– Но почему не розы? – Он аккуратно укладывал шахматные фигурки на темный бархат, которым ящичек был выстлал изнутри.

Сара закатила глаза.

– Потому что все приносят розы. Букет роз показывает, что у мужчины начисто отсутствует воображение.

Кристиан улыбнулся, впрочем, довольно криво.

– А разве ты не радуешься, получив цветы, вне зависимости от того, розы это или что-то другое? Ведь они все равно красивые и свежие и источают дивный аромат.

– Да, конечно, но если ты хочешь выделиться из толпы, придется придумать нечто лучшее, чем розы.

– Прекрасно. Никаких роз. Я запомнил. Что-нибудь еще?

– Да. Скажи ей, что у нее прекрасные волосы.

– А если это неправда? – удивился Кристиан.

Сара опять закатила глаза.

– Ну и что? Все равно скажи. Мы проводим очень много времени, ухаживая за волосами, и относимся к ним трепетно.

Сара встала, медленно прошла к дивану и удобно устроилась на нем, закутавшись в одеяло. Фергус II немедленно подошел к ней и свернулся клубочком на коврике у ее ног. Сара взяла нитки, которые оставила на столе, и принялась вязать вторую курточку для песика. Если снег не прекратится, у Фергуса II появится обширный гардероб.

– Ты привезла спицы с собой из Лондона? – спросил Кристиан.

Она подняла глаза.

– Нет, я нашла их в ящике комода в спальне. Не беспокойся, я не украду их. Я взяла их только на время. – Она сама засмеялась своей шутке.

Кристиан нахмурился.

– В ящике комода были спицы?

Сара опять отвлеклась от вязания.

– Да. А ты не знал?

– Нет. – Он улыбнулся, и ее сердце затрепетало. – Возможно, это станет для тебя сюрпризом, но я не умею вязать. Шить, кстати, тоже.

Сара улыбнулась в ответ и продолжила свое занятие.

– Возможно, там их оставила твоя кузина? Или мать?

Тишина, воцарившаяся после ее слов, вдруг стала тяжелой. Она ощутимо давила на плечи. Сара поерзала, почувствовав себя крайне неуютно. В чем причина внезапной неловкости? Она не должна была говорить о его матери. Они вполне мирно беседовали до этого момента. Сара лихорадочно придумывала, что сказать, но, как назло, на ум ничего не приходило.

Прошло несколько минут. Кристиан резко встал и быстро направился к двери.

– Я должен проверить коня, – не оборачиваясь, проговорил он, затем сорвал с вешалки плащ и вышел.

Сара кивнула, но он ее уже не видел. Он распахнул дверь и сразу захлопнул ее за собой, впустив в комнату ледяной воздух. Сара прикусила губу и продолжила работу, но ее ум пребывал в смятении. Она не знала, в чем провинилась. Почему Кристиан не желает говорить о матери? Не приходилось сомневаться, что это для него болезненная тема, ведь о своей кузине он говорил вполне охотно.

Сара тяжело вздохнула и взглянула сверху вниз на Фергуса II. Остаток шерсти, которую ей выдал его хозяин, остался в спальне. Придется сходить за ней. Она встала, и Фергус II вскочил и последовал за ней. Сара неторопливо вошла в комнату. Это была комната Кристиана, а она ее заняла. Он ничего ей не сказал, но она все поняла накануне вечером, когда открыла прикроватную тумбочку и увидела в ней некоторые личные вещи. Экземпляр «Двух трактатов о правлении» Джона Локка, несколько монет, маленький складной ножик. Кристиан великодушно позволил ей остаться в своей комнате, а у нее даже не хватило духу поблагодарить его за это. Сара села на кровать и открыла тумбочку. Ей было неловко рыться в его вещах, но ей неожиданно захотелось узнать об этом человеке как можно больше, и она не смогла побороть искушение. Быть может, тогда она сможет его понять.

Книга, монеты и нож лежали на своем месте. Но теперь она заметила небольшой конверт, находившийся в глубине. Она достала его и открыла. Там оказался локон русых волос и золотой медальон. Сара осторожно взяла в руки медальон, открыла его и увидела крошечный портрет очень красивой женщины. Она прищурилась. У женщины были светлые волосы и голубые глаза, и на ней было платье из прошлого века. Даже в миниатюре угадывалось сходство. Сара не сомневалась: это мать Кристиана.

– Что с вами случилось? – спросила она у медальона.

Услышав, что открылась входная дверь, Сара поспешно вернула медальон в конверт, конверт – в ящик и закрыла его. Взяв шерсть, она поспешила обратно.

– Ну, и как же я стану неотразимым? – с улыбкой спросил Кристиан. Его настроение явно улучшилось, и Сара испытала огромное облегчение.

– Ты должен стать неуловимым, а вовсе не неотразимым.

– Разве это не одно и то же?

– Нет, конечно.

– Но зачем джентльмену быть неуловимым? – полюбопытствовал Кристиан, усевшись на стул рядом с софой.

– Возможно, «неуловимый» – не слишком удачное слово. Главное – не казаться слишком доступным. – Вязальные спицы звякнули.

Кристиан почесал затылок.

– Ничего не понимаю. Если я буду недоступным, как я найду жену?

– Подходящий или соответствующий установленным критериям — не значит свободный или доступный. Все джентльмены, за которыми увиваются молодые леди, ведут себя так, словно могут покинуть светскую вечеринку в любой момент, когда им заблагорассудится, а на следующую вообще не прийти. Поэтому «Олмак» – не то место, которое вам нужно.

Кристиан засмеялся.

– Это нетрудно. Я действительно могу уйти с любой вечеринки, когда мне захочется. Кстати, из «Олмака» тоже.

– Почему? – заинтересовалась Сара.

– Не люблю вечеринки, равно как и прочие светские мероприятия. Терпеть не могу любые выходы в свет. Предпочитаю проводить время дома. Я вырезаю, читаю или…

Сара притворно ахнула, сделав вид, что пришла в ужас.

– Но, мистер Форестер! Как вы можете говорить такие ужасные вещи? В Лондоне светское общество – это все.

Кристиан оценил шутку.

– Наверное, поэтому я не слишком популярен в Лондоне. Жаль, что я не могу жениться на шотландской молочнице.

– Ты не сможешь отыскать ни одной молочницы в таком снегу.

Мужчина ухмыльнулся.

– Я приеду в Лондон в начале следующего сезона. В последний раз. Надеюсь, мне все же удастся найти жену.

– Думаю, ты все усложняешь. Тебе всего лишь надо вести себя так, будто ты не заинтересован ни в одной конкретной женщине. Поверь, это очень просто.

– Разве не ты утверждала, что женщинам нравится чувствовать себя особенными? Они желают, чтобы их выделяли из толпы?

– Да, но только после того, как они завладеют твоим вниманием. Сначала они должны постараться, чтобы привлечь ухажера, приложить к этому усилия. Они должны сделать все возможное, чтобы получить приглашение на танец.

Кристиан немного растерялся.

– В этом нет никакого смысла.

– В этом очень большой смысл! Мы часто не ценим то, что дается легко.

– Хорошо. Предположим, я начну посещать светские мероприятия, делая вид, что мне никто не нравится. Что дальше?

– Пригласи нескольких дам потанцевать. Поговори с ними. Посмотри, кто привлечет твое внимание.

– А после того, как я проявлю достаточно внимания и пойму, кто мне нравится?

– Пригласи ее на танец на следующем балу. – Сара поставила чайник на огонь, чтобы приготовить чай.

– Довольно-таки окольный путь.

– Это ухаживание.

– Иными словами, я должен ходить вокруг да около… Это неэффективно.

– Другого пути я не знаю. Ты не можешь пригласить леди, которая тебе нравится, на танец больше двух раз на одном балу. Это неприлично.

Кристиан встал и достал чашки. А Сара задалась вопросом, чувствует ли он себя так же уютно рядом с ней, как она – с ним? Она никогда не ощущала ничего подобного рядом с другим человеком. А он? Даже кухарка дома никогда не позволяла ей такой свободы. Разве не чудесно быть рядом с тем, кто не будет тебе постоянно напоминать о приличиях и указывать на ошибки?

– Неприлично? – переспросил он. – Что ж, хорошая новость заключается в том, что до сих пор я не вел себя неприлично. Любая леди, которую я приглашал на танец больше одного раза, неизменно отвечала мне отказом.

Сара отвернулась от плиты и нахмурилась.

– Не понимаю, почему.

– Как я уже говорил, мне кажется, что все молодые леди, вызвавшие мой интерес, к тому моменту уже сделали свой выбор.

Сара сняла чайник с огня и поставила на стол.

– Значит, надо отвлечь внимание леди от другого мужчины.

– Это легче сказать, чем сделать. – Кристиан взял чайник и залил кипятком листья.

– Конечно. Но лично мне представляется, что леди, которая недостаточно заинтересовалась тобой, чтобы отвлечься от другого кавалера, – не лучшая для тебя партия.

Кристиан задумался.

– Что ж, возможно, ты права.

– Конечно, я права. Даже не сомневайся. Меня учили всем этим премудростям с раннего детства. Хотелось бы мне получить другие знания, но увы… Зато о светской жизни мне все известно досконально. – Она вздохнула.

Кристиан подвинул ей чашку.

– Значит, только два танца?

Она поднесла чашку к губам.

– Если пригласишь ее в третий раз, жди отказа.

– А если я приглашу три раза на танец тебя, ты откажешь?

– Конечно. – Она подмигнула.

– Я хорошо танцую? – спросил он.

– Да.

– Моя речь достаточно остроумна?

– Именно так. – Она сделала глоток.

– Моя одежда будет соответствовать всем требованиям, когда я побываю в магазинах, которые ты мне любезно порекомендовала.

– Это будет беспроигрышный вариант.

– И моей бородки к моменту приезда в Лондон уже не будет.

– Я не стану о ней жалеть, – пробормотала Сара.

– Могу ли я упомянуть, что в моем доме живет превосходно одетая собака?