Черт! Какая еще любовь? Все, что ему нужно – удовлетворить свои плотские аппетиты! Жаркие скачки и мощная разрядка в постели очистят его ум от этих дурацких сантиментов! Беда лишь в том, что теперь его не привлекала ни одна женщина, кроме Элли.

Что она сделает, если сейчас он просто распахнет дверь и войдет? Если возьмет мыло и сам намылит каждый уголок ее прекрасного тела? Ответит ли ему с огнем и страстью? Откажется ли от своего упрямства, станет ли в самом деле ему женой?

– Обувная мазь и немного слюны творят чудеса!

Демиан едва не подпрыгнул от неожиданности и зашипел сквозь зубы, порезав щеку лезвием. Нахмурившись, он взглянул на кривоногого слугу, вошедшего в гардеробную из спальни. Финн гордо демонстрировал хозяину пару блестящих черных сапог.

– К черту сапоги! – рявкнул Демиан, снова уставившись на себя в зеркало. – Больше так не врывайся.

Финн протянул ему льняное полотенце.

– Если присядете, рад буду вам помочь.

Демиан смахнул капельку крови.

– В день, когда я не смогу сам побриться, можешь сразу меня похоронить!

Хохотнув, Финн поставил сапоги на пол и вернулся в спальню, чтобы приготовить хозяину вечерний костюм. Демиан закончил бриться и смахнул полотенцем остатки пены с лица.

Плеска из-за двери больше не доносилось. Быть может, Элли услышала их разговор? Скорее всего. Демиан вдруг понял, что она, должно быть, не подозревала, что их гардеробные соединены дверью, и ухмыльнулся при этой мысли. Что, если сейчас она сидит в остывающей воде, смотрит на дверь и в тревоге ждет его появления?

Однако теория его подтвердилась лишь отчасти. Несколько мгновений спустя из-за двери донеслись приглушенные звуки – как будто кто-то пытался как можно тише вылезти из ванны. Тихий шорох и скрип – скольжение мокрой плоти по чугунному дну, всплеск воды, приглушенный стук, когда Элли опустила на пол сперва одну, потом другую ногу.

Он представил себе, как она тянется за полотенцем, как оборачивает им восхитительное нагое тело, покрытое капельками воды – и под ширинкой у него затвердело. Пришлось напомнить себе, что от Элли нужно держаться подальше. Повезло ему, что в гардеробную вовремя вошел Финн!

Теперь из соседней комнаты доносились два голоса. Видимо, Элли разговаривала со служанкой. Нет, не годится приставать к жене на глазах у целой армии слуг. Но в одном Демиан был уверен: хватит с него фиктивного брака!

И к черту целибат!

Элли ведь не отказала ему в супружеских утехах раз и навсегда. Просто сказала, что сама решит, когда это случится. Что ж, тогда он соблазнит свою жену – и убедит разделить с ним ложе!

Не сегодня – нынче он вернется из клуба уже за полночь. Но скоро. Очень скоро.

Глава 22

На следующее утро Элли занялась важным делом, не терпящим отлагательства. Теперь в ее распоряжении имелись экипаж и кучер – прежде неслыханная роскошь! Из замка вместе с ними приехали в Лондон несколько сундуков с одеждой. Сегодня Элли с помощью Харриет облачилась в платье из голубой тафты с пышными кружевными оторочками и манжетами, шляпу с широкими полями и пальто со смушковым воротником. Непокорные рыжие волосы горничная помогла ей уложить в модный шиньон.

Взглянув в зеркало, Элли осталась вполне довольна своим видом. После многих лет хождения в обносках у нее наконец появился свой гардероб! И сейчас она хотела выглядеть как нельзя лучше.

Ибо отправлялась на битву с собственной семьей.

Глядя в окно экипажа на голые деревья Гайд-парка, Элли чувствовала, как сжимается в желудке тугой ком. Что сказал бы Демиан, узнай он, что она поехала в Пеннингтон-Хаус? Быть может, настоял бы на том, чтобы ее сопровождать? Однако со вчерашнего дня, после того, как он ушел с дочерью в детскую, она его больше не видела.

Зато слышала!

При этом воспоминании Элли покраснела. Она нежилась в теплой воде, наслаждаясь отдыхом и возможностью расслабиться после долгого морского путешествия, как вдруг из соседней комнаты донеслись приглушенные мужские голоса. В первый миг это страшно ее напугало. Она замерла, сжимая в руке пахнущее сиренью мыло, устремив глаза на дверь, которая, как ей до сих пор казалось, выходит на черную лестницу.

Как же неосмотрительно с ее стороны было не заметить, что ее гардеробная соединена с гардеробной Демиана! Во многих особняках спальни хозяина и хозяйки соединены дверями, дабы супруги могли навещать друг друга по ночам, не проходя по коридору и не давая слугам повода для разговоров. Однако оказавшись на новом месте, Элли не успела как следует осмотреть свою спальню.

Теперь же она, смутившись, поняла, что Демиан слышал, как она плескалась в ванне. А следом пришла еще более тревожная мысль: он ведь может открыть дверь и войти! Элли немедленно выбралась из ванной и завернулась в полотенце. Схватив свое белье, бегом вернулась в спальню, где встретила Харриет, накрывающую чай.

Стоя посреди комнаты в одном полотенце, на ковре, на который капала вода, Элли чувствовала себя очень неловко. Ей пришлось вернуться в гардеробную и подождать, пока горничная принесет ей платье. И все это время она не могла избавиться от мысли о близости Демиана. В ближайшие дни он сможет входить к ней в спальню, когда пожелает…

Что, если войдет? От этой мысли у нее сбилось дыхание. Элли не знала, сможет ли противостоять этому искушению – захочет ли противостоять. Ох, почему, когда она об этом думает, совсем не может сохранять ясность мысли?

Позже пришла миссис Томкинз сообщить, что дела призывают хозяина в клуб, так что он не сможет присоединиться к ней за ужином. Элли попросила принести поднос с едой к ней в комнату, а после ужина села за работу над набросками.

До поздней ночи трудилась она при свете лампы, а потом свернулась клубочком в мягкой постели, прислушиваясь – не раздадутся ли его шаги, надеясь, что вот-вот откроется дверь. Бессмысленно себя обманывать: она хочет, чтобы Демиан был с ней. Но в эту ночь он так и не появился. Должно быть, принял всерьез ее холодный отпор. Она ведь ясно дала понять, что их брак для нее – чистая условность.

Что ж, может быть, это и к лучшему? Если они начнут жить как муж и жена, это лишь осложнит неизбежное расставание. И все же – как ей хотелось вновь ощутить его страстные поцелуи, тяжесть сильного мускулистого тела…

Экипаж, мягко качнувшись, остановился, и лакей помог Элли выйти. Стоя у ворот Пеннингтон-Хауса на Гановер-сквер, она старалась отвлечься от Демиана и переключить мысли на предстоящее столкновение с родными. Для начала дома ли дядюшка?

Она подняла глаза на кирпичный фасад с высокими окнами. Голубые шторы в кабинете не задернуты – значит, дом не закрыт. До начала сезона оставалось еще несколько недель, и, должно быть, скандал еще не разгорелся настолько, чтобы заставить все семейство бежать в Линкольншир, в имение графа.

Элли охватило почти неодолимое искушение сесть в экипаж и приказать кучеру ехать домой. Только бы не встречаться с родней, не слышать от них брань и осуждение! Но тогда она не сможет забрать готовые иллюстрации, что спрятаны на дне сундука в старой спальне – а это была одна из целей ее визита.

Глубоко вздохнув, она поднялась на крыльцо, к темно-красной деревянной двери с латунной отделкой. Множество раз она входила и выходила через эти двери, то сопровождая Беатрис за покупками, то по каким-нибудь поручениям старой графини. Но впервые входила в этот дом как гостья.

И, возможно, нежеланная.

Элли подняла латунный молоток и решительно постучала. Дверь распахнул молодой лакей; при виде ее лицо его под напудренным париком багрово покраснело – очевидно, предполагаемый побег племянницы хозяина с распутным Принцем-Демоном бурно обсуждался среди слуг.

– Мисс Стратем!

– Здравствуйте, Джозеф. – Элли прошла мимо него и вошла в холл с черно-белой плиткой на полу и потемневшими от времени горчично-желтыми стенами, расписанными сценами охоты. – Дома ли мой дядюшка? Я хотела бы встретиться с ним, а также с бабушкой, если она тоже здесь.

Лакей сглотнул и бросил быстрый пугливый взгляд в сторону лестницы.

– Э-э… не знаю, смогут ли они вас принять, мисс.

Элли поджала губы. Что ж, по крайней мере, теперь она точно знает, что они дома. Быть может, слугам велено ее не впускать? Она и нервничала, и злилась, и чувствовала себя оскорбленной, но знала одно: родным придется с ней встретиться, хотят они того или не хотят.

Сняв пальто и шляпку, Элли протянула их лакею.

– Не трудитесь объявлять обо мне, – произнесла она. – Я сама найду дорогу. Можете всем сказать, что я просто оттолкнула вас, как последняя грубиянка, и прошла сама!

С этими словами Элли подобрала юбки и поспешила наверх по широкой мраморной лестнице в центре холла. Свой визит она не случайно назначила на одиннадцать часов утра. Каждое утро в это время, после завтрака, бабушка и леди Анна садились с шитьем в гостиной, выходящей окнами на небольшой садик. Граф тоже частенько присаживался рядом и болтал с ними, пока не наступало время ехать обедать в клуб. Беатрис, скорее всего, была еще у себя в спальне – и отлично: Элли не хотела, чтобы что-то отвлекало ее от главной цели.

Поднявшись по лестнице, она двинулась вперед по узкому коридору с тяжелыми канделябрами на стенах. После светлого, просторного дома Демиана Пеннингтон-Хаус показался ей тесным и душным. Или, быть может, это давил на нее страх перед предстоящим разговором. Никогда прежде Элли не случалось ослушаться дядюшку или бабушку. Ей проще было избегать столкновений, оставаться кроткой и послушной, а утешение и прибежище находить в своих волшебных историях.

Ближе к концу коридора Элли замедлила шаг. «Да, – думала она, – все это очень неприятно, но необходимо. Пора поговорить начистоту. Есть вещи, которые я должна им высказать».

Наконец она достигла утренней комнаты с потертыми зелеными шторами и старомодной мебелью, которую граф не хотел менять – жалел денег. Элли остановилась в дверях. Пока ее никто не замечал.