— Изольда?

В ответ ни звука. Он не знал, где она могла быть.

Наверху дверь в помещение была закрыта. Однако из щелей между дверной коробкой и дверью пробивались густые полосы дыма. Не колеблясь, Рис навалился всей тяжестью тела на дверь. Верх немного поддался, пропустив сразу тучу дыма и пепла, но сама дверь устояла.

— Изольда! Отзовись! — закричал Рис и с новой силой ударил плечом в двери.

Он чувствовал, что она там.

Дверь уступила еще чуть-чуть. Сквозь образовавшуюся щель можно было увидеть, какой ад царил там, внутри. Все помещение утопало в густом плотном дыму и в огне. Языки пламени охватили дверной косяк и, прорываясь сквозь полувыбитую дверь, стали проникать на лестницу.

— Изольда!

В бешенстве он изо всех сил бросился на дверь. Удар, еще один, еще. Дверь не выдержала могучего натиска и приоткрылась. Он сразу увидел, что мешало ему. Обломки разрушенной стены завалили вход изнутри. Удар молнии разрушил стены Роузклиффа!

Рис закашлялся от удушающего дыма и отступил на шаг. Но глаза по-прежнему слезились от въедливого дыма. Он отступил еще немного назад, набрал полную грудь воздуха и с новой силой ударил всем телом о дверь. Та наконец открылась ровно настолько, чтобы он мог пролезть внутрь.

— Изольда!

— Рис!

Скорчившись, она лежала в углу позади дверей, пытаясь хоть чуть-чуть сдвинуть камни, мешавшие вырваться наружу. Их взгляды встретились на один миг, но он показался им целой вечностью. Она протянула к нему руку, он схватил ее и тут же поднял, прижав к груди.

Крыша над ними трещала и вот-вот грозила обвалиться. Сверху сыпались горящие уголья, огненные искры, зола. Рис подтолкнул Изольду сквозь щель, а затем кое-как протиснулся сам.

Площадка и лестница были уже полны дыма. Изольда вся сотрясалась от кашля. Приступ был настолько силен, что Рису стало страшно. Надо было как можно скорее вынести ее на свежий воздух. Если она умрет… Нет, об этом лучше было не думать.

— Рис, — прошептала она.

Он нежно обнял драгоценную ношу, прижал к груди и начал уже было спускаться вниз, как вдруг она его остановила.

— Постой! Надо закрыть двери.

Она опять зашлась в судорожном кашле.

— Прежде всего я должен вынести тебя отсюда.

— Не спеши. Сперва закрой двери, чтобы огонь не охватил весь замок.

«Да пусть сгорит он дотла», — едва не сорвалось с губ Риса, но он вовремя спохватился. Если он не мог владеть замком, тогда пусть Роузклифф сгорит и не достанется никому. Но ведь Изольда была дочерью его врага, а он любил ее и не хотел причинять ей зла.

Рис осторожно опустил ее на пол. Он едва видел дверь сквозь густой, удушливый дым. Нащупав ручку — хорошо, что на нем были боевые рукавицы, хотя даже сквозь них ощущался жар, — он рванул ее на себя, и дверь закрылась. Конечно, пожар этим нельзя было остановить, зато можно было хотя бы замедлить его распространение.

Задыхаясь, он вернулся к Изольде, подхватил ее на руки и понес вниз. Спустившись на этаж ниже, он перевел дыхание.

— Ты не ранена? — спросил он, прислонившись к стене и жадно хватая ртом холодный и чистый, без примеси дыма, воздух.

Бледное лицо Изольды покрывал тонкий слой копоти и сажи. Глаза покраснели от дыма и слез. Платье во многих местах было прожжено. Однако ее голос прозвучал спокойно, хоть и хрипловато.

— Нет, все в порядке. Вот только нога сильно болит. А в остальном — терпимо. — Она обвила его шею руками. — Рис, милый, ты опять спас мне жизнь. Как мне отблагодарить тебя?

Он помотал головой, показывая, что не нужно ему никакой благодарности. Ему не хотелось говорить об этом. Он лишь чувствовал, как страх за ее жизнь постепенно покидает его.

Но Изольда не унималась:

— Ты опять пришел мне на помощь.

Вид у нее был очень серьезный. Глаза смотрели пристально, нежно, они были так близко, что сердце Риса подпрыгнуло и быстро заколотилось. Он отвернулся. Пожар бушевал двумя этажами выше и уже был не опасен, зато чуть ниже его ждала другая напасть, более страшная — встреча с родными Изольды.

Но Рис уже ничего не боялся. В руках он держал любимую женщину. Господь держал в своих руках его душу. Его жизнь была в руках братьев Фицхью. А его сердце — в руках Изольды… Он не боялся ни смерти, ни ада, ничего, кроме одного-единственного. Если она не любит его, если она уйдет от него, то все потеряет для него всякий смысл, он превратится в ничто и ему незачем станет жить.

Он прижал ее к груди, не в силах скрывать свои чувства.

— Я не могу жить без тебя… — Голос у него дрогнул и прервался.

Изольда уловила в его словах некую напряженность и поняла, какую нелегкую битву с самим собой ему пришлось выдержать. Но почему он никак не решается сказать ей о своей любви?

Да потому, что он особенный. Он не похож ни на кого другого. Для него признаться в своих чувствах — это все равно что перешагнуть через самого себя, через свою ненависть к ее родным, через все то, что разделяло их.

И вот наконец он признался ей. Он не может жить без нее.

Она еще крепче обхватила его за шею:

— Я так и знала. Я знала, что ты обязательно придешь за мной. Пожар уже бушевал, крыша горела и осыпалась, но я все равно ждала тебя.

Она закашлялась, а когда успокоилась, ласково улыбнулась, глядя ему в глаза.

Он ничего не ответил, но она и так все поняла по его лицу. Он продолжил спуск, лежать в его объятиях было покойно и радостно. Счастливая, на минуту забыв обо всех грозящих опасностях, она положила голову на его плечо.

— Знаешь, я тоже не могу без тебя. Мне кажется, мы должны быть вместе, иначе умрем. — Она провела рукой по его шее в том месте, где виднелась узкая полоска кожи над верхним краем доспехов, и лукаво улыбнулась. — Думаю, ты догадываешься, какой выход я предпочитаю?

— Еще бы. Сегодняшний день многому научил меня.

Но тут он остановился, увидев поднимавшегося им навстречу Рэнда. Тот побледнел, увидев дочь на руках врага.

— Она не ранена? Как ты, Изольда?

— Я цела, отец. Рис спас меня.

— Ха, именно из-за него ты и оказалась в опасности, — проворчал Рэнд.

Он выхватил меч и угрожающе взмахнул им.

— Отпусти ее, — а затем спросил Изольду: — Ты можешь идти?

Рис начал было ставить ее на пол, но она уцепилась руками за его шею и, бросив возмущенный взгляд на отца, сказала:

— Я пока не в состоянии ходить. — Обернувшись к Рису, она попросила: — Отнеси меня к моей матери.

Как раз в этот миг внизу появилась Джослин.

— Боже мой, Изольда! Рис, ты нашел ее!

Глаза Джослин встретились с глазами дочери, и они обе сразу поняли друг друга. Решительно взмахнув рукой, Джослин твердо произнесла:

— Рис, неси ее вниз, во двор. Не стой истуканом, Рэнд. Шевелись! Надо тушить пожар. Джаспер уже организовал людей, чтобы подносили воду.

Джослин явно сердилась на Рэнда: вместо того чтобы тушить пожар — думать о мести. Фицхью наконец опомнился. Изольда жива, теперь надо думать о спасении Роузклиффа.

— Дверь наверху закрыта, но крыша вся охвачена огнем, — сказал Рис. — Нельзя мешкать, а то пожар распространится по всей башне.

Рэнд сурово взглянул на него. Два врага смотрели в лицо друг другу, между ними было единственное препятствие — Изольда, только она одна не позволяла им натворить каких-нибудь глупостей. Похоже, ей придется играть роль примирительницы, но она не собиралась вечно выступать в этом качестве.

Она дотронулась до руки отца:

— Будь осторожен, отец. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, — глухо проворчал Рэнд.

— Проходите скорее, — сказала Джослин Рису с Изольдой на руках. Когда они спустились вниз, она улыбнулась Рэнду: — Не натвори глупостей, дорогой. Я тоже очень люблю тебя.

Во дворе царил хаос. Но несмотря на внешний беспорядок, уже чувствовалась чья-то опытная направляющая рука. Мальчики доставали из колодца воду. Женщины наливали ее в разные ведра, горшки, кувшины, а мужчины как можно быстрее несли в зал, торопясь затушить пожар. А над всей суетой возвышалось грозное небо, изредка перечеркиваемое молниями. Гулкий ворчливый гром катился от стен замка в сторону леса, где постепенно затихал.

Неужели это светопреставление завершается? Изольда была так счастлива, что все как будто благополучно закончилось, поэтому не отдавала себе отчета в том, насколько опасен пожар. Но когда Рис вынес ее во двор и поставил на ноги, она оглянулась на башню и замерла от ужаса.

Вся крыша была охвачена огнем, высокие языки пламени вздымались над ней и таяли в черном небе. Горящие угли выстилали двор, стены замка и падали на близлежащие хозяйственные постройки. Несколько женщин с мокрыми тряпками и рогожками тушили загоревшиеся дрова, другие — тлевшие дрова возле кухни. Однако пожар в башне не утихал, а, напротив, усиливался, жар был настолько силен, что долетал до лица Изольды.

Вспомнились слова пророчества: «А зимой вместо холода будет жара».

Неужели Ньюлин предсказывал пожар в замке? Огонь действительно был очень силен, казалось, он гонит прочь зимний холод.

— Не хочешь ли ты помочь им? — Голос Ньюлина вывел Изольду из задумчивости. Однако слова барда относились не к ней, а к Рису. — Почему бы тебе не сделать что-нибудь ради спасения Роузклиффа? Он стоит того.

Рядом с ним стояла Тилли, не скрывая, кто она на самом деле. Длинные седые волосы выбивались из-под капюшона. А лицо поражало мягкостью и женственностью.

— Только от людей зависит, что будет на этом месте. Красивый высокий замок или несколько грязных лачуг. Помоги им, мой дорогой. Пусть все будет хорошо.

Если бы Рис отказался, Изольда его хорошо поняла бы. Сегодня он и так сделал очень много, рисковал жизнью, спасая ее. Тушить пожар — это уж как бы превышало запас его сил.