Оливия Дрейк - Похищенная принцем

Граф и его мать снова обменялись долгими взглядами – и вновь Элли показалось, что оба они о чем-то умалчивают.

– Ладно, – отрезал граф наконец и снова повернулся к Элли. – Элоиза, мне очень жаль, что все так вышло. Я не желал тебе такой судьбы. Но что сделано, то сделано, и, боюсь, ничего исправить здесь мы уже не сможем.

«Вот и все», – подумала Элли. Горечь сжала ей горло. Если бы пострадало доброе имя Беатрис, для них это стало бы концом света. Но судьба дочери младшего, нелюбимого сына их не волнует. Они отреклись от ее отца – и сейчас так же отрекаются от нее. Глупо было надеяться, что они проявят к ней хоть каплю участия, что хотя бы обрадуются, увидев ее целой и невредимой!

Она ощутила вдруг, что хочет вернуться в свою новую комнату – просторную и светлую спальню в доме Демиана. Здешняя обстановка безмерно ее угнетала. Хотелось устроиться на диване с блокнотом и снова погрузиться в воображаемый мир.

– Если позволите, – сухо проговорила она, – мне хотелось бы подняться наверх и забрать свои вещи. Не волнуйтесь, больше я вас – никого из вас – не побеспокою.

С этими словами Элли повернулась и вышла из гостиной. Ей хотелось как можно скорее покинуть этот дом. Однако когда она шла по коридору к лестнице, ведущей в ее старую спальню, из-за угла вдруг вылетела стройная девушка в лимонно-желтом платье и едва с ней не столкнулась.

Обе уставились друг на друга.

Беатрис изумленно открыла рот, голубые глаза на хорошеньком личике, обрамленном золотистыми локонами, округлились.

– Элли! – взвизгнула она. – Горничная сказала мне, что ты вернулась. Я так боялась, что мы с тобой разминемся!

И заключила ее в объятия, обдав ароматом духов.

Элли быстро заморгала, ощутив, что на глаза наворачиваются слезы. Хоть кто-то здесь, кроме леди Анны, рад ее видеть! Хотя Беатрис, избалованная отцом и бабушкой, росла взбалмошной и эгоистичной, в глубине души Элли любила эту девочку.

– Боюсь, Беатрис, я не смогу остаться надолго, – сказала она, освободившись из объятий кузины. – Я зашла только забрать свой сундук.

– Папа сказал, – сообщила кузина, пожирая ее любопытным взглядом, – ты больше не сможешь жить с нами вместе, потому что погубила свою честь! С этим негодяем, Принцем-Демоном! Скажи, а он правда такой красавец, как о нем говорят?

– Демиан Берк и в самом деле красив, но важнее то… – На миг она задумалась. Как описать его? Несмотря на похищение, несмотря на репутацию игрока и повесы, она видела в Демиане глубину и силу характера, ей самой еще не до конца понятные. – Он достойный человек, истинный джентльмен. И теперь он мой муж.

Беатрис ахнула и всплеснула руками.

– Ты вышла замуж?! За того разбойника, что тебя похитил? – Она окинула Элли взглядом с ног до головы. – Неудивительно, что ты теперь так прекрасно одета! Он ведь, я слышала, очень богат! А как это случилось? Ты влюбилась с первого взгляда? Или убедила его жениться, чтобы спасти твою честь?

– Это было наше совместное решение. – Вдаваться в детали Элли не собиралась, так что предпочла отвлечь Беатрис более интересной для нее темой. – А ты как живешь тут без меня? Удалось тебе очаровать герцога Эйлуина?

– О, этот герцог! – Беатрис сморщила вздернутый носик. – Знаешь, я передумала выходить за него замуж. Титул там или не титул, но его светлость оказался просто неотесанным болваном! Дом у него битком набит каким-то египетским старьем. И когда я сказала, что стоит убрать весь этот мусор куда-нибудь подальше, а дом обставить, как полагается – знаешь, что сказал этот грубиян? Повернулся к леди Милфорд и говорит: «Увезите ее отсюда немедленно, иначе я за себя не ручаюсь!» Представляешь, как это было унизительно?!

Элли с трудом подавила улыбку.

– Значит, оформлять свой первый бал в египетском стиле ты не станешь?

Беатрис помрачнела.

– Боюсь, первого бала теперь вообще не будет. Папа хочет все отменить из-за скандала. – Но тут она оборвала себя, и лицо ее вновь осветилось улыбкой. – Ой, но ведь ты теперь замужем! Может быть, и никакого скандала теперь не выйдет? И у меня все-таки будет первый бал?

– Спроси своего папу. Я разговаривала с ним в гостиной несколько минут назад.

Беатрис схватила Элли за руку.

– О, спасибо, спасибо! Прости меня, Элли, но я побегу к нему! Если бал все-таки состоится, то приглашения нужно рассылать уже сейчас!

С этими словами она повернулась и помчалась по коридору.

Элли глядела ей вслед, пока фигурка в лимонно-желтом платье не скрылась за поворотом. Несмотря на все происшедшее, ей вдруг стало грустно от того, что она не сможет увидеть первый бал кузины. Должно быть, это естественно: все-таки она растила и учила Беатрис двенадцать лет. Учила читать, лечила поцарапанные коленки, целовала каждый вечер, укладывая спать.

А теперь Элли навсегда покидает дом Пеннингтонов, ни с Беатрис, ни с другими членами семьи пути ее уже не пересекутся. А ведь они, какими бы ни были – единственные ее родственники: родни со стороны матери у нее не осталось.

Элли вдруг остро ощутила свое одиночество. У нее больше нет семьи. А с Демианом она проживет совсем недолго. Скоро останется совершенно одна на свете…

«Но ведь этого я и хотела! – напомнила себе Элли. – Разве не так?»

После обеда Элли разложила на кровати готовые иллюстрации из сундука и принялась их разбирать. Внезапно в дверь постучали.

Это удивило Элли. Она попросила слуг ее не беспокоить. Чтобы взбодриться и прогнать уныние, решила полностью сосредоточиться на книге. Необходимо понять, как, следуя предложению Демиана, разделить ее на несколько томов или выпусков. С этой целью она стала раскладывать рисунки, привезенные из дома дяди, в хронологическом порядке, чтобы легче было проследить сюжет.

В первый миг ее охватила тревога, она уже потянулась к рисункам, чтобы поскорее собрать их и спрятать – но тут же остановилась. Больше нет нужды скрывать свою работу. Она ведь теперь не бедная родственница, которую могут наказать за пренебрежение своими обязанностями!

Она – хозяйка этого дома. Свободна делать что хочет. И если даже она всю комнату завалит разрисованными листами бумаги, никто не посмеет ее упрекнуть или остановить.

И все же она ведь просила, чтобы ее не трогали! Хотела без помех сосредоточиться на своем проекте. Может быть, Харриет забыла передать эту просьбу миссис Томкинз…

Элли двинулась к дверям, но в этот миг дверь спальни раскрылась сама, и в щель просунулось милое детское личико, обрамленное золотистыми кудряшками.

– Мэм, можно мне войти?

– Лили? Конечно, входи! – с улыбкой ответила Элли.

Девочка проскользнула в спальню, но остановилась у дверей, нерешительно разглядывая Элли большими голубыми глазами. Сегодня на ней был фартучек с оборками, светло-розовое платьице и такая же розовая лента в волосах. Девочка была такой хорошенькой, что Элли захотелось ее поцеловать.

Но вряд ли это понравится Демиану. Он не хочет, чтобы дочка привязывалась к мачехе, которая скоро покинет дом. Так что Элли напомнила себе, что не должна сближаться с девочкой.

– А мисс Эпплгейт знает, где ты?

– У нее сегодня выходной, а няня спит в кресле-качалке. И я уже все палочки и крючочки в прописи написала! – гордо сообщила она.

– Какая ты молодец! – похвалила ее Элли. – Может быть, пойдем в классную комнату, и ты покажешь мне свою работу? А читать ты уже умеешь?

– Да, мэм. Очень много слов уже могу прочесть, и даже целые предложения! – Лили подошла ближе к кровати; личико ее озарилось любопытством. – А зачем у вас тут столько бумаги?

– Я художница, а это мои рисунки. Я просто их разбирала.

Лили остановилась у кровати, сцепив руки за спиной; должно быть, ей строго внушили, что чужие вещи трогать нельзя. Молча, широко раскрытыми глазами она смотрела на иллюстрации, на которых принцесса Арианна встречалась с фантастическими лесными тварями, ночевала в заброшенной хижине, а проснувшись, увидела, что старая ведьма собирается ее заколдовать, но с помощью хитрости сумела ускользнуть от злой карги.

Лили вытянула шею, чтобы посмотреть и на другие рисунки. Затем в удивлении обернулась к Элли.

– Но это… это же картинки из книжки!

– Да, я пишу книгу, – объяснила Элли. – Сочиняю историю и рисую ее в картинках.

Лили смотрела на нее, изумленно открыв рот. Быть может, впервые осознала, что книги не появляются в книжной лавке или в библиотеке сами собой – что их кто-то пишет?

– Хочешь, прочту тебе что-нибудь? – предложила вдруг Элли. – С самого начала, чтобы ты знала, о чем эта история?

– О-о! Да, пожалуйста, очень хочу!

Элли разложила все страницы по порядку и опустилась в одно из светло-зеленых кресел у камина. Хотела предложить девочке сесть рядом на ковер – так, на ковре у камина, слушали ее истории маленькие Седрик и Беатрис. Но Лили вдруг вскарабкалась Элли на колени и уютно там устроилась.

Не раздумывая, Элли обняла ее одной рукой; это показалось ей самым естественным на свете. Девочка опустила голову ей на плечо, удовлетворенно вздохнула и приготовилась слушать сказку.

Но Элли не сразу смогла начать. Ей нужно было несколько секунд, чтобы собраться с духом, чтобы переварить и пережить ту неожиданную светлую радость, что охватила ее, когда к ней доверчиво прильнула эта малютка. От ее открытости и чистосердечия на глаза у Элли навернулись слезы. Заслуживает ли она чистой детской любви? Не предаст ли доверие Лили, когда уедет отсюда?

Девушка прерывисто вздохнула. Наверное, разумнее было бы отослать девочку в детскую. Не сближаться с ней. Не внушать ложные надежды. Но Элли сама предложила почитать ей сказку – и ни за что на свете не стала бы ее обманывать и разочаровывать.

Она подняла первую страницу. Акварельный рисунок изображал девочку-подростка в голубом платье и венце в волнистых медно-рыжих волосах. Позади нее ласково улыбались гордые родители, король и королева.