Элизабет Торнтон - Погоня за призраком

— Пойду приготовлю шоколад, — сказала Гвинет и поспешно покинула комнату.

Спустя десять минут она вернулась в спальню Марка, неся в руках поднос с тремя дымящимися чашками горячего густого шоколада. Сделала пару шагов и застыла в недоумении. Марк крепко спал под одеялом, а рядом, без сюртука и ботинок, похрапывал Джесон, сжимая в одной руке оловянного солдатика.

— Джесон, — негромко окликнула Гвинет, приближаясь к кровати. — Джесон!

Его длинные темные ресницы затрепетали, но он не проснулся. Гвинет поставила поднос на стол и сделала еще одну попытку. Джесон только нахмурился во сне и повернулся спиной к Гвинет, придвинувшись ближе к Марку.

Гвинет была рада тому, что ее никто не видит и ей не нужно скрывать свои чувства. Ей было больно видеть, как они спят в обнимку — темноволосый мужчина и светловолосый мальчик. Она заметила, что даже во сне длинные чуткие пальцы Джесона продолжают накрывать маленькую руку Марка.

Гвинет сглотнула подкативший к горлу комок. Интересно, многое ли известно Джесону? Быть может, он знает всю правду? И потому захотел стать опекуном Марка?

Нет. Если бы Джесон знал все, он немедленно дал бы ей это понять. Только так он и поступил бы. Ведь он — Рэдли, а они все такие. И Марк — тоже Рэдли. Одна порода. Всегда крепко держатся друг за друга. За доказательствами далеко ходить не надо, достаточно вспомнить, с какой готовностью Рэдли приняли ее мать, когда та овдовела.

Но есть маленькая деталь. Мать была рада вернуться в лоно семьи Рэдли, а ее Джесон принуждает к этому. Принуждает мягко, осторожно, но под этим кроется такая стальная воля, которая не может не испугать. Нужно быть осторожной, очень осторожной, потому что так легко можно потерять очень многое, если не все.

Пусть лучше опекунство так и останется для Джесона всего лишь почетным титулом.

Она наклонилась, чтобы поднять с пола оброненного солдатика. Вся одежда Марка была аккуратно развешана на стуле, и Гвинет знала, что благодарить за это она должна Джесона. Уж чем-чем, а аккуратностью Марк никогда не отличался.

Она сложила полотенца возле умывальника, налила воды в рукомойник. Она проделывала это сотни, тысячи раз, но никогда — в присутствии Джесона, который даже во сне продолжал вызывать у Гвинет беспокойство.

Джесон повернулся во сне, и Гвинет окинула его долгим-долгим взглядом. Затем открыла гардероб, нашла плед поновее и прикрыла спящего.

Она знала, что кое-кто будет очень рад, проснувшись завтра утром. Впрочем, может быть, Джесон тоже будет рад, если, конечно, не упадет ночью с узкой кровати.

Мысль о том, как Джесон скатится на пол, должна была позабавить Гвинет, но почему-то не позабавила. Она еще раз окинула долгим взглядом спальню Марка и пошла прибираться на кухню.

Несмотря на поздний час, Гвинет не только прибралась на кухне. Назавтра было воскресенье, а это означало, что Мэдди не придет. И все домашние хлопоты лягут на плечи Гвинет. Но и слишком выкладываться только из-за того, что у нее в доме гость — непрошеный гость, между прочим! — ей тоже не хотелось. Все равно Джесон не получит здесь такого комфорта, к которому привык у себя дома, где его обслуживает, наверное, целая армия слуг.

Шоколад она аккуратно перелила в кувшин, чтобы разогреть его к завтраку, и поставила до утра в кладовую. Затем перемыла посуду, начистила ножи и вилки и разложила все это на столе. Нужно было заняться еще и плитой, а это было очень непростое дело. Гвинет собрала горячие угли в кучку и накрыла их металлическим колпаком. Если повезет, эти угли можно будет раздуть утром и быстро затопить печь. Потом она наполнила водой большую кастрюлю и поставила ее на плиту. За ночь вода нагревалась, и они с Марком умывались ею по утрам.

У Гвинет мелькнула было мысль сделать что-нибудь еще, например, отдраить гранитную раковину, отполировать мебель или убрать белье, которое погладила Мэдди, но она без особого труда простилась с ней. «Пусть Джесон принимает нас такими, какие мы есть», — напомнила она самой себе.

Она уже потянулась за свечой, собираясь подняться с ней в свою спальню, как в заднюю дверь постучали.

«Кто это может быть? — удивилась Гвинет. — В такое-то время! Наверняка это не ко мне. Но тогда, может быть, к Джесону? Брэндон, например, или посыльный».

Стук повторился, и тогда Гвинет поспешила к задней двери. Человека, стоявшего на пороге, она узнала с первого взгляда, хотя сейчас на нем вместо рабочей одежды был надет темный пиджак и брюки.

Это оказался штукатур Гарри.

— Вам не повезло, Гарри, — холодно сказала ему Гвинет. — Моей служанки нет и не будет до понедельника. А вас я хотела бы увидеть в следующий раз уже за работой.

Он не дал ей захлопнуть дверь, просунув через порог носок ботинка.

— Миссис Бэрри, — возразил Гарри, — вы неправильно меня поняли. Я знаю, что Мэдди нет дома. Но я не к ней. Я хотел забрать свой чемоданчик с инструментами. Забыл его у вас утром. Очень торопился, мне нужно было успеть на похороны.

— Ваши инструменты? — переспросила Гвинет.

Он кивнул.

Она вспомнила, как вспугнула Мэдди и Гарри, когда они лакомились на кухне пышками. Он действительно заспешил тогда, но, как показалось Гвинет, только потому, что она так некстати появилась на сцене.

— Я не видела у себя на кухне вашего чемоданчика.

— Но он должен быть здесь. Быть может, Мэдди засунула его куда-нибудь в шкаф, подальше от вашего сына?

— Подождите здесь, я посмотрю.

Уходя, Мэдди не обмолвилась ни о каком чемоданчике. Впрочем, не станешь же говорить об этом через порог, лучше быстренько сходить и посмотреть. Гвинет повернулась и пошла на кухню. Услышав за собой шаги Гарри, она не испугалась, скорее, удивилась его бесцеремонности.

«Этому Гарри палец в рот не клади, — подумала она, — всю руку откусит».

Гвинет подошла к шкафу для припасов. Вошедший вслед за нею Гарри прикрыл за собой входную дверь так тихо, что в душу Гвинет закралось подозрение. По спине у нее пробежал холодок.

«Он знал, что Мэдди нет дома, — лихорадочно размышляла Гвинет. — А история с чемоданом придумана от начала до конца. Мэдди не могла не заметить чемоданчика или забыть сказать о нем. Значит, Гарри хотел застать нас с Марком одних. Скверно».

Для того, чтобы собраться с мыслями, Гвинет продолжала делать вид, что ищет чемоданчик с инструментами, которого не было. Наконец она решила, что ей делать. Если она, дай бог, ошибается, что ж, они потом все вместе посмеются над ее ошибкой. Но если ее предчувствия верны, нельзя терять ни секунды.

— Может, он на шкафу? — сказала Гвинет, стараясь держаться как можно естественнее. — Загляну наверх.

Она запустила руку в старый горшок, в котором прятала от Марка старый пистолет Найджела. Пальцы ее коснулись холодной стали, ладонь легла на рукоятку, и Гвинет медленно-медленно потянула пистолет.

— Похоже, что и здесь его… — начала она, но не договорила, сбитая с ног сильным ударом кулака в спину. От удара Гвинет бросило вперед, и она сильно ударилась головой об угол полки.

Оглушенная двойным ударом, от которого у нее перехватило дыхание, Гвинет опустилась на колени и выронила из руки пистолет. Ей оставалось теперь лишь закричать, но и здесь Гарри опередил ее. Схватив Гвинет за волосы, он резко запрокинул ей голову, а второй рукой стиснул горло.

— На шкафу, говорите? — негромко рассмеялся Гарри. — Думаю, что на шкафу моего чемоданчика нет. Если бы вы оказались сговорчивее, миссис Бэрри, мы, возможно, могли бы разойтись полюбовно. А так смотрите, к чему вы меня принуждаете.

Гвинет не могла поверить, что этот поставленный голос, произносивший правильные, законченные фразы, принадлежит тому же человеку, который флиртовал вчера с ее служанкой. Гвинет хотела спросить Гарри, чего ему нужно от нее, но железная хватка его руки не давала ей вымолвить ни слова.

Пальцы Гарри сжались еще сильнее, и тело Гвинет напряглось и вытянулось, словно струна.

Гарри снова заговорил, спокойным звучным голосом, и от этого его слова казались еще страшнее:

— Вы же знаете, миссис Бэрри, что мне от вас нужно? Надеюсь, что вы понимаете, зачем я пришел, в противном случае ваша жизнь и гроша ломаного стоить не будет. У вас прелестный сын, миссис Бэрри. Я думаю, вам не хотелось бы, чтобы с ним случилась какая-нибудь неприятность, верно?

Упоминание о Марке моментально отрезвило Гвинет. Она сразу же забыла про боль в спине и разбитую голову. Страх за сына помог ей взять себя в руки.

«Возможно, он ошибся, и ему нужна не я. Но после всего, что случилось, Гарри не оставит меня в живых, даже если я невиновна. Я слишком много о нем теперь знаю. Что же делать? Он знает, что я и Марк… Стоп! Он не знает о том, что в доме есть еще Джесон! Джесон! Нужно найти способ позвать Джесона!» — молнией пронеслось у нее в голове.

Гарри наклонился к уху Гвинет и пророкотал низким бархатным голосом:

— Итак, где портрет, миссис Бэрри?

Он немного ослабил пальцы, сжимавшие горло Гвинет, и она задышала — судорожно, задыхаясь и кашляя.

«Если я закричу, — думала она, — он тут же сожмет пальцы и придушит меня. Пистолет… Да, он должен быть где-то здесь, под ногами, но как его достать?»

— Так где же он, миссис Бэрри? — снова раздался голос Гарри. — Где портрет, я вас спрашиваю? Мне известно, что в доме его нет. А если так, то где вы его прячете? Говорите!

— Я не знаю никакого…

Пальцы Гарри вновь сомкнулись на горле Гвинет, и он сказал, покачивая головой:

— Если вы не знаете, где портрет, вы мне больше не нужны, миссис Бэрри, — Гарри улыбнулся так, словно удачно пошутил. — Или попробуем еще разок? Где портрет, миссис Бэрри?

И вновь страх за Марка помог ей одолеть панику.

«Думай о Марке, — твердила она себе. — Думай о Марке. Думай о Джесоне. Тяни время».