Барбара Картленд - Похищенное сердце

* * *

Сейчас, лежа на розовой атласной простыне и на светло-розовой подушке, Аманда думала, что в каком-то смысле чувствует себя в большей безопасности в этой золотой клетке, чем под кровом майора Джексона.

Как он посмел ее поцеловать?

Мысленно она вновь и вновь возвращалась к недавним событиям, вместо того чтобы думать о трудностях предстоящего задания.

Аманда скорее умерла бы, чем призналась ему, что еще никогда в жизни ни один мужчина не целовал ее в губы.

Ее всегда окружало множество молодых людей, с которыми она ходила в театры и на вечеринки, но стоило кому-нибудь из них проявить желание пойти дальше невинных поцелуев, она недвусмысленно давала им понять, что не намерена выходить за рамки чисто дружеских отношений.

Иногда Аманда даже удивлялась, почему ровесники кажутся ей столь непривлекательными, но не хотела заводить любовных интрижек.

Ей гораздо больше нравилось проводить время с Верноном или с отцом, когда тот был жив. А после его смерти они с братом были слишком заняты, разрабатывая планы мести. У них просто не оставалось времени на общение с кем-либо еще.

И вот мужчина, которому она доверилась, осмелился целовать ее так, как ее до этого еще никогда не целовали.

«Эксперимент», – сказал он. И это уже было оскорбительно. И все же Аманда смутно чувствовала, что сама уступила ему. Но почему?

Может быть, в глубине ее души обнаружилось нечто такое, о чем она и не подозревала? Или дело в их работе? Джексон не говорил ей, чтобы она попыталась обольстить или привлекать Макса Мэнтона, но у нее возникло ощущение, что он ожидал от нее чего-то подобного.

Или он считал ее недостаточно соблазнительной, для того чтобы справиться с предстоящей работой?

Она не знала ответа на эти вопросы, но они снова и снова вертелись у нее в голове, не отпуская, и тогда, когда она готовилась к тому, что ей предстояло сделать.

Она больше не оставалась наедине с майором Джексоном. Он вышел лишь к ленчу, а затем сразу же пришли пилот вертолета и его помощник, корсиканцы, которые говорили на не очень понятном местном диалекте.

Во время ленча Аманде показалось, что майор Джексон старается не обращаться к ней. Она исподтишка посматривала на его суровое, непроницаемое лицо.

Думал ли он о том, что сделал? Но скорее всего, решила девушка, Джексон из тех людей, которые никогда не жалеют о том, что сделали намеренно. Но сделал ли он это намеренно?

Или это был порыв, родившийся в тот момент, когда она утверждала, что у нее нет сердца?

Аманда беззаботно болтала с корсиканцами, смешила их, хотя ей трудно было изъясняться на их диалекте, наполняла их стаканы.

Затем, едва они выпили кофе, майор Джексон посмотрел на часы.

– Нам необходимо провести хотя бы одну тренировку с вертолетом, – сказал он корсиканцам. – Аманда, поспешите. В своей комнате вы найдете бикини. Понимаете, на вас не должно больше ничего быть надето, кроме купальника.

Не сказав ни слова, Аманда встала из-за стола вместе с корсиканцами и поднялась на второй этаж.

По пути в свою комнату она увидела, что дверь в большую спальню открыта. Из любопытства она заглянула внутрь. В убранстве комнаты царили строгость и аскетизм. Только на комоде орехового дерева стояла фотография женщины.

Аманда не знала, что заставило ее войти в комнату и взглянуть на нее. Не в ее правилах было вторгаться в чужую личную жизнь.

Лицо женщины на фотографии было необычайно привлекательным. Особенно хороши были темные глаза.

«Интересно, он ее любит?» – подумала Аманда и удивилась, что эта мысль пришла ей в голову.

На фотографии была надпись: «Айвану на память от Элейн!» Так вот как его зовут!

Она вошла в свою комнату, увидела на кровати бикини – шелковое, телесного цвета, – надела его и почувствовала, что выглядит неприлично.

Аманда прекрасно поняла, что смысл был в том, чтобы она появилась словно бы обнаженной. Ее не беспокоило, что подумает Макс Мэнтон, но появиться в таком виде перед майором Джексоном… Она накинула жакет и, плотно запахнув его, спустилась вниз.

Через открытую дверь она увидела, что в гостиной никого нет. Девушка остановилась в нерешительности. В комнату из кухни вошел слуга-француз.

– Наилучшие пожелания от майора Джексона, мадемуазель. Пора ехать, – сказал он по-французски.

Она подумала, что майор Джексон ждет вертолет снаружи, и, кутаясь в жакет, вышла через сад к полю.

В вертолете были лишь двое корсиканцев. Помощник пилота помог девушке обвязаться веревкой.

Она оглянулась на ферму и ей показалось, что закрытые окна безучастно наблюдают за ней.

Присутствия майора Джексона нигде не было заметно. Он уже снова был занят, разрабатывая новые планы, чтобы его машина продолжала работать.

Аманда испытала разочарование и злость. Как он посмел так с ней обращаться? Он должен был извиниться за вчерашний вечер, попрощаться с ней, пожелать ей удачи, наконец, приободрить на прощание!

А потом она поняла, что все это не в его характере. Ей предстояло лишь исполнить приказания Джексона наилучшим образом.

– Я ненавижу его, – повторяла она про себя, залезая в вертолет.

– Я ненавижу его, – твердила она, лежа в кровати в доме Макса Мэнтона, безупречно выполнив первую часть плана. – Я ненавижу его.

Она вздрогнула, испугавшись, что могла сказать это вслух. Однако в комнате было тихо, легкий ветерок слегка шевелил занавеску.

И впервые девушка осознала, насколько она одинока.

Раньше с ней всегда был Вернон. Они все делали вместе, а сейчас она одна в чужом доме.

– Я его ненавижу, – не слишком убежденно снова прошептала она, внезапно ощутив жесткую властность его губ.

Раздался легкий стук в дверь. Аманда проснулась, вспомнила, что ей удалось совершить, и снова погрузилась в сон.

Когда она проснулась окончательно, солнце уже опустилось к горизонту, короткий день средиземноморской весны близился к концу.

Стук в дверь повторился. На этот раз она встала с кровати, натянула халат Макса Мэнтона и, подойдя к двери, открыла ее. В коридоре стоял китаец с серебряным подносом в руках, на котором лежала записка.

Китаец молча вежливо поклонился, а когда девушка взяла записку, остался стоять перед ней, ожидая, очевидно, ответа.

Она вскрыла тонкий конверт цвета магнолии. На листе бумаги темно-малиновыми буквами был отпечатан адрес. Записка гласила:

Дорогая незнакомка, я надеюсь, что память к вам вернется, но, если нет, я хотел бы, чтобы к ужину вы надели что-нибудь красивое. Моя двоюродная сестра, которая время от времени навещает меня, оставила здесь несколько платьев. Надеюсь, вы отыщете среди них что-нибудь подходящее к случаю и составите мне компанию в половине седьмого, внизу. Если память к вам вернется, вы, несомненно, захотите уехать. Искренне Ваш, Макс Мэнтон.

Аманда улыбнулась. Это была записка от мужчины, который надеется поскорее избавиться от незваной гостьи.

Она вложила записку обратно в конверт и улыбнулась китайцу.

– Передай своему хозяину, что я согласна, – сказала она. – Я присоединюсь к нему в шесть тридцать.

Слуга, видимо, все понял, поклонился, и Аманда пошла вслед за ним по широкому коридору в самую дальнюю комнату.

Это была еще одна изысканно убранная, роскошная спальня с балконом. С него открывался великолепный вид на море. Аманда вспомнила, что в доме все комнаты, кроме кухни, выходили на море.

Дом был прекрасно спроектирован и, несомненно, стоил целое состояние, не считая картин, атласных гобеленов и старинной французской мебели, имевшей музейную ценность.

Китаец открыл шкаф, замаскированный под панель и практически не заметный.

Аманда увидела с дюжину платьев, преимущественно летних, хлопчатобумажных. Под ними, на полу гардероба, стояли подходящие по цвету туфельки.

Слуга поклонился и вышел из комнаты. Аманда подумала, что эти вещи, вероятно, принадлежат любовнице Макса Мэнтона, но это не имело для нее значения.

Аманда не любила экстравагантные наряды. Она выбрала платье из тяжелого белого крепа с небольшим треном и слегка расширяющейся юбкой. Аманда не сомневалась, что оно выполнено одним из знаменитых кутюрье. Платье было немного широковато в талии, но подходило ей по длине и прекрасно оттеняло цвет ее кожи и волос.

К плечикам был прикреплен тонкий золотой поясок, а на полу платяного шкафа стояли золоченые сандалии.

Они тоже были немного великоваты, но Аманда подтянула потуже ремешки. Во всяком случае, ходить в них было гораздо удобнее, чем босиком.

Заглянув в ящики, Аманда нашла еще обшитую кружевом белую комбинацию и несколько пар тонких кружевных трусиков. Не было только колготок, и девушка решила, что Максу Мэнтону придется смириться с ее голыми ногами.

На туалетном столике она нашла еще щетку и гребень, а главное – пудру и губную помаду.

Теперь, одевшись, она чувствовала себя увереннее, хотя прекрасно понимала, какой трудный вечер ей предстоит.

Возвращаясь в свою комнату, девушка шла медленно, обращая внимание на каждую деталь устройства дома, сравнивая все, что она видела, с планом, который они изучали с майором Джексоном.

Часы в ее спальне показывали около пяти. Аманда выглянула в окно и увидела кипарисы, тропинку, что вела к бассейну, лужайку, на которую она приземлилась, искусственный водопад, розарий. Все было в точности таким, как описывал майор Джексон.

Высокая стена окружала сад, и сквозь деревья можно было видеть блестевшую на солнце колючую проволоку.

Девушка подумала, что майор Джексон поставил перед ней задачу почти невыполнимую. Но ее сердце было полно ненависти к хозяину этого сада. Он должен, должен лишиться чего-то, что для него дороже денег.