Однако невозможно представить, чтобы незнакомец мог крутиться возле Хэддоу на протяжении многих дней и при этом остаться незамеченным. Кто-то должен был его видеть, у кого-то он должен был жить все это время. Ах, как жаль, что никто не сумел толком рассмотреть его лица!

Теперь еще один вопрос: сколько их, преступников, — один или двое? Первым был Гарри, вторым — тот человек возле обувного магазина. Разные это люди или один и тот же человек? Если один и тот же, то он большой мастер маскироваться. Быть может, актер? Или просто человек, хорошо знакомый с искусством грима?

Он не пользовался пистолетом, и это было очень умно, потому что на звук выстрела тут же сбежались бы из Хэддоу все грумы и все конюхи. Этот негодяй совершенно точно вычислил, что если убивать — то только беззвучно.

Безмолвное убийство. На этот раз он зарезал бы Гвинет или просто проломил бы ей череп.

При этой мысли по спине Джесона пробежал холодок, заставив его подняться и нервно заходить по комнате.

Да, загадка оказалась со многими неизвестными, и непонятно пока, за какую ниточку нужно потянуть, чтобы начать разматывать весь этот клубок.

А может быть, единственный способ поймать негодяя — это заманить его в ловушку? Но при этом Гвинет должна будет сыграть роль приманки…

Нет, на это он не согласится ни при каких условиях.

* * *

«Сука! Сука проклятая!» — крутилось в голове Гарри, когда он что есть силы гнал своего жеребца по крутому склону холма. Правда, сегодня он был не Гарри, а мистером Саундерсом, лошадиным барышником, приехавшим сюда покупать лошадей для перепродажи в Хэмпшире. Остановился он в Хоуве, в какой-то миле от побережья, но появлялся в гостинице только затем, чтобы переночевать. Пробирался к Хэддоу и возвращался от него всегда кружным путем, желая быть уверенным, что его никто не выследил.

Кровь в его жилах пульсировала в такт ударам конских копыт. Встретившись с неожиданностями во время первого нападения на эту миссис Бэрри, он испытал восторг и возбуждение. На этот раз все было иначе. Эта сука опять провела его, но теперь на ее стороне оказалось простое везение. Судьба, черт побери!

Он вернулся в свой номер, который снимал в «Красном льве», уложил немногочисленные пожитки, внимательно осмотрел комнату, проверяя, не оставил ли чего-нибудь, что могло бы навести на его след, удовлетворенно кивнул и спустился вниз заплатить по счету. О том, что уедет сегодня, он предупредил хозяина гостиницы еще вчера, поэтому его отъезд не вызвал ни у кого ни малейшего удивления. Правда, он надеялся уехать с побережья победителем, а приходилось уезжать ни с чем.

Но только не нужно нервничать и волноваться. Счастье переменчиво. Сегодня оно было на стороне этой суки, завтра переметнется на другую сторону. Он еще доберется до ее горла.

Конечно, обидно, когда тебя оставляет в дураках какая-то баба. Но это, хотя и неприятно, однако не смертельно.

Она у него еще попляшет, попляшет, черт побери! Он не из тех, кто умеет забывать и прощать!

* * *

Она сидела в постели, скрестив руки на груди, и даже не шелохнулась, когда негромко скрипнула дверь и в спальню вошел Джесон. Он был в темно-синем халате, с зажженной свечой в руке.

Увидев, что в спальне уже горят несколько свечей, он задул свою, поставил на стол и сказал:

— Столько света. Надеюсь, это означает, что ты ждала меня.

Она не улыбнулась, не повернула головы и сказала, глядя прямо перед собой:

— Мне нужно поговорить с тобой.

Джесон сделал вид, что ничего не происходит. Он запер дверь, улыбнулся и весело сказал:

— А я, честно говоря, пришел сюда совсем за другим. Давай поговорим позже, — и он поцеловал Гвинет в щеку.

— Мы будем говорить сейчас.

Джесон немного подумал, вздохнул и сказал, присаживаясь на край постели:

—Ну?

— Весь вечер сегодня ты молчал. Ни слова не сказал ни мне, ни кому другому. Ты что-то задумал, не так ли? Что именно?

Он взял руку Гвинет, перевернул ладонью вверх и нежно поцеловал.

— Завтра утром уезжают Джерри и Триш, — сказал он. — Я хочу, чтобы вы с Марком поехали с ними.

Теперь ей все стало понятно.

— Думаешь, это их остановит? Если они нашли меня в Хэддоу, найдут и в Норфолке.

— На этот раз мы уже не будем такими беспечными. Тебя будут хорошо охранять.

— Другими словами, новая тюрьма будет охраняться лучше, чем прежняя. И сколько это будет продолжаться? Месяц? Год?

Молчание Джесона растянулось на целую минуту, а затем он наконец выдавил из себя:

— У нас нет выбора.

— Ну-ну, Джесон, — с грустью посмотрела на него Гвинет. — Ты же знаешь, что это не так. Есть один надежный способ поймать этих негодяев.

— Если ты имеешь в виду то, о чем я думаю, то ответом будет «нет».

— Ты прекрасно знаешь, что другого способа нет и быть не может. Им нужна я. Вот вокруг меня и нужно соорудить мышеловку.

— Гвин, они хотят убить тебя!.

— Я знаю, — спокойно ответила Гвинет. — А ты не дашь им этого сделать.

Он потер затылок, покачал головой и сказал:

— Слишком рискованно. Кроме того, убийца может быть не один.

— Джесон, пойми, — подняла плечи Гвинет, — я не могу поехать с Триш и Джерри. За мной по пятам следует опасность — куда бы я ни приехала. Сегодня из-за меня едва не погиб Расселл, мог погибнуть Брэндон. Если я поеду в Норфолк, под угрозой окажутся и Триш, и Крис, и Джерри… и Марк. Тебе самому тоже, между прочим, небезопасно находиться рядом со мной.

— Ты думаешь, меня это волнует?

Слова Джесона согрели душу Гвинет, но не изменили ее решения.

— Мы вместе с тобой отправимся в Лондон. Затеряться там проще, чем в любом другом месте. Марка можно отправить вместе с Триш и Джерри. Он будет только рад. Можно будет сказать бабушке и Софи, что мне нужно повидаться со своим адвокатом, а на самом деле мы сразу же направимся к Мейтленду. Ты сам говорил, что он хотел увидеться со мной. Ведь тебе в любом случае нужно встретиться с ним?

Негромко завывал за окном ночной ветер, потрескивали в камине догорающие угли, мерцали свечи, заливая спальню медовым светом.

— Да, — после долгого молчания сказал Джесон.

— Тогда я еду с тобой, — Джесон хотел что-то возразить, но Гвинет успела прижать палец к его губам. — Что бы ни узнал за это время Мейтленд, это касается в первую очередь меня, а не тебя. Быть может, этот разговор поможет мне припомнить что-то новое. Я должна ехать, понимаешь?

— Дай мне подумать.

— Здесь не о чем думать. Я все уже решила.

— Гвин…

— Нет! И ни слова больше. А теперь давай займемся любовью.

Джесон посмотрел на Гвинет так, словно хотел ей возразить, но вместо этого поднялся на ноги и скинул с себя халат. Гвинет увидела бронзовое, прекрасное в своей бесстыдной наготе тело Джесона и хрипло спросила:

— У тебя нет ночной сорочки?

— Есть, несколько дюжин. Но зачем надевать ночную сорочку, чтобы тут же снять? Одна морока. — Он забрался в постель и обнял Гвинет. — Мне спокойно только тогда, когда держу тебя в своих руках.

Она тоже обхватила Джесона, притянула его к себе. На глазах у нее заблестели слезы. Никто и никогда не был с ней таким нежным, как Джесон. Гвинет было хорошо и спокойно в его объятиях, но вместе с тем ей тоже хотелось защитить Джесона от тех опасностей, что поджидали его на каждом шагу.

Их губы слились, руки и тела переплелись, вздохи сменились тихими стонами, дыхание становилось все чаще и тяжелее. Они плыли по волнам страсти, подобно лодке, отдавшейся на волю стихии.

Наконец Джесон проник в лоно Гвинет, и спокойное движение тел сменилось бешеным ритмом, в котором растаяли на время все тревоги сегодняшнего дня и все мысли о дне грядущем.

Спустя некоторое время Гвинет заснула, свернувшись калачиком возле Джесона, а он продолжал лежать, уставившись неподвижным взглядом в потолок и вспоминая все, что сегодня случилось, и все, что было сказано. Да, Гвинет была права — если они нашли ее в Хэддоу, выследят и в Норфолке. Бежать ей некуда.

От гнева у него пересохло в горле. И почему они охотятся за Гвинет, а не за ним? Он охотно согласился бы занять место Гвинет, лишь бы не подвергать ее опасности. Впрочем, к чему эти пустые мысли? Ведь от них все равно ничего не изменится, и Гвинет по-прежнему будет в опасности — всегда и везде.

Наверное, им и впрямь придется прибегнуть к этой крайней мере — устроить охоту на живца, но теперь нужно будет все тысячу раз продумать, проверить и взвесить, потому что в прошлый раз они упустили какие-то мелочи, которые едва не обернулись трагедией.

Его мысли переключились на Марка. Едва он успел найти сына, как им предстояла разлука.

«Что будет с Марком, если вдруг меня не станет? — подумал Джесон. — И что будет с Гвинет?»

Он сел в постели и растолкал Гвинет. Она поморгала, просыпаясь, затем вгляделась в лицо Джесона и спросила с тревогой:

— Что случилось?

— Нам немедленно нужно обвенчаться. Я хочу быть уверен в том, что, если со мной что-нибудь случится, вы с Марком будете обеспечены до конца дней.

Гвинет долго смотрела на Джесона, затем села в постели рядом с ним.

— С тобой ничего не должно случиться, — пылко сказала она. — Мы найдем его раньше, чем он посмеет что-то сделать.

— Плевать мне на этого мерзавца. Все равно мы должны обвенчаться, — улыбнулся Джесон. — И лучше сделать это как можно скорее, вот и все.

— Ах, Джесон, в какую же историю я тебя втравила!

— Ничего, я не жалуюсь.

— Может быть, нам с Марком все же лучше уехать куда-нибудь, где нас никто не знает?

От гнева глаза Джесона приобрели стальной оттенок.

— Вот что я тебе скажу на это, — твердо начал он. — Никогда не смей забывать о том, что я отец Марка, понятно?..

— Я не имела в виду…

— Чего ты не имела в виду?