— А-а-а-а-а, — протянула бабушка, упирая руки в бока. — Побежала… Куда-то торопишься, проституть?

Простит… что? Это она про меня? Но чем…

— Я вас не понимаю, — нахмурившись, проговорила и попятилась. Надо было спускаться на лифте. — Вы меня с кем- то путаете.

С той блондинкой с четвертым или пятым размером, например.

— Ничего я не путаю, — пожевав губами, выдала бабуля, которая на первый взгляд показалась мне божьим одуванчиком. В старом халате в цветочек и пуклей на голове. — Каждый день к нему шастаешь. А он нормальных девок к себе не водит. Странно только, что до тебя все, как одна, модельки были. У тебя же ни кожи, ни рожи.

Меня в открытую оскорбляли и пытались задеть, чтобы спровоцировать скандал. Я почти поддалась, открыла рот, чтобы высказать все, что думаю о таких, как эта женщина, больше занимающаяся тем, что сует свой нос не в свое дело, чем озабочена и проблемами своей семьи. Почти сказала… Вовремя взяла себя в руки, понимая, что этим ничего не добьюсь. А слухов станет еще больше. С другой стороны, какое мне до этого дело? Почему ее слова кинжалами вонзились в и так кровоточащее сердце? Стоило принять и смириться с мыслью, что я, как те самые глупые, наивные девчонки, начитавшиеся романов о любви, запала на Макса. Вот так просто и не пойми как. И что теперь? Наши пути вот-вот разойдутся. Он продолжит удовлетворять красоток, я погружусь в учебу. У нас нет ничего общего. НИ-ЧЕ-ГО. Все его украденные у меня поцелуи ничто иное как издевка. Меркулов не способен любить. Как человек, так потребительски обращающийся с девушками, может испытывать столь сильные чувства?

Взбежав по ступеням, подлетела к лифту и дрожащей рукой нажала на кнопку. Она загорелась красными цветом, давая понять, что вызов сработал и лифт скоро спустится.

— Ишь, бегают тут, топчут, — продолжала язвить бабуля. — Небось бельишко свое в его квартире забыла, вот и побежала. Дурында. И что вы в нем находите? Алкаш.

Не правда! Хотелось выкрикнуть эти слова, чтобы эта женщина их расслышала. Да, Меркулов не идеален. У него вагон и маленькая тележка недостатков. Еще недавно я и сама легко могла назвать его алкоголиком, одним их тех, которые легко могут пропить кругленькую сумму за вечер. Раньше. Сейчас, видя его отношение к, по сути, чужому человеку, я не имею права так думать. Он мог быть другим. Мог, но сам этого не хотел. Его все устраивало. Несмотря на его странности, Мерк не сделал мне ничего плохого. Друзей-товарищей в дом больше не водил. Готовил божественно. Лишний раз своим обществом не докучал. Чего там, я не так часто его видела.

Лифт, наконец-то, спустился и металлические дверцы отъехали в сторону. Шагнула вперед, снова нажала на кнопку и стала жать. Поскорее выйти из дома. Не слышать противного голоса старушки, которая и не собиралась замолкать. Наоборот, повысила голос, наверное, переживая, что я не все услышу.

Какое ей вообще дело до личной жизни Меркулова? Или он так бурно ее показывал, что соседям и прислушиваться не надо было. Это походило на правду. Продолжающую колоть в самое сердце правду. Зря я тогда согласилась переехать к Светке. Если бы не переступила порог ее квартиры, то сейчас не мучилась бы от ревности, злости и душевной боли одновременно. Хорошо, что вопрос с моим дальнейшим пребыванием на территории Меркуловых решен. В ближайшие дни соберу вещи и съеду. Может, девчонки, с которыми я должна буду делить жилье, уже присмотрели подходящую квартиру.

Выйдя из дома, пошла в сторону метро, продолжая прокручивать в голове ядовитые слова пожилой женщины. Я бы и рада про них забыть, но не могла. Она знала, как больнее ударить. Наслаждалась моим замешательством, смотря, как опешила от ее насмешек.

Как мало понадобилось времени, чтобы так изменить свое мнение по отношению к Максу. Лучше бы я продолжала его тихо ненавидеть. Одно я понимала точно — показывать, что он мне небезразличен, не буду. Ясно, как белый день, чем это может закончиться. Собирать потом осколки своего глупого, нервно стучащего сейчас органа по асфальту, не хотелось. Мерк использует меня так же, как и пользовал всех до этого. Потом «выбросит», как надоевшую игрушку. Еще и посмеется над глупым, доверчивым Хомяком, который наивно надеялся на взаимные чувства.

Хватит! Сколько можно себя мучить? Пора перестать думать о нем. Он ведь обо мне совсем не думает. Ведь так?

Из суеты метро я нырнула в шум и гам института. Все, как всегда.

Занятия проходили спокойно. На первой паре я пыталась связаться с одной из девушек. Но одна не отвечала на сообщения. Во время перерыва стала названивать на номера, которые дала мне Машка. Ноль реакции. Что происходит? Между нами была договоренность. Мы должны были встретиться и переговорить по поводу квартиры, в которую собирались вместе заселиться. Было почти непреодолимое желание выругаться. Удача решила, что моя жизнь налаживается? Возжелала подставить подножку в очередной раз?

Нужно было что-то решать. Когда между парами был очередной перерыв, попросила у одной из одногруппниц телефон и позвонила на первый номер, который написала мне в сообщении Мария. Ответили почти сразу. Бодрым девчачьим голоском проговорили:


— Да! Кто это? Если реклама, мне не надо.

— Нет, не реклама, — проворчала и продолжила: — Это Маша Хомякова. Я звоню по поводу заселения. Ты не отвечала на звонки и…

— А, Маша, — замялась девчонка. — Да, я помню, мы собирались встретиться. Но знаешь… — снова заминка. Давай, скажи, что все отменяется. И я взвою. Мысленно, само собой, но протяну букву «у», как тоскующий по соплеменникам волк. Почему у меня все сикось-накось? Почему я все никак не могу съехать от Макса? Только вчера сказала ему, что вскоре наши пути разойдутся и на тебе, очередная подстава. Слабо верится, что это просто случайность. Кто сглазил? Кому выколоть лупоглазки?

— Уже не актуально, да? — закончила за нее, так и не дождавшись вразумительного ответа. — С вами что, кто-то переговорил? Комендант? Ректор? Кто?

— Никто, — пискнула первокурсница и отключилась.

Просто замечательно. Меня только что кинули. Смысла «трясти» остальных девушек не было. Скорее всего, ничего нового они мне не скажут. А я лишь нервы себе трепать лишний раз буду, пытаясь узнать, кто это так «удружил». Не безосновательно я заподозрила главу ВУЗа и этого проныру Федоровича. Испугались, что подниму шумиху? Так я могла устроить ее сразу же. Еще и скатерку накатать, куда следует. А потом вылететь из института. Но если это не они, тогда кто?

Отдала телефон одногруппнице и, устроившись на подоконнике, бездумно уставилась перед собой. А что, если это Макс? Нет, конечно, нет. Что за глупости. Зачем ему это? Он хочет избавиться от меня так же, как и я от него… хотела. Теперь же и сама не знаю, чего хочу. Мерк, подобно вулкану. Вроде только находился в спокойном, умиротворенном состоянии, а в следующую секунду срывается и готов тебя уничтожить.

После учебы, пошла на работу. Там все было более-менее гладко, если не считать одну из покупательниц, что на свой 4XL возжелала натянуть эмочку. И никто не мог объяснить женщине, что ткань не выдержит такого издевательства. Даме захотелось выглядеть сногсшибательно. У ее доченьки через неделю свадьба и пытающаяся выглядеть моложе своего возраста мамочка считала, что, если втянуть живот, все сядет как влитое. Ну да… сядет, если разойдется по швам. Облепит цветными лоскутками дорогой ткани.

Так вот, платье ей таки продали. Уговорили на эльку, дескать, это то, что надо. Причем женщина взяла наряд без примерки, заверив продавца-консультанта в том, что у нее замечательный глазомер. Вот она потом удивится, что ее индикатор идеального размера барахлит на оба глаза, да и вообще косит.

Дома я была, как и всегда поздно. Макс на этот раз не обрадовал умопомрачительными ароматами горячей и наивкуснейшей пищи. Кроссовок, в которых он обычно ходил, в прихожей не обнаружила. Кожанки на крючке тоже не было. Значит, еще не вернулся. И где пропадает? Не на вечернем учится, чтобы так задерживаться.

Надо было с ним поговорить. Сообщить, что я таки задержусь к его и моему сожалению. Ладно, только к его. Придется парню еще какое-то время терпеть мою персону в своей берлоге. Хорошо еще, что я не успела позвонить Светке. Не хватало еще и перед ней отчитываться, что и как.

Первым делом пошла производить ревизию в холодильнике. Еды было предостаточно. Так что можно просто поставить тарелку с ужином в микроволновку. Поэтому я, захлопнув дверцу, пошла в комнату за пижамой. Приму душ, а уже потом приступлю к поглощению сытного ужина.

Вода расслабляла, успокаивала, и спать уже не так сильно хотелось. Для того, чтобы окончательно прийти в себя, включила холодную воду. Потом быстро переключила обратно. И так несколько раз. Наилучший способ прогнать сонливость на пару часов.

Я уже потянулась к полотенцу, которое висело на крючке, когда дверь открылась и в ванную вошел Макс. Повторюсь: Меркулов, не стучась, самым наглым образом, притащился в ванную комнату и бессовестно пялился на застывшую с вытянутой рукой меня. Причем его темный взгляд не обещал мне ничего хорошего. Вот совсем. Ни капельки.

Я находилась в таком ступоре, что не могла заставить тело двигаться. Умом понимала, что необходимо прикрыться хотя бы шторкой, которую я не задвинула (чего там, и дверь запирать, дурында, не стала). Надеялась по-быстрому ополоснуться и пойти ужинать. Должна была успеть до прихода Мерка. Чего там… не услышать его шагов. Он ведь никогда не входил в свой дом тихо. А тут уже несколько раз проморгала его приход.

Зачем вошел, не утруждая себя хотя бы коротким стуком? Не дал понять, что дома. Сначала подкрался, когда я танцевала (причем, не так чтобы хорошо, как мне кажется), теперь вот застал мою персону голой.

— Меркулов! — наконец, воскликнула, окончательно осознав, что я голая. И он это видит! И что самое ужасное — в наглую разглядывает, словно съесть хочет.