— Правда, как всегда, находится где-то посередке. Думается мне, — бросил он взгляд в сторону Седого, — что надо сделать так: сначала забрать этих девчонок и получить за них выкуп; потом одну отдать Костылю и проверить, что нам даст их мокрушный бизнес; а вторую, — скосил он глаза на Цыгана, — сбыть за океан и посмотреть, какую выгоду мы поимеем от этого. Так все будут довольны!

Ловкий дипломат, Пронин сделал правильный ход. Костыль, Цыган и Настя было недовольно загудели, но Седой, вскинув вверх свою ручищу, прекратил начинающийся спор.

— Ша! Нечего делить шкуру неубитого медведя! Проня дело говорит, — бросил он одобрительный взгляд в сторону своего помощника. — Если все получится, скорее всего так и сделаем. А пока готовьтесь к завтрашнему дню!

Все, кроме него, поднялись и направились к выходу, но, когда были уже в дверях, Седой окликнул «начальника штаба»:

— Погоди, Проня! Нам с тобой надо еще кое-чего обсудить.


Оставшись наедине со своим помощником, Василий Коновалов некоторое время сверлил его тяжелым взглядом водянистых глаз, но, почувствовав, что пауза слишком затянулась, недовольно сказал:

— Чего же ты, Проня, не докладываешь о том, что придумал, чтобы обеспечить безопасное получение выкупа? Ведь в прошлый раз нас повязали как раз из-за никудышной организации передачи выкупа. Они смогли нас выследить.

Он мрачно насупился при воспоминании, как повязали всю его банду, и признался:

— Я, может, не так бы беспокоился, если бы опять не пришлось иметь дело с этими проклятыми Юсуповыми. Уж больно хитры оба: и отец, и сын. И столь же опасны! Но, с другой стороны, — мстительно сощурил глаза, — мне уж больно охота поквитаться с ними!

— Главная мысль состоит в том, — сообщил Проня, — чтобы не захватили нашего человека, который придет за выкупом.

Седой утвердительно кивнул, и Проня продолжал излагать свой замысел:

— Поэтому я сразу отказался от обычного способа получения выкупа. Машин к месту встречи мы посылать не будем, чтобы исключить слежку за тем, кто получит бабки. Я понятно говорю?

— Не очень, — угрюмо отозвался главарь. — Как же он оттуда смоется, этот наш человек? — насмешливо скривил он губы. — По воздуху или бегом?

— А ты, Василий, почти угадал, — впервые позволил себе улыбнуться Проня. — Примерно так он оттуда и смоется.

— Ты что смеешься надо мной? — вспылил Седой.

— Не кипятись, Василий! Разве я себе такое позволю? — укоризненно покачал головой Проня. — Мы пошлем за бабками бывшего спецназовца. Проверив бабки, он по тросу взберется на крышу дома и таким же манером спустится по другую его сторону. А там уже его будет ждать машина. Теперь все ясно?

— Так кто же даст твоему спецназовцу свободно удрать с бабками? — насмешливо посмотрел на него Седой. — Наши клиенты наверняка позаботятся об этом. Пошлют с кейсом спецназовца почище твоего!

В узких глазах Прони мелькнул самодовольный огонек.

— Я и это предусмотрел, Василий, так как ты совершенно прав, — спокойно ответил он вкрадчивым тоном. — Если посланец окажет жесткое сопротивление и сумеет хоть немного задержать нашего, то все пропало! Мусора, которые будут сидеть в засаде, могут его схватить.

— Ну и что же ты придумал, чтобы это предотвратить? — нетерпеливо спросил Седой.

— A мы поставим условие, чтобы выкуп привезла баба, — хитро прищурился Проня. — Ну хотя бы мамаша этих девчонок. Она актриска, и можно ничего не опасаться. А то еще, — хихикнул, — пришлют какую-нибудь каратистку!

— Но ты же слышал, что она на гастролях в Ялте! Срочно вызовешь, что ли, ее оттуда? — скептически взглянул на него Седой. — Да ее удар сразу хватит, как только об этом узнает.

— Сама сразу прилетит, — уверенно возразил Проня. — А если с ней кондрашка случится, все равно потребуем, чтобы прислали какую-нибудь родственницу.

Это звучало убедительно, и возникла пауза, во время которой Седой обдумывал предложение своего помощника.

— Ну ладно, согласен, — все еще озабоченно произнес он. — Но ведь Юсуповы обязательно потребуют показать им девчонок, прежде чем отвалят нам бабки. Ты об этом подумал?

— А как же? — успокоил своего шефа Проня. — Пришлось попотеть, соображая, как тут быть, но я нашел подходящий выход.

— Говори, какой! Чего резину тянешь? — одернул его Седой. — На нервы мне действуешь!

— Да ты не торопи меня, Василий, вопрос-то серьезный, и говорю тебе, я еще не все продумал, — осмелился возразить ему Проня. — Я ведь чего опасаюсь? Этот мокрушник Костыль сразу прикончит ту девчонку, что мы ему отдадим, а пока не получим выкуп, обе должны быть целехоньки.

— Ты что же собираешься их предъявить? — нахмурился главарь, выражая свое несогласие. — На это идти никак нельзя! Запросто могут выследить, где мы их прячем!

— Конечно, нет! Я еще в своем уме, — усмехнулся Проня. — Снимем на видеопленку и покажем родителям.

— Тогда не пойму, что тебя беспокоит, — удивленно поднял брови Седой. — Думаешь, Юсуповы на это не согласятся?

— А куда они денутся? — насмешливо сложил губы Проня. — Выбора-то у них не будет. Но они наверняка посмотрят, какая дата стоит на пленке! Вот меня и беспокоит, что Костыль поторопится замочить свою девку и испортит все дело. Понял, Василий?

Седой одобрительно кивнул головой.

— Ну что ж, ты молодец, Проня! Я со всем согласен. Ступай продумывай детали, а я предупрежу Костыля, чтобы до получения бабок ничего не выкинул!


Всю ночь шел дождь, и лишь к десяти утра лучи солнца, наконец, пробились сквозь тучи. Войдя в спальню, Екатерина Воронцова застала своего сожителя все еще нежившимся в постели. Первые горячие страсти уже прошли, и между ними установились ровные, почти супружеские отношения.

— Ну, неутомимый труженик, хватит лениться, — весело бросила она Башуну, который при виде ее с хрустом в суставах потянулся в постели. — Завтрак уже готов, а ты все валяешься. Не забыл, что к нам скоро придут Сергей с Софой? Она мне уже звонила.

— Сейчас встану. Я и сам уже собирался, — зевнув, соврал Костыль, который об этом даже не думал. — Иди накрывай на стол! Я только приму душ и побреюсь. — Но есть мне еще неохота, — добавил он, откинув одеяло и опуская ноги на пол.

— Ладно. Попьешь пока кофейку с тостами, а поедим, когда придут гости, — согласилась Катерина. — Все равно надо будет с ними посидеть и угостить.

Она ушла на кухню, а Башун, быстро умывшись, вскоре явился туда же.

— Мне, Катя, некогда будет особенно с ними рассиживаться. Ведь сегодня сама знаешь, какой предстоит трудный день, — напомнил он ей. — Поэтому я так долго валялся, чтобы получше отдохнуть перед делом. Так что поговорим, немного бухнем — и все! Да и тебе надо быть на работе.

— А я что, не понимаю этого, котик? — сверху вниз нежно взглянула на своего низенького сожителя крупногабаритная хозяйка, наливая ему в чашку горячий кофе. — Посидим накоротке, выпьем за удачу — и адью! Я бы их и не пригласила, если б не надо было отдать Софе ментовскую форму. Она же ей сегодня нужна!

— Это верно, — подтвердил Костыль и поинтересовался: — А где тебе удалось ее достать?

— У охранника детдома. У него жена — лейтенант, в ОВИРе работает, — кратко пояснила Катерина. — Вот я и попросила одолжить форму на пару дней. Она с Софой примерно одной комплекции.

— А не заподозрят они неладное? — обеспокоился Костыль. — Не хватает только, чтобы нас прихватили через этих мусоров!

— Можешь не волноваться! — заверила его Катерина. — Я объяснила, что взяла форму для хорошей знакомой, тоже лейтенанта, всего на один день, пока ее находится в чистке. В общем, попросила выручить, и они сразу согласились, не задавали никаких вопросов. Этот охранник у меня работает давно, и мы с ним, — добавила, запнувшись, — хорошо ладим.

Она не стала объяснять, что не только ладит с охранником, но долгое время с ним спала и, кроме того, периодически доплачивает за труды «черным налом».

От дальнейших вопросов ее выручил вызов домофона. Это пришли Фоменко и Софа. Костыль пошел их встречать, а Катерина убрала грязную посуду и заново накрыла на стол.


Внешне Сергей Фоменко и Софа забавно контрастировали. Хирург выглядел особенно длинным и тощим рядом со своей невысокой пухленькой партнершей. Но эта кажущаяся дисгармония совершенно не отражала их горячей сердечной привязанности друг к другу. А она проявлялась во всем: и в том, как Софа заботливо сняла и повесила его куртку; как предупредительно он приставил к столу стул, помогая ей сесть, и во многом другом.

Зная, что времени у него в обрез, Костыль быстро наполнил рюмки водкой и, подняв свою, предложил выпить за успех дела и за то, чтобы все сошло гладко.

— Думаю, что Катюше и Софе надоело не меньше, чем мне и тебе, — сказал он, как бы обращаясь к Фоменко, — что мы сидим без дела и в карманах у нас пусто. А нам с Хирургом разве приятно быть на иждивении у своих баб? — на этот раз сверкнул он глазками-угольками в сторону женщин. — Но теперь все! Начинается новая жизнь! Мы с Серегой вас еще свозим с шиком прогуляться на Канары. Верно я говорю? — вновь обернулся он к подельнику.

Фоменко утвердительно кивнул головой, они выпили по полной, закусили, и Катерина не удержалась от вопроса:

— Давно хотела спросить, котик, почему ты называешь Сережу Хирургом? Он же, насколько знаю, не врач. Разве не так, Софа? — она недоуменно посмотрела на подругу.

— Это прозвище, но его мне дали по делу, — с важным видом ответил сам Фоменко. — Я еще студентом начал делать сложные операции, и меня привлекли в помощь преподавателям, заметив мои способности.

Он было умолк, но потом с гордостью добавил:

— И хотя институт мне пришлось бросить, но оперировать могу почище иного дипломированного хирурга. Мне они доверяли делать то, что боялись сами, и у меня все получалось!