— Похоже, что у них четыре игры в год. Ну, судя по документам, которые я нашел.

— Только четыре? — спросила я.

— Ну, подумай об этом, Брук. Если они работают с командой из четырех девчонок, им нужно достаточно времени, чтобы ходить на свидания и ухаживать за каждой из них.

— Ладно. Это имеет смысл, — ответила я. — Они играют на протяжении учебного года или целый год?

— Похоже, что они играют и в летнее время, — сказал Терри. И я осмелюсь сказать, что девушки не имеют ни малейшего понятия, что происходит.

— Какая кучка мудаков, — произнесла я с максимальным женским возмущением, какое только смогла изобразить, чтобы спрятать мое полное и абсолютное восхищение.

Он открыл очередной документ.

— Здесь они оценивали каждую девушку с самого начала. Есть четыре категории, судя по оценочному листу. Есть «Девственницы», которые приносят наибольшее количество очков, что бы ни делали. «Девственницей» считается любая девушка, которая не занималась ничем, кроме поцелуев. — «Хорошая девочка» на втором месте по баллам, которые приносит.

— Что определяет «Хорошую девочку»? — спросила я.

— Позволь мне показать тебе «Экспонат Д», — сказал Терри. — Вот документ, объясняющий все четыре категории. Каждый член лиги подписывал его. Предполагаю, что это для того, чтобы потом не было споров. Я думаю, они вместе решают, к какой категории подходит каждая девушка. Очень демократично.

— Очень долбануто, — сказала я.

Терри ухмыльнулся.

— Так вот, «Хорошая девочка» — это та, кто заходила немного дальше поцелуев. Легкий петтинг. Никаких оральных ласк, хотя…

— Иисусе. Я просканировала документ в поисках объяснения последних двух категорий.

Категория «Плохая девочка» предполагала девушек, о которых известно, что они принимали участие во всех действиях, включая углубленный курс. Но у них был секс только с одним партнером. Категория «Шлюхи» была для тех девчонок, у которых было несколько парней.

Я презрительно засмеялась, качая головой.

— Это возмутительно.

— Это то, что ты хотела узнать, — ответил Терри.

Я проигнорировала его.

— Покажи мне ту таблицу с командами ещё раз.

Терри открыл файл, и я заметила буквы рядом с именами каждой из девушек.

— Как может быть, что они знают, девственницы ли эти девчонки? — спросила я.

— Шпионаж, наверное.

— Ты имеешь в виду, что думаешь, другие девушки помогают им в этом?

— Я не знаю. Возможно.

Я была в ужасе. Я читала список. Буквы рядом с каждым именем были Д, ХД, ПД и Ш. Для «Игры 2» была отобрана только одна «Ш». Её имя Криста Кэмпбэлл.

— Зачем кому-то из них выбирать «шлюху», если она приносит мало очков? — спросила я.

— Я не думаю, что они выбирают тех девочек, каких сами хотят. Им приходится выбирать из списка. Они меняют девчонок каждую игру, — объяснял Терри. — Ни одна девушка не играет повторно.

— Ясно. Не хотят, чтобы эти девчонки чувствовали себя блядями, — сказала я.

— Нет, просто помечают их таковыми, — ответил Терри.

Я откинулась назад и посмотрела на потолок.

— Так что значит «ВБЛ»?

— Ну, это и есть твоя «Воображаемая Футбольная Лига».

— Агаа.

— Значит…

Я посмотрела на Терри.

— «Воображаемая Секс Лига»?

— Почти, — сказал он. — «Воображаемая Блядская Лига».

Я фыркнула.

— Так теперь все они бляди? Что насчет девственниц?

— Думаю, в этом весь смысл — сделать их блядями, — ответил Терри.

— Как ты понял, что это «Воображаемая Блядская Лига»?

— Я увидел это в электронной почте. Не могу похвастаться, что выяснил это сам, — сказал он. — Ты в списке для «Игры 3».

Я чуть в штаны не наложила.

— Что, прости?!

— Я нашел лист девчонок для «Игры 3». Ты одна из избранных.

Мое сердце стучало так быстро, что я испугалась, что у меня случится паническая атака. Я закрыла глаза. Поля, поля, поля. Где были чертовы поля?

— Моя категория? — выдохнула я, глаза всё ещё плотно сжаты. Мне действительно не хотелось спрашивать, но пришлось. В любом случае, как эти парни могут знать? Потом я подумала о Таннере. О Боже. Что, если Паркер спрашивал Таннера обо мне? Что, если Таннер сболтнул что-то про Финна? Он знал о Финне. Не спрашивайте, откуда, но парень знал.

— Хорошая девочка, — ответил Терри.

Я изогнула бровь и сжала губы.

— Откуда им знать?

— Шпионы, Райт. Вопрос в том, правда ли это?

— Это не твоё дело, ты грязный старый мужик, — выплюнула я.

Хотя это не было точной информацией. Предполагалось, что у «Хорошей девочки» не было секса, а это было не про меня.

— Когда начинается «Игра 3»? — спросила я.

— Не в ближайшие несколько месяцев, но не волнуйся. Я дам тебе знать, когда они сделают свой выбор, — сказал Терри.

Я уставилась на него. Я, должно быть, выглядела напуганной, потому что он потряс головой.

— С тобой ничего не случится, — сказал Терри. — Я обещаю.

Я кивнула.

— Но тебе стоит быть умнее насчет этого, Райт, — продолжил он. — Не ставь себя под угрозу лишь для того, чтобы добыть ещё информацию об этом придурке Кэле. Я понимаю, почему ты хочешь его достать, но тебе стоит играть с безопасного расстояния.

Я кивнула.

— Я имею в виду, что знаю, что она была твоей лучшей подругой и всё такое…

— Я уяснила, Терри.

— Но это может оказаться действительно серьезным дерьмом. И я просто думаю, что будет лучше…

— Терри? Я поняла тебя.

Терри закрыл рот. Я прикусила губу, чтобы хоть что-то делать, пока думала.

— Покажи мне таблицу ещё раз, — сказала я. Я рассматривала её. — Где имя Кэла? Я вижу Паркера, Майка, Хантера, Тима и Аарона, но где же Кэл?

Терри взглянул на документ.

— Должно быть, он просто отсиживается?

— Да, но почему?

***

По крайней мере, я не шлюха. Это всё, о чем я могла думать, пока сидела на диване, глядя, как папа читает.

— Ты поздно пришла домой. Задержалась на работе? — спросил он, не поднимая глаз от своего Ридерз Дайджеста.

— Одна пара никак не хотела уходить, — ответила я. Я бы ни за что не рассказала папе, что ходила в дом к тридцатишестилетнему мужчине, чтобы узнать детали о «Воображаемой Блядской Лиге».

Он кивнул, погруженный в свое занятие.

Внезапно мне захотелось поговорить с папой. Не о чем-то конкретном. Правда, я просто хотела, чтобы он заставил меня смеяться. Мне нужно было отвлечься от всей этой информации, которую я только что узнала.

— На что это похоже, расти на северо-востоке? — спросила я.

Папа поднял глаза от журнала.

— Серьезно?

Я кивнула.

— Холодновато.

Я повернула к нему голову и вскинула брови.

— Недружелюбно, — предложил он.

— Старайся лучше.

Папа вздохнул.

— Откуда такой внезапный интерес? Есть ТВ-шоу, которое ты смотришь в это время?

— Папа, сейчас полночь.

— Точно. Не должна ли ты уже быть в кровати?

— А ты не должен ли быть в кровати? Это ты здесь старичок.

— Мило.

Я подмигнула ему. Он подмигнул в ответ. Это было нашей фишкой. Я помню, как мы делали это с тех пор, как он научил меня подмигивать, когда мне было четыре. Я не осознавала, как мне не хватало этого, когда мы жили отдельно.

— Просто расскажи мне, — попросила я.

— Ладно. Я жил в доме строчечной застройки. Ты знаешь, что это?

— Те дома, которые соединены вместе, как таунхаусы?

— Ага. Землю на севере тяжело приобрести, если у тебя нет кучи денег. Большинство домов совмещены.

— Никакого заднего двора? — спросила я.

— Хм, маленький есть. Размером с эту гостиную, — ответил папа.

Я оглянулась вокруг.

— Это печально.

— Это было тем, чем было.

— Почему было недружелюбно?

— Уверен, это было дружелюбно, — сказал папа. — Просто сложно сравнивать с Рэйли.

Я хотела прокомментировать это, когда услышала легкий стук во входную дверь.

— Оставайся прямо здесь, — приказал папа, когда вскочил со своего кресла. Он схватил заряженный «Кольт 45», спрятанный в ящике углового стола. Я слышала, как он перезарядил его.

— Я уверена, это просто…

— Тихо, Бруклин.

Я послушалась. Не для того, чтобы папа был доволен, но я прислушалась к нему. Если не слушать, это может обернуться катастрофой. Знаю из прошлого опыта.

Папа взглянул в глазок и вздохнул, после чего повернулся ко мне.

— Ты знаешь парня со скейтбордом?

Я подпрыгнула и подбежала к двери.

— Да!

— Какого черта? Уже полночь, Брук.

— Сегодня пятница, — поспорила я.

Папа фыркнул и вернулся в свое кресло.

— Серьезно, пап? Ты будешь сидеть здесь, когда я открою дверь?

— Даже не сомневайся. С пушкой, лежащей прямо на моих коленях.

Я закатила глаза и открыла дверь.

Райан стоял в дверном проходе, глядя прямо на меня. Я не могла придумать, что сказать, поэтому я посмотрела на него в ответ. В конце концов, он нарушил молчание.

— Мне, правда, жаль, — сказал он. — За то, что так поздно пришел и за тот день…

— Давай поговорим снаружи, — сказала я.

— Уже полночь, Брук, — позвал отец из гостиной.