Оливия Дрейк - Похищенная принцем

С этими словами он поставил корзину на столик у огня. Воцарилась недолгая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в камине. В молчании Демиан извлек из корзины накрытые тарелки, расставил их на столе, а затем вопросительно взглянул на Элли.

Та, смущенная и сбитая с толку его заявлением, что он не останется, наконец вспомнила, что Демиан задал ей вопрос и ждет ответа.

– Отдохнула? А… гм… да… да, конечно! Прекрасно выспалась! Сейчас я совсем не чувствую себя уставшей – напротив!

– Странно, – заметил он, доставая столовые приборы. – Миссис Макнаб сказала мне, что вы собираетесь сегодня пораньше лечь в постель.

Элли сглотнула; у нее вдруг пересохло в горле.

– Разве? Э-э… да, может быть, припоминаю, я говорила что-то такое… но до того, как поспала! А сейчас я бодра, как никогда! Уверяю вас, мне еще долго не захочется спать!

Стоя у дверей, сжав в руках импровизированную трость, она следила за тем, как Демиан накрывает на стол. Сердце ее сжалось, когда он выпрямился и взглянул на нее. В лице читалась какая-то холодная сдержанность, которую Элли не понимала; кроме того, он не снял пальто – а значит, не понял ее намека.

– Демиан, – заговорила Элли, сложив губы в самую теплую и сердечную улыбку, – я была бы так рада, если бы вы согласились поужинать со мной! Может быть, присоединитесь? Прошу вас!

– Здесь только одна тарелка и одна вилка, так что не получится. – Он шагнул к ней, по-прежнему странно серьезный, даже мрачный. – Я тоже хотел бы сегодня лечь пораньше. Думаю, вам приятно будет услышать: по мнению Финна, к завтрашнему дню шторм утихнет настолько, что утром мы сможем отправиться в путь.

Эта новость поразила Элли. Только вчера она считала минуты до отъезда – а теперь ничего так не желала, как остаться в замке подольше. Но куда исчез тот дружелюбный, расслабленный человек, с которым они сегодня сидели на кровати и болтали два часа кряду? Что произошло с Демианом – почему он теперь так холоден к ней, так равнодушен?

– Вы уверены? – спросила она. – Что, если море будет еще неспокойно?

– Финн родился и вырос в этих местах, он прекрасно разбирается в здешней погоде. – Остановившись перед Элли, Демиан достал из кармана пальто остро заточенное перо и чернильницу с пробкой и протянул их ей. – Вот то, что вы просили. Надеюсь, вы приятно проведете вечер в работе над книгой.

Элли молча стояла перед ним, не в силах протянуть руки и взять перо и чернильницу. Ведь тогда он уйдет – а именно этого ей меньше всего хотелось!

Но почему он не улыбается? Почему даже не пытается ее соблазнить, несмотря и на глубокий вырез, и на тщательно уложенную прическу? Быть может, она ошиблась, решив, что ему понравилась? Что его влечет к ней так же, как и ее к нему?

Быть может, во время той страстной сцены на парапете он действительно думал только о своей покойной жене. Только ее видел перед собой. А Элли стала для него лишь удобным «манекеном», на который можно излить свои чувства.

Сердце ее болезненно сжалось. Вспомнились первые его слова, услышанные по приезде в замок – о том, что на расстоянии она выглядела куда симпатичнее. Быть может, он предпочитает хрупких блондинок, таких, как его покойная жена? И все-таки… Элли же видела, с каким огнем в глазах он смотрел на нее!

Она не понимала, почему Демиан снова с ней холоден. Куда подевалось тепло, беззаботное веселье, дружба, которую она ощущала между ними лишь несколько часов назад? Не понимала – и это было невыносимо.

Но ведь все это было! Это не плод ее воображения! И если сегодня их последняя ночь в замке, она не позволит ему просто уйти. Не упустит свой единственный шанс узнать тайну – что значит воистину быть женщиной.

Только не сейчас, когда все в ней кипит и плавится от желания!

Прислонив к стулу полированную трость, она приняла перо и чернильницу. Краткое соприкосновение с его рукой словно обожгло ее сладостным огнем. Окончательно решившись, Элли бросила на Демиана невинный взгляд из-под ресниц:

– Боюсь, теперь, когда обе руки у меня заняты, я не смогу опираться на трость. Не хотелось бы нагружать больную ногу. Вы не поможете мне добраться до кровати? Хочу поставить чернильницу и перо на прикроватный столик.

Он смерил ее пронзительным взглядом. На миг Элли испугалась, что сейчас он вырвет перо и чернильницу из ее рук и отнесет их на место сам. Но, к большому ее удовлетворению, этого он делать не стал: вместо этого обхватил ее за талию и повел через комнату.

Элли очень старалась посильнее на него опираться, тереться грудью о его бок и как бы случайно задевать бедром. Так что, когда они добрались до кровати, она едва держалась на ногах и, пожалуй, в самом деле не могла стоять без его помощи.

На прикроватном столике горела масляная лампа, бросая мягкий свет на гору взбитых подушек и пуховое одеяло. Как жаждала Элли лежать здесь в объятиях Демиана, подчиняясь его пламенным поцелуям и умелым ласкам! Но, увы, совершенно не представляла, как достичь этой цели. Сколько ни фантазировала она о ночи любви – и в самых грешных фантазиях ей даже не мерещилось, что инициатива будет исходить от нее.

В конце концов, хищник здесь он! А невинная девственница – она. Почему бы ему просто ее не схватить, не повалить на кровать и не… ну, что там хищники обычно делают с девицами?

Она положила перо и чернильницу поверх записной книжки и быстро, пока Демиан не успел убрать руку, повернулась к нему. Положила руки на отвороты пальто, намеренно прижалась грудью к твердой груди. Ощутив его земной мужской запах, вдруг с новой силой почувствовала, как бьется ее сердце, как дрожит и трепещет что-то в самой глубине ее существа.

– Вы уверены, что не хотите со мной остаться? – спросила она, устремив на него умоляющий взор.

Он судорожно втянул в себя воздух.

– Нет. Нет, это будет… неразумно. Совсем неразумно.

Голос его звучал так, словно он пытался убедить самого себя. Ладонями Демиан сжал талию Элли, как будто хотел ее оттолкнуть – но не оттолкнул. Только смотрел на нее с яростью во взоре, словно борясь со своим внутренним демоном.

Почувствовав, что у нее есть шанс, Элли протянула руку, погладила его по щеке. Шероховатость дневной щетины возбудила ее еще сильнее и заставила жаждать его прикосновения.

– Не уходите, Демиан, пожалуйста! Я хочу, чтобы вы остались! Хочу, чтобы снова поцеловали меня, как тогда… Пожалуйста, будьте со мной!

Он стиснул челюсти. Руки, лежащие у нее на талии, сжались; Демиан смотрел на нее пристально и сурово, почти со злостью.

– Элли, вы не понимаете, о чем просите. Если я останусь – это будет… не просто поцелуй. Дайте мне хоть полшанса, и я сорву с вас одежду и овладею вами на этой самой кровати!

Быть может, этими словами он хотел ее напугать, но добился прямо противоположного. Чувствуя, как внутри у нее все тает, Элли улыбнулась ему:

– Я знаю, о чем говорю. И да, именно этого я и хочу.

Но даже такое смелое заявление не оказало на него должного действия. Он все еще стоял недвижимо, словно окаменев, лишь серо-зеленые глаза полыхали яростным огнем.

– Черт бы вас побрал! Я не могу этого сделать! Только не с вами!

«Только не с вами!»? Что это значит? Она для него особенная? Или он просто имеет в виду, что уже причинил ей зло, похитив ее, и не хочет усугублять?

И вдруг, в мгновенном озарении, она поняла, почему он противится. Демиан не хочет заключать с ней вынужденный брак, как случилось с его первой женой. Страшный груз вины тяготит его до сих пор, и он страшится повторить ту же ошибку. Несмотря на свою репутацию негодяя, он твердо решил не причинять Элли больше зла, чем уже причинил.

Но ей не нужно, чтобы он ее берег! Ей нужен только он сам! И Элли видела лишь один способ преодолеть его упрямую щепетильность.

– Боюсь, у вас нет выбора, – промурлыкала она, обводя кончиком пальца его губы. – Видите ли, Демиан, это часть компенсации. Вы у меня в долгу – и я прошу у вас ночь наслаждения.

Как всегда, Элли удалось его поразить.

В разгар внутренней битвы между долгом и похотью Демиан едва не расхохотался. В кои-то веки он пытается вести себя достойно – и что же? Элли сама преподносит ему себя на серебряном блюде! Ему следует покинуть ее спальню и больше сюда не возвращаться. И уж точно – не пожирать взглядом эту пышную грудь и не гадать, как она будет выглядеть, если расшнуровать корсет!

Легкое прикосновение пальца к губам было невыносимо; опасаясь, что больше не выдержит, Демиан схватил девушку за руку. Неужели она не понимает, что с ним делает?! Да нет, похоже, все она понимает, эта маленькая лиса!

– Я уже обещал вам дом в деревне и пособие, – прорычал он. – Мы все обговорили. Нечестно задним числом добавлять новые условия!

– Почему бы и нет? Не припомню, чтобы я подписывала какие-то бумаги! – И видимо, считая дело решенным, она принялась расстегивать на нем пальто. – И потом, это вполне логичная просьба. В глазах общества я погибла в любом случае. Все будут шептаться о том, что мы с вами разделили ложе. Так почему бы не сделать это по-настоящему? По крайней мере, я испытаю на деле тот грех, в котором меня будут обвинять!

Нужно было отступить, скорее отступить прочь от этих ловких пальчиков – но Демиан не мог сдвинуться с места. Его пожирал обжигающий жар. Бежать, запахнуть пальто и немедленно бежать отсюда! И дальше, пожалуй, окунуться в ледяное море – только это ему поможет…

– Вы должны сохранить себя для мужчины, который станет вам мужем.

– Об этом не беспокойтесь. У меня нет ни малейшего намерения выходить замуж!

Это спокойное заявление застало его врасплох. Почему она так говорит? Все девушки хотят замуж! Даже Вероника хотела – только не за безродного повесу вроде него.

Элли стащила плащ с его плеч. Сбрасывая верхнюю одежду на пол, Демиан прорычал:

– Что это значит, черт побери? Все женщины хотят выйти замуж!