Маргарет Мур - Похищение прекрасной Рианон

Уж лучше думать о фигурах на доске, чем о человеке, с которым она вынуждена проводить время.

Волнение – хороший признак, думал Синвелин, наблюдая за Рианон. Они были совсем одни. Станет ли она протестовать, если он сейчас ее поцелует? И закричит ли, если он позволит нечто большее? Например, прижмет ее к стене и просунет колено у нее между ног, а затем задерет ей юбки? Будет ли она отбиваться и царапаться? А вдруг она с радостью ответит на его страстные объятия?

Синвелин глубоко вздохнул. Он подождет – она уже ведет себя по-другому: не жалуется и не сердится. Лучше подождать. Но ему стоило огромного усилия не вскочить с кресла и не накинуться на нее с поцелуями. Ему не терпелось доказать ей, какой он страстный и умелый любовник.

Не сейчас, уговаривал он себя. Она заперта у него в клетке, а его месть свершится тогда, когда пленница полюбит своего похитителя.

Большой и благоденствующий монастырь Святого Давида находился на главном пути, ведущем на север к Уэльсу. При нем существовала больница, которой пользовались многие путешественники.

Спустя неделю после похищения Рианон барон Делейни прохаживался перед камином в большой трапезной. Периодически он останавливался, прислушиваясь к шуму дождя.

Ливень, начавшийся на следующий день после того, как Рианон похитили, все еще продолжался, превратив дороги в грязное и скользкое месиво. Иногда дождь стихал, но не успевали они оседлать лошадей, как он припускал вновь.

Такая погода даже радовала барона, так как ненастье удерживало Синвелина в Эннед-Бейче, подальше от его главного замка Каер-Коч.

Барон взглянул на сына, сидевшего на скамье у камина.

– Сколько же будет продолжаться этот дождь? – размышлял вслух барон. – Надеюсь, до того, пока Дилан и остальные не доберутся сюда.

– Вы полагаете, что они отправятся в путь в такую погоду?

– Думаешь, буря остановит Дилана? Он скажет: «Что валлийцу дождь?» – и прискачет.

– Если с ним Морган и Фицрой, то они, возможно, убедят его подождать, пока дождь не стихнет.

– Только не Морган. Он такой же горячий, как Дилан. Что касается Фицроя… Когда он узнает, с какими новостями прибыл Дилан, то дома не задержится. – Барон продолжал мерить шагами комнату. – Будем все же надеяться, что они скоро приедут. Вдруг Синвелину взбредет в голову отправиться в Каер-Коч? А это ведь один из самых неприступных замков в Уэльсе.

– Так вы считаете, что нам следует ждать?

– Да.

Они помолчали, затем Гриффид сказал:

– Было легче спасти Рианон на дороге.

– Да, но где уверенность, что мы одержали бы над ними верх? Слишком мало нас было.

– С Фрешетом трудно сражаться, – с непроницаемым лицом заметил Гриффид.

– Согласен.

– А что, если захватить только его или взять одного Синвелина?

Барон прищурился.

– О чем ты говоришь? Они шага не сделали из Эннед-Бейча.

– Синвелин провел первую ночь в трактире в нескольких милях от Эннед-Бейча. Со шлюхой.

Барон остановился и, медленно обернувшись, посмотрел на сына. – Что?

– Я отправил одного из наших людей следить за ним, – ответил Гриффид. – Он ждал у трактира, пока на рассвете Синвелин не уехал со своей свитой.

– Почему ты раньше мне этого не сказал? – рассердился барон.

– К тому времени, как солдат вернулся, Синвелин уже был в Эннед-Бейче. Я велел нашим людям, которых послал следить за Синвелином, дать знать, как только он снова уедет, но пока что этого не произошло. И такой мерзавец добивается руки моей сестры, – с ненавистью произнес Гриффид.

– Слава Богу!

– Слава Богу? – поразился Гриффид.

– Если он провел ночь со шлюхой, значит, не был с Рианон, – ответил барон. – Хоть бы он каждую ночь проводил таким образом, пока мы не вернем Рианон.

– Синвелин – негодяй, но он не осмелится обесчестить ее, – сказал Гриффид.

Ужас промелькнул на лице барона.

– Ты помнишь носатого Пьюлана?

– Конечно. Это пастух.

– А его дочку Катуг?

– Помню. Она, по-моему, ровесница Рианон.

Барон кивнул и снова стал ходить по комнате.

– Хорошо, что этого не слышит Дилан. Иначе он в одиночку напал бы на Эннед-Бейч.

– В чем дело? Что случилось с Катуг? Барон остановился и пристально посмотрел на сына.

– Синвелин ап Хайуэл изнасиловал ее. Вот почему они покинули наши земли, а я выгнал Синвелина из Крейг-Фора.

Выражение лица Гриффида осталось бесстрастным, но взгляд изменился.

– Она была еще ребенком.

– Да, Катуг было только десять лет, когда это случилось.

– Почему вы не обвинили его в преступлении?

– Когда Пьюлан рассказал мне об этом, я тут же призвал Синвелина к ответу – Он рассмеялся и посоветовал обвинить его перед судом пэров. Он богатый, влиятельный сеньор, а Пьюлан – крестьянин. – Барон отвел взгляд. – К тому времени я уже достаточно его узнал и понял, что он способен на такое преступление. Но я также знал, что нормандский суд его оправдает. Я решил расспросить Катуг – хотел увериться в том, что она узнает насильника, так как намеревался предпринять определенные шаги.

– Какие именно? – спросил Гриффид.

– По уэльским законам я отдал бы Синвелина Пьюлану и его сыновьям, а за последствия ответил бы сам, если бы кто-либо из нормандских лордов опротестовал мое решение. – (Гриффид одобрительно кивнул.) – Но когда я пришел поговорить с Катуг, то никого не застал – вся семья уехала в неизвестном направлении, так что свидетелей не осталось. Обвинить Синвелина в отсутствие девочки было слишком рискованно. Мне оставалось только предупредить Синвелина, что я выступлю против него, если в будущем его обвинят в таком же проступке. Затем отослал его домой. Гриффид встал.

– В таком случае я считаю, что надо действовать. От такого подлеца, как Синвелин, всего можно ожидать.

Барон покачал головой.

– Нет. Глупо нападать с небольшим отрядом. – Он снова вздохнул. – Ты видел, как он говорил о Рианон? Он, в самом деле, считает, что нравится ей.

– Но вы-то так не считаете?

– Нет. Он никогда ей не понравится. И все же я думаю, он будет держать свое слово до тех пор, пока не поймет, что дело безнадежно.

Гриффид пристально посмотрел на отца.

– Я не могу больше ждать.

– Понимаю, сынок. Это нелегко. – На лице барона печаль сменилась гневом. – Но мы должны помнить угрозу Синвелина: если мы нападем на Эннед-Бейч, то подвергнем Рианон еще большей опасности.

– Угроза Синвелина подразумевает, что мы не можем обратиться к королю? – спросил Гриффид.

– Мерзавец, скорее всего, узнает об этом, иначе я уже обратился бы, – сказал барон.

– А вдруг Синвелин пронюхает о том, что мы послали за подмогой?

– Даже если до него дойдут слухи, то Хью он все равно не знает, так как тот покинул Крейг-Фор до приезда Синвелина.

– Уверен, что он слыхал о валлийце, произведенном в рыцари и женившемся на дочери нормандца.

– Возможно, но придется рискнуть. – Барон с сожалением покачал головой. – Мне следовало взять с собой отряд побольше.

– Кто мог знать, что такое случится! – Гриффид нахмурился. – Отец, как вы считаете, Синвелин может завоевать расположение Рианон? Он ведь красивый мужчина.

– Твоя сестра способна отличить хорошее от плохого.

– Но…

– Что «но»?

– Отец, Синвелин сказал правду – вы ведь похитили мою мать.

– И на следующий день отпустил, пальцем не тронув. Это совсем другой случай. Рианон – умница. Ее не увлекут красивое лицо и льстивые речи.

– Вы действительно считаете, что он отпустит ее, если она ему откажет?

Барон не смог встретиться с сыном взглядом.

– Нет, я в этом не уверен. – Он вздохнул. – Но Синвелин абсолютно убежден, что уговорит ее. Нам остается только рассчитывать на это и надеяться, что он хоть раз сдержит слово. Он будет последним дураком, если причинит ей зло. Ведь и у меня тоже есть друзья. Правда, вынужден признать, что умом он не отличается. Но я клянусь Богом и Девой Марией, что мы ее вернем.

Серые глаза Гриффида потемнели от ярости, а его изящные пальцы, в которых было больше силы, чем казалось, сжались в кулаки.

– Да, отец. Но если этот дьявол причинит ей хоть малейший вред, я его убью, – произнес молодой человек.

Барон взглянул на сына, и его лицо стало холодным и грозным.

– Если он ее тронет, то с ним расправлюсь я.

– Тогда я оставляю себе Фрешета.

– Черт бы побрал этот дождь, – пробурчал Синвелин, выглянув из двери. – Сегодня тоже не уедешь, разве что в лодке.

Мадок, Туэдур и другие воины из его свиты обменялись недовольными взглядами и заворчали. Мадок вытащил кинжал и швырнул его в балку потолка.

– Это помещение нуждается в ремонте и без вашего вмешательства, – раздался голос Брайса из другого конца зала, где он стоял с людьми из гарнизона.

С самого начала Брайсу стало ясно, что воины гарнизона и свита Синвелина презирают друг друга, хотя и те, и другие – валлийцы.

Причина была очевидна: люди Синвелина, наглецы и мошенники, считали, что все, не принадлежащее хозяину лично, могут взять себе – еду, постель и даже женщин. Брайсу постоянно приходилось улаживать стычки, а служанки старались не выходить из кухни.

Лорда Синвелина все происходящее забавляло, и он ни разу не вмешался в распри. Брайс понял, что валлиец считает это его обязанностью, и делал все возможное, чтобы два отряда не соприкасались. Хорошо бы Синвелин со своими людьми поскорее уехал, думал Брайс, так как в кладовых почти не осталось еды.

Брайс старался по возможности избегать Рианон, но не мог не замечать, что общество лорда Синвелина ей уже не так приятно, как это было в гостях у лорда Милвуара. Казалось бы, все должно быть иначе – ведь она рядом с человеком, которого любит.

Если любит.

Леди Рианон была необыкновенно живой и интересной женщиной. Хозяйка замка из нее получилась бы отменная. Она легко мирилась с неудобствами, была терпелива, не жаловалась на погоду, с удовольствием ела то, что ей подавали, и приветливо обращалась к слугам. Проигрывая в шахматы лорду Синвелину, она не огорчалась, а Брайс с трудом держался от нее подальше, притягиваемый ее прелестной улыбкой.