Шейла выпрямилась, осознавая, что он бросает ей вызов. Она представила себе, как будет выглядеть, если поступит так, как описал Рафага, и поняла, что не переживет такого унижения. Холод сковал ее тело, лишая сил и приглушая волнение и страх.

– Можешь отпустить меня, – холодно сказала она. – Я не сбегу.

– Неужто ты собираешься разочаровать зрителей? – В его голосе сквозила чуть заметная насмешка.

В дверь снова постучали, на этот раз более настойчиво.

Рафага повернулся к ней и объявил бесстрастным голосом:

– Нам пора.

Твердым шагом она прошла мимо него к двери, не обращая внимания на незнакомцев. На крыльце она немного помедлила, разглядывая лошадей, позволив себе взгрустнуть о своей чалой, которая никогда уже не встретит ее приветственным ржанием.

– На которой из них мне ехать? Или… – она смерила Рафагу ледяным взглядом, – …я должна идти пешком, как овца на заклание?

– Ты поедешь на гнедой, – ровно проговорил Рафага.

Значит, на его лошади. Когда Шейла подошла к ней, один из мужчин уже отвязывал ее от столба. Шейла взобралась на лошадь и протянула руку за поводьями, но мужчина не отдавал их ей, пока сам не сел в седло. Она опять вопросительно посмотрела на Рафагу.

– Скажи ему, что я не нуждаюсь в сопровождении. Я в состоянии сама добраться куда следует.

Без малейших признаков недовольства Рафага сказал мужчине что-то по-испански. Очевидно, перевел заявление. Тот оторопело посмотрел на Рафагу, но спорить не стал.

Расправив плечи и высоко подняв голову, Шейла повернула лошадь в сторону поселка и подождала, пока Рафага сядет в седло. Потом они двинулись в путь. Рафага ехал рядом с ней, мужчины – позади.

Как и в день наказания Хуана Ортеги, все обитатели каньона собрались около ямы. Ларедо уже поджидал их. Он подхватил поводья Рафаги.

– Ты не можешь пойти на это, Рафага, – хмуро сказал Ларедо.

– У меня нет выбора, – холодно ответил Рафага.

Шейла заглянула в яму, прежде чем спешиться; она не слышала, как Ларедо выступал в ее защиту. Предупредительный Хуан появился рядом с ней, в руках он держал шляпу, его глаза были печальны.

– Сеньора… – начал он.

Шейла взглянула на него, увидела виноватое выражение его лица и едва не заплакала.

– Это не твоя вина, – с горечью сказала она. – Мне ужасно жаль Аррибу. Я оказалась для нее плохой хозяйкой.

– Сеньора, пожалуйста, я…

Но Шейла уже отвернулась. Она шагнула к яме, но тут дорогу ей преградил Ларедо.

– Клянусь, никогда не думал, что Рафага допустит это, Шейла, – горячо уверял он. – Если бы я знал, я бы выбил из его рук ружье, прежде чем он подстрелил под тобой лошадь.

Она царственно вскинула подбородок.

– Теперь поздно говорить об этом. Пожалуйста, дай мне пройти.

На открытом лице Ларедо появилось суровое выражение. Поколебавшись, он отошел в сторону. Потом дотронулся до ее руки и твердо произнес:

– Я пойду вместе с тобой.

Шейла с гордой решимостью оттолкнула его руку.

– Я пойду сама.

И она направилась к центру ямы. Ларедо и Рафага следовали за ней. Шейла чувствовала на себе любопытные взгляды. Казалось, в самом воздухе витал вопрос: долго ли она сможет управлять собой?

Она гордо расправила плечи. Они ждут, что она будет пресмыкаться перед этой толпой бандитов, уголовников! Нет, она не даст им повода для злорадства и презрения!

Когда Рафага выступил вперед, сообщая собравшимся о причинах наказания, Шейла повернула к нему голову. Он говорил тихим, ровным голосом, но его слова звенели в тишине.

Когда он кончил, вместо согласного молчания, как после обвинительной речи против Хуана Ортеги, в толпе послышался ропот. У Шейлы появилась слабая надежда, что Рафаге удалось защитить ее от экзекуции.

Неожиданно раздался резкий женский голос, перекрывший шум толпы. Шейла повернулась и встретила неприязненный взгляд Елены. Злорадство, сквозившее в ее голосе, не оставляло сомнений в том, что она высказывается в пользу наказания.

Ядовитые слова Елены все еще витали в воздухе, когда в защиту Шейлы выступил Хуан. Ларедо стоял рядом с ним, всем своим видом показывая, что полностью согласен с его доводами. У Шейлы потеплело на душе при виде обоих ее защитников, но она запретила себе поддаваться этому чувству.

Страстная речь Хуана, казалось, склонила чашу весов в пользу Шейлы, но в этот миг прозвучал отвратительный глумливый голос Хуана Ортеги.

На его широком лице застыло мстительное выражение, губы кривились в насмешливой гримасе.

Широко раскрытыми глазами Шейла уставилась на Рафагу, который безучастно слушал обвинение Хуана Ортеги. Тогда она перевела взгляд на Ларедо, который стоял, отвернувшись, со страдальческим видом. Она поймала его взгляд.

– Что он говорит? – шепотом, едва шевеля губами, спросила она.

Ларедо подошел поближе и, не глядя на нее, стал отвечать:

– Он говорит, что неважно, по каким причинам ты осталась здесь и какие обстоятельства этому сопутствовали. Он напомнил, что его наказали за невыполнение приказа, которым он по своей слабости пренебрег, когда ты пригласила его в дом и выставила перед ним напоказ все свои женские прелести. И уж коли такая веская причина не могла отвратить наказание, тогда и тебе не должно быть снисхождения. И еще он напомнил, что в результате твоего побега правительственный патруль чуть было не обнаружил каньон. По его словам, уже за одно это тебя следует наказать.

Когда Хуан Ортега закончил, все вокруг закивали головами – некоторые неохотно, но большинство – искренне соглашаясь с его доводами. Последние надежды Шейлы растаяли как дым.

На секунду воцарилось молчание. Наконец Рафага повернулся к ней лицом. На щеках у него ходили желваки, но других видимых признаков несогласия с приговором не было заметно. Уняв дрожь, она посмотрела на Рафагу невозмутимым взглядом.

Не дожидаясь, пока он отдаст команду, Шейла подошла к столбам и встала между ними с гордо поднятой головой. Рафага подал знак, чтобы один человек привязал ее, а второй принес ему плетку. Мужчина крепко обвязал веревкой ее левое запястье.

В мгновение ока Ларедо очутился рядом с Шейлой, не давая привязывать ее руку к столбу. Ларедо оглянулся на Рафагу. В его глазах полыхало пламя.

– Черт побери, Рафага, ты не можешь этого допустить!

– Отойди в сторону, – приказал Рафага, демонстрируя полное безразличие к протесту.

– Ради всего святого, позволь мне встать на ее место! – кричал Ларедо, пытаясь спасти Шейлу от наказания.

Эта просьба прорвала невозмутимость Рафаги. Глаза его полыхнули огнем, придавая еще более зловещее выражение его лицу.

– Неужели ты думаешь, я сам не встал бы вместо нее, если бы мог! – бросил он ему. – Ступай отсюда!

Ларедо нехотя выпустил руку Шейлы, взглянул на нее и отошел в сторону, низко опустив голову.

Пока ее руки привязывали к столбу, Шейла не сводила глаз с Рафаги; ледяной ужас сковал ее, когда она увидела плетку в его руке. Но вместо того чтобы просить о помиловании, Шейла с издевательской гордостью посмотрела на своего мучителя.

– Ну и кто же будет проводить экзекуцию? Ты, Рафага?

– Нет. – Он сказал это так тихо, что она с трудом расслышала его. Потом он посмотрел на Ларедо, который стоял к ним спиной, демонстративно не желая участвовать в этом спектакле. – Я передаю плеть Ларедо.

На сей раз Шейла прекрасно расслышала его слова. Равно как и Ларедо. Когда он повернулся, на его лице изобразилось гневное недоумение.

– Как ты смеешь просить меня об этом? – проговорил он, задыхаясь от ярости.

Рафага протянул ему плетку.

– Я больше никому не могу доверить это, кроме тебя, amigo.

Помедлив, Ларедо взял плеть из рук Рафаги, обошел столбы и занял место на пятачке позади Шейлы. Рафага на минуту встретился взглядом с Шейлой, потом поднырнул под ее руку и тоже встал позади.

Она напряглась всем телом, когда почувствовала, как холодная сталь ножа коснулась ее спины. И вот уже острое как бритва лезвие рассекло ее блузку. Рафага повернулся к Ларедо.

– Начинай, – сказал он.

Капли пота выступили на лбу у Шейлы. Слезы безудержно катились по ее щекам, хотя она не осознавала, что плачет. Реальным для нее было одно – мучительная боль истязаемой плоти. Она знала, что Рафага стоит перед ней, но не видела его. Черная пелена застила ей глаза.

Пять или шесть раз – Шейла потеряла счет ударам – опускался карающий бич на ее спину, и она терпела. Со следующим ударом колени подогнулись под ней, и она повисла на веревках.

Голова упала ей на грудь, волосы прилипли ко лбу и шее. В полной прострации она ждала следующего удара. Пот заливал ей глаза, и она уже ничего не видела.

Шейла почувствовала соленый привкус крови во рту: она прикусила губу. Когда очередного удара плети не последовало, она попыталась подняться.

– Не делай этого, – приказал Рафага охрипшим голосом, – иначе я не смогу остановить эту порку, querida.

Чьи-то руки подхватили ее.

– Все кончилось, – шепотом проговорил Рафага.

Шейла очутилась в чьих-то объятиях. Чья-то дрожащая рука откинула мокрые волосы с ее лица, а потом она почувствовала, как ее подняли и она плавно поплыла над землей.

– Как она?

Ее затуманенный мозг узнал голос Ларедо. Шейла заставила себя разлепить ресницы и сквозь пелену увидела его полный сострадания взгляд. Она опять закрыла глаза, отдавшись плавному течению, уносившему ее неведомо куда.

Следующий просвет в сознании длился дольше. Шейла полусидела в кровати, чья-то сильная рука поддерживала ее, пока другая осторожно снимала с нее разрезанную блузку. Очень осторожно ее перевернули и уложили на живот.

Ее ресницы затрепетали, когда она открыла глаза и узнала руку Рафаги, которая откидывала волосы с ее лица и шеи. За ним она увидела Консуэло, хлопотавшую возле кровати; ее большие глаза светились добротой и сочувствием. Спина Шейлы была как будто охвачена огнем, но она нашла в себе силы улыбнуться мексиканке.