руки на его локоть.

– Милорд, умоляю, не стоит так сильно огорчаться. Пожалуйста, не сердитесь на мою сестрицу Изабель. Она всего лишь делает то, что у нее лучше всего получается и что доставляет ей наибольшее удовольствие.

– Но она же моя жена! – вскричал он. – Неужели я всегда буду значить для нее меньше, чем все ее проклятые подсчеты и расчеты? Сколько мне еще ждать, пока она, наконец, отведет мне хоть какое-то место в своей жизни? – Оттолкнув Эвелину, он вернулся к скамье, тяжело опустился на нее и обхватил голову руками. Прошло несколько минут, и Джастин жалобно добавил: – Нет, все совсем не так, я погорячился. Мне не следует говорить о ней подобным тоном. Изабель обладает всеми качествами, которые мне всегда хотелось видеть в спутнице жизни, и даже более того. Она не заслуживает, чтобы я отзывался о ней столь резко. Я знаю, она желает лишь одного – помогать мне, хотя я никак не могу втолковать ей, что меня нисколько не интересует возможность обогащения. Но занятие торговыми делами приносит ей радость и делает ее счастливой. – Он выпрямился, растирая затылок, наливавшийся тупой тяжестью. – Я привез ее в Тальвар, чтобы она была здесь счастлива.

– Вы совершенно правы, и она действительно счастлива, – поддакнула Эвелина, опуская руки на его напряженные плечи и принимаясь нежно растирать их. – В доме моего отца она никогда не выглядела такой довольной, как тут, с вами. Но разве вы не хотите допить сидр, милорд? Надеюсь, он поможет вам успокоиться.

Джастина больше не мучила жажда, но он осушил кружку, желая порадовать Эвелину. Ему было приятно ощущать ее прикосновения к натруженным плечам – еще ни одной женщине не удавалось так быстро снять с него усталость после работы. Склонив голову, он расслабился, нежась и наслаждаясь лаской ее умелых ладоней.

– Благодарю вас, – проговорил он немного погодя. – Вы очень добры, кузина.

– Если и так, то лишь потому, что хочу отплатить вам за вашу доброту. Вы позволили мне остаться и храните мою тайну ото всех. Я так благодарна, что у меня просто нет слов, милорд. – Она подергала его за ворот туники. – Ну-ка, снимайте, если не боитесь озябнуть, и я помогу вам надолго забыть об усталости. Смотрите-ка, ваши мышцы совсем онемели.

Джастин повиновался, ему было жарко в духоте маленькой кузницы. Он стянул через голову тунику и отбросил ее на табурет. Прикасаясь к его обнаженной коже, руки Эвелины прямо-таки творили чудеса. Удивительно, но ее пальцы оказались весьма сильными и весьма ощутимо разминали и растирали его тугие мускулы, и скоро Джастин уже стал морщиться от боли.

– Вам недолго осталось хранить свою тайну от всех, – сказал он. – Жать, что вы не разрешаете мне рассказать Изабель правду.

– О нет!

– Она поймет. Ну почему вы не хотите довериться мне? Изабель никогда не отвернется от вас. Ведь того, что с вами стряслось, уже не изменить. Неужели вы считаете, что она настолько жестокосердна?

– Я считаю Изабель самым добрым и способным к состраданию созданием на всем белом свете, – ответила ему Эвелина. – Но мне невыносима мысль о моем позоре. – Да и после того горя, что ей пришлось пережить по моей вине, разве я посмею взвалить на нее еще и бремя моего несчастья?

Неожиданно дверь в кузницу скрипнула, а затем широко распахнулась. Эвелина и Джастин разом обернулись и увидели стоящую на пороге Изабель, закутанную в теплый плащ, который она придерживала обеими руками.

Сердце Джастина переполнилось радостью при виде любимой жены, и он поднялся на ноги, воскликнув:

– Изабель!

Эвелина отшатнулась от него, повторяя перепугано:

– Изабель!..

Джастин удивленно взглянул на Эвелину, недоумевая, почему она произносит имя его жены таким тоном, словно та застала их за каким-то непристойным занятием. Но Эвелина лишь заталкивала кружку от сидра в корзину с нетронутыми пирожками и поспешно отводила от Джастина глаза.

– Прости меня, Изабель, – виновато пробормотала Эвелина, отчего Джастин еще больше смутился. – Я лучше пойду.

– Послушайте, Эвелина, – начал было Джастин, но она, подхватив юбки, быстренько прошмыгнула мимо Изабель и выскользнула на улицу.

Первые месяцы беременности, подумал Джастин, задумчиво покачивая головой, и в самом деле заставляют женщин вести себя так странно и непонятно. Он припомнил, что у Изабель было несколько приступов скверного настроения, но, благодарение Создателю, все быстро наладилось. Однако сейчас у нее такой вид, будто ей совсем плохо. Она неподвижно стояла у распахнутой двери, лицо ее было белее снега, а вокруг глаз залегли темные круги.

– Любимая, – проговорил Джастин, делая шаг к ней, – тебе нехорошо?

Она шарахнулась от него, как от зачумленного, и выдернула полу своего плаща из его руки.

– Не прикасайся ко мне, – задыхаясь, воскликнула она. – У меня ты не найдешь снадобья от недуга, который, судя по всему, тебя мучит!

– Мучит меня? Какой еще недуг?

– Если тебе хочется расслабиться, так беги вдогонку за Эвелиной. Я уверена, она будет более чем счастлива задуть пламя, которое сама же в тебе разожгла.

– Пламя?.. – Он замолчал, неожиданно сообразив, что именно Изабель имела в виду. – Изабель, клянусь гробом Господним! Не можешь же ты на самом деле думать, будто мы с твоей кузиной… будто Эвелина и я… неравнодушны друг к другу! – Мысль об этом показалась Джастину до того нелепой, что он расхохотался, ожидая, что Изабель также развеселит подобное предположение. Однако она молча стояла у дверей кузницы, осуждающе глядя на него ярко-синими глазами, словно вынося ему суровый приговор. Джастин почувствовал себя так, будто кто-то огрел его тяжелой дубиной по голове, у него потемнело в глазах, когда он понял, что Изабель верит своей догадке. Верит, что он способен предать их любовь. Что он замыслил измену или уже успел изменить ей. От холодного воздуха, врывавшегося в кузницу из широко распахнутых дверей, Джастин озяб, и его охватила дрожь; он не знал, плакать ему или смеяться.

– После всего, что было между нами, – проговорил он, не в силах скрыть, как глубоко задело его такое подозрение, – после всего, что я сделал, чтобы доказать тебе мою любовь, неужели ты можешь так думать обо мне, Изабель?

В ее глазах словно вспыхнула искра, и Джастин понял, что Изабель изо всех сил старается сдержать слезы.

– Ничто другое не приходит мне в голову, когда я прихожу и вижу, что мой муж полураздет, – она кивнула, указывая на его голую грудь, – а руки моей дорогой кузины обвились вокруг его тела. Клянусь, мне следовало этого ожидать.

Раздраженно вздохнув, Джастин потянулся за своей туникой.

– Ты сама не знаешь, что говоришь. Я работал с самого раннего утра, и у меня сильно устали плечи, а Эвелина всего лишь предложила помочь мне.

– Да что ты? – парировала Изабель, подойдя поближе к мужу и остановившись перед ним. – Дружеская помощь – вот и все, что она тебе предложила?

Джастину и прежде доводилось сталкиваться с неистовым темпераментом Изабель, и всякий раз он делал все возможное, чтобы успокоить ее. Но сейчас он не мог выбросить из головы, что сама она настолько бездушна, что отказалась даже принести ему корзину с едой, а потому он очертя голову ринулся в бой.

– Нет, не все, – огрызнулся он. – Она предложила мне дружескую беседу и принесла поесть, что было как нельзя кстати. Это куда больше, чем все, что я когда-либо получал от женщины, которой доверил мое хозяйство, – от моей собственной жены!

– Я собиралась принести тебе эти проклятые пирожки! – вскричала Изабель. – Но теперь я рада, что не сделала этого! За последние дни ты яснее ясного дал мне понять, что предпочитаешь общество Эвелины. Ну что же – если тебе нужна Эвелина, так и оставайся с ней!

– Господи, сжалься над нами! – в неистовстве воскликнул Джастин. – Да не нужна мне Эвелина!