— Тогда почему ты это говоришь?

Гордон скрестил руки на груди. Вид у него был пугающим. Она снова смогла наблюдать в нем того человека, который привык повелевать.

— Потому что это правда. Разумеется, миру нужны правила и законы. Без власти в государстве начнется анархия. — Его лицо чуть смягчилось, но это заставило Джемму вспомнить о том, что произошло, когда они в прошлый раз оказались в этой комнате одни. — Но это не значит, что я согласна с тем, что Эньон следует выпороть из-за меня.

Он заговорил хрипло и басовито, ясно показав, что строптивица вот-вот выведет его из терпения.

— Раз ты только что признала, что правила нужны для поддержания порядка, ты не можешь возражать против моего приказа о ее порке! Она пыталась тебя утопить!

Джемма села, хотя все ее тело заболело от этого движения. Она попыталась скрыть свой дискомфорт, но Гордон прочел все по ее лицу, и его глаза пугающе сузились.

— Она получит порку, и те, кто стоял и смотрел, тоже расплатятся за это вместе с ней. Я не потерплю, чтобы женщины моего замка вели себя словно стая диких собак.

— И чего вы добьетесь? Из-за наказания ваши люди только сильнее меня возненавидят. И потом, я с ней сквиталась. Надеюсь, что ее лицо будет украшать хороший синяк. — Джемма переползла на край кровати, твердо решив, что заставит этого упрямца к ней прислушаться. — Так что не пытайтесь меня возносить до небес, Гордон Дуайр! Мне это ни к чему.

— Ну что ж, Джемма, значит, я могу подарить тебе только нежность и страсть. — В его глазах вспыхнула жажда, ладони бережно обхватили ее лицо. — Наверное, я мог бы уступить твоему желанию, если бы ты согласилась стать моей женой.

— Но почему вы хотите на мне жениться? Вашим людям я внушаю отвращение. — Она тряхнула головой. — Когда мы с вами одни, мы только ссоримся!

«А потом целуемся…»

От этой мысли у нее заалели щеки.

— Все это пустые слова, Джемма. Я хочу знать истинную причину, по которой ты отвергаешь наш союз.

В его взгляде горел вызов, однако она оттолкнула его руки и встала с кровати.

— Вы хотите знать причину? Сэр, думаю, что я сама ее не знаю! Вы привезли меня сюда всего несколько дней назад и предоставили мне разбираться с вашей любовницей, а сами забрали у меня обувь, чтобы я не смогла уехать. Позвольте вам сообщить, что пол в коридоре по утрам очень холодный для босых ног. И какое бы возмущение вы ни выражали, я заметила, что вы ничего не сделали для того, чтобы отослать ее из замка. Вчера вечером вы ведь утолили с нею свою страсть, когда ушли от меня? Тогда я могу понять, почему она сегодня так злилась!

Гордон скрестил руки на груди.

— Если бы вчера я отправился со своим вставшим «петушком» к ней, сегодня она довольно улыбалась бы. Вчера вечером у нас с ней был разговор. Мне следовало предвидеть, что она придет в ярость.

Джемма почувствовала, что ее глаза округлились.

— Значит, вы признаете, что вчера вечером, уйдя от меня, отправились к ней?!

Гордон пожал плечами. Его поза была слишком непринужденной для подобного разговора. Джемме казалось, что ее чувства вот-вот вырвутся на волю и заставят ее броситься на него точь-в-точь так же, как на нее накинулась Эньон. Она ревновала — и совершенно не знала, что с этим делать.

— Я от тебя ничего не скрываю. Вчера, когда я от тебя ушел, она меня поджидала и предложила мне себя. — Он поднял руку и обвиняюще выставил палец. — Но я этим не воспользовался, что и объясняет ее сегодняшнюю ярость. Она получит порку, и это послужит уроком всем тем, кто вздумает возражать против того, кого я приведу сюда в качестве моей жены. Ты будешь тут хозяйкой.

— Вы хотите сказать, что я буду вашей женой.

Он непонимающе наморщил лоб.

— Моя жена и будет хозяйкой замка. Это одно и то же.

— Не думаю. Те, с кем вы пожелаете скакать на постели, всегда будут считаться более влиятельными, чем англичанка, которую вы ввели в дом ради ее приданого.

Он покачал головой, но в его глазах зажегся гнев.

— Неужели я вчера ничего тебе не доказал, Джемма? Сохранив твою девственность, я надеялся завоевать твое доверие. — Он хмыкнул. — Вижу, что этого до сих пор не произошло. Но даю слово, что, так или иначе, я тебя получу.

— Это угроза? — Она тряхнула головой и гордо расправила плечи. — Ну, так я вас не боюсь, Гордон Дуайр!

«Меня пугают только те чувства, которые вы во мне будите».

Он стремительно шагнул к ней и крепко взял за подбородок.

— Вот почему я обещаю тебе, что этой ночью разделю с тобой ложе. Ты меня не боишься, потому что испытываешь такое же влечение, что и я. Это мощная сила, и мы оба не будем счастливы, пока не перестанем ей сопротивляться. Я хотел дать тебе время привыкнуть к этому, но я не допущу, чтобы твое место здесь еще раз подвергли сомнению.

— И станете меня оберегать?

— А почему бы нет? — Он зарычал сквозь стиснутые зубы, явно испытывая крайнее раздражение. — Я не только здешний лэрд, но и сам привез тебя сюда, Джемма, так что честь требует, чтобы я тебя защищал.

— Вы разрешили бы мне встать между вами и каким-то мужчиной, который вам угрожал?

Он резко втянул в себя воздух.

— Конечно, нет! Что за вопрос?

— Но если вы все-таки настоите на том, чтобы встать между мной и женщинами вашего клана, это будет то же самое! Я сама должна справиться с теми, кто пытается меня запугать, и я не хочу, чтобы вы в это вмешивались. Никаких порок не будет, если я сама не отдам такой приказ.

— Но ты получишь возможность приказывать, только если будешь моей женой, Джемма.

— Ваше ухаживание идет необычно. Исполните мое желание, Бэррас, даже если вы не считаете, что я имею право на этом настаивать. Я не хочу, чтобы вы меня оберегали! Мне стыдно!

Он напряженно выпрямился, однако удержал готовые сорваться с языка возражения. Джемма наблюдала за тем, как он борется с желанием приказать ей подчиниться. Она требовала слишком многого, все традиции их шотландского мира восставали против подобного. Женщина обязана подчиняться воле мужчины. В противном случае она может оказаться в колодках и получить порку за то, что не желает следовать нормальному ходу вещей. Такое поведение считается неестественным и требует искоренения.

Неожиданно Гордон рассмеялся. Его смех был не веселым, а, скорее, задумчивым.

— Я помилую этих женщин, потому что понимаю: единственный способ добиться твоего доверия — это признать, что тебе нужно точно то же, что и мне. Ты хочешь доказать, что сможешь постоять за себя, и я могу понять это. Именно поэтому нас так тянет друг к другу, Джемма, мы очень похожи.

— Я с этим не согласна.

Он расхохотался:

— Вот именно! Ты с этим не согласна, потому что тебе не хочется, чтобы я диктовал, что ты должна думать в том ли ином случае, как поступать. Я тоже предпочитаю все решать сам. За закрытыми дверями ты можешь свободно высказывать свое мнение, но в присутствии других не забывай свои слова о том, что порядок возможен только при соблюдении правил.

— Короче говоря, я постоянно обязана помнить о своем месте? Это угроза?

— Нет, милая, мое тебе обещание таково: получишь ты церковное благословение или нет, но не сомневайся, сегодня ночью я приду и позабочусь о том, чтобы ты точно знала, как утолить мое желание.

Он обнял ее за талию, притянул к себе и впился в ее губы жадным поцелуем. В нем не было никакой нежности или игры. Его поцелуй требовал подчинения, и ее губы приоткрылись, позволив его языку погрузиться глубоко в ее рот. Ее лоно заныло, требуя такого же обращения. Ей хотелось, чтобы ее заполнили и чтобы ее неопытность в области секса ушла в прошлое.

— Вы не имеете права!

Он фыркнул и отпустил ее.

— Я просто честен, Джемма. Мы друг другу подходим. И я настаиваю, чтобы ты смирилась с тем, что выйдешь за меня замуж уже сегодня, потому что хоть я и не вижу твоих грудей, но прекрасно знаю, что твои розовые соски сейчас затвердели. Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, и у меня достаточно опыта, чтобы доказать тебе: я не обману твоих ожиданий. Нас влечет друг к другу, а природа — штука упрямая. Я буду у храма в сумерки. — Его бровь иронически выгнулась. — А у тебя в постели — как только стемнеет. Даю тебе слово, Джемма: сегодня ты станешь моей.

Дверь за Гордоном шумно захлопнулась, заставив Джемму вздрогнуть.

Возбуждение жаром текло по ее рукам и ногам, скапливаясь внизу живота. Пульсация между ногами стала настолько сильной, что еще чуть-чуть — и ее уже можно было бы назвать болью.

«У тебя в постели…»

Она содрогнулась, мысленно снова услышав его слова. Все события этого дня поблекли и забылись, она сосредоточилась только на том, как уверенно звучал его голос. Гордон угадал верно: ее соски затвердели. Ее женскую суть не интересовали доводы против брака с Гордоном. Что еще хуже, разум подсказывал ей, что Гордон гораздо более снисходителен к ее характеру, чем любой другой мужчина на его месте, которому ее брат мог бы ее предложить в жены.

Но останется ли Гордон и дальше таким? Нередко мужчины после заключения брака меняются, становятся деспотами. Не исключено, что рослый шотландец снова прибег к хитрой стратегии, чтобы сначала получить желаемое, а потом сжать руку в железный кулак и обрушить его на ее голову.

Но даже это опасение не было достаточно убедительным доводом для того, чтобы отказаться выходить за него замуж.

Остается только надеяться, что Гордон именно таков, каким кажется, а значит, из него получится хороший муж. Причина проста: ее действительно к нему влечет. Настолько сильно, что она вынуждена признаться себе: вряд ли у нее получится сегодня ночью прогнать его, если она даже откажется от бракосочетания. Его поцелуи ее пьянят, а она нисколько не сомневалась в том, что он будет ее целовать.