Стягивая угги, свитер и джинсы, я бросаю их беспорядочно на пол и через голову натягиваю платье, завязываю зеленую атласную ленту, прямо над бедрами. Взглянув на себя, я благодарю Бога за то, что надела красный кружевной бра с глубоким вырезом этим утром и из глубокого выреза платья ничего не торчит. Все что можно увидеть, это вырез. Очень-очень глубокий вырез, спасибо моему третьему размеру, сжатому в этом бра.

Ладно, это платье довольно милое. Оно ниспадает прямо мне до колен и разлетается, когда я двигаю бердами из стороны в сторону. Сэм выбрал хороший цвет, сочетающийся с моими длинными темно-рыжими волосами. Поворачивая дверную ручку, я выхожу, чтобы убедиться, что Сэм заплатит за платье. Нахожу его стоящего в нескольких футах, неудобно перекладывающего пакет с подарками из одной руки в другую, работники магазина интересуются, не нужна ли ему помощь.

Я громко кашляю, и он поворачивает голову в мою сторону, побуждая консультантов наконец-то уйти и отстать от него. Его лицо ничего не выражает, пока он смотрит на меня сверху вниз, и я начинаю оттягивать подол платья, задаваясь вопросом, на самом ли деле я выгляжу дерьмово. Может зеленый не мой цвет. Может мои сиськи выглядят как мешок дерьма, а не как высокая и изящная грудь.

Черт побери, почему он ничего не говорит?

— Я знаю. Я выгляжу дерьмово, — я выдыхаю, раздраженно подняв руки. Быстро разворачиваясь, топаю обратно в примерочную, захлопываю за собой дверь, но не слышу щелчка. Когда начинаю разворачиваться, внезапно меня окружает мужчина, и я слышу, как он ногой закрывает дверь.

— Эм, это женская примерочная, что ты делаешь? — выговариваю я, пытаясь возмущаться, но не могу, когда слышу, как его пакет с покупками падает на пол и чувствую, что его ладони медленно двигаются по моим бедрам.

— Черт возьми, что ты делаешь? — я шепчу, когда его руки двигаются с внешней стороны моих бедер, между моих ног и продолжают подниматься.

— Это платье, — рычит он, — твою мать, это платье. Ты хоть понимаешь, насколько ты великолепна?

Он убирает одну руку от моих бедер и оборачивает ее вокруг моей талии, прижимая меня крепко к себе.

— Прислонись руками к стене, — он спокойно приказывает мне, переставляя ноги и двигая нас вперед, до тех пор, пока я не делаю то, что он говорит, прижимаюсь лицом к черной стене примерочной.

— Мне нужно прикоснуться к тебе. Всего минуту, я обещаю. Пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе, — он умоляет низким голосом, его дыхание у моего уха, зубами он берет мочку уха и тянет её.

— Черт, да, — шепчу я, его рука заканчивает путь по верхней части бедра, его пальцы бродят по кружеву моих стрингов.

— Ты такая влажная, — он говорит тихо, целуя мою шею.

Пальцами он продолжает медленно двигаться по тонкой ткани, до тех пор, пока у меня не появляется желание взять его руку и затолкать его пальцы в себя. Я влажная с того момента, как встретила его, и кто знал, что эти действия пещерного человека, вталкивание меня в раздевалку и прижимание к стене лицом, будут такими заводящими.

— Я знал, что это платье будет хорошо на тебе смотреться, но, черт возьми, Ноэл, — говорит тихо, пальцами он двигается по границе моих стрингов, направляясь под край кружева.

Я раздвигаю ноги так, чтобы поторопить его, и даю ему более легкий доступ. Моя голова откидывается на его плечо, он прижимается лицом к моей шее, оставляя нежные поцелуи на моей коже в перерывах между словами.

— Я никогда, никого, не хотел так сильно. Я ни с кем не был так тверд. Только с тобой, Ноэл, — он говорит, а его пальцы, наконец, проникают под край моего белья, и я чувствую его прикосновение в первый раз.

Мы стонем в унисон, когда двумя пальцами он скользит по влажности, которую он создал словами и дразнящими прикосновениями. Одна моя рука, прижатая к стене, падает на его руку, обернутую вокруг талии. Я начинаю царапать ногтями его запястье, когда пальцами он медленно и идеально кружит вокруг моего клитора.

Его большой палец быстро заменяет те пальцы, и я не успеваю перевести дух, как он толкает два длинных, тонких пальца в меня, погружая их вплоть до костяшек.

Я задыхаюсь, как собака в жару, его пальцы все еще во мне, а большим пальцем он продолжает двигать туда-сюда, вокруг моего ноющего клитора. Я никогда раньше не чувствовала ничего более потрясающего. Я никогда не хотела кончить, спустя пару секунд, от прикосновения парня. И, конечно, я никогда не заводилась от грязных разговоров. Но, Господи, грязные разговоры, исходящие из уст Сэма, должны продаваться на улицах по высокой цене. Он заработает много денег.

— Черт, ты такая упругая и идеальная, — он шепчет, медленно толкаясь пальцами в меня, и мои бедра двигаются в ритм с его рукой между моих ног. — Господи, хотел бы я быть где угодно, но не здесь, чтобы я мог быть внутри тебя. Я хочу чувствовать твою упругую киску вокруг моего члена.

— Да, да черт, да, — рычу, мои бедра трутся быстрее о его руку, и он продолжает быстрее работать пальцами во мне. Большим пальцем он движется быстрее по моему клитору, пока я не начинаю сходить с ума от желания кончить, пока то, что он сказал, внезапно не ошарашивает меня.

Хотел бы я быть где угодно, но не здесь…

Твою мать, мы в общественной примерочной, у меня ТАМ пальцы парня. В торговом центре. В ЧЕРТОВОМ ТОРГОВОМ ЦЕНТРЕ!

Знаю, я говорила, что хочу включить шлюху и БЫТЬ шлюхой, но такая шлюшность — перебор для меня. Я даже не могу сказать ему, чтобы остановился, потому что если он высунет эти идеальные длинные, тонкие пальцы из меня прямо сейчас, я расплачусь и, вполне возможно, пробью рукой стену передо мной.

Что за долбанная головоломка.

Как будто он сразу понял, о чем я думаю, рука Сэма, обнимающая мою талию, перемещается вверх и нежно накрывает мой рот, пока его пальцы продолжают свое славное нападение между моих ног, скручиваясь и скользя по всей влажности, которую он получил от меня.

— Все хорошо, я понял тебя, — он успокаивает меня. — Никто не слышит нас из-за громкой музыки, расслабься, Ноэл. Мне нужно почувствовать, как ты кончаешь от моих пальцев.

Святой Иисус, Мария, Джозеф и мудрец, вот и все. Я готова. Еще одно мягкое скольжение его большого пальца по моему клитору, и я впадаю в забвение, стону и выкрикиваю приглушенные проклятия в его руку, делаю то, что он говорит, и кончаю от его пальцев. Мои бедра толкаются вперед, Сэм толкает эти прекрасные пальцы еще глубже в меня и держит их неподвижно, позволяя мне перенести оргазм с его прижатой рукой, его ладонь ударяется о мой клитор до тех пор, пока я не чувствую, что могу умереть от оргазма.

Святейший, самый долгий оргазм в мире, Бетмен!

Взрыв и трепетное наслаждение между моих ног, медленно исчезают. Тяжело дыша, я пытаюсь усмирить дыхание у руки Сэма, которую он, наконец, убирает от моего рта. Моя голова ударяется о стену раздевалки и моя рука, сжимавшая его руку, присоединяется к другой, чтобы удержать себя. Голова Сэма падает на мою шею. Минуту мы успокаиваем наши дыхания, и я рычу от новой волны наслаждения, когда он медленно выводит пальцы из меня и опускает мое платье.

— Ты в порядке? — он мягко спрашивает, мое лицо все еще прижато к холодной стене, охлаждая мои раскрасневшиеся щеки, и я пытаюсь сформулировать слова.

— Мертвая. Ноги не слушаются. Я засыпаю, — тихо говорю я.

Я чувствую смешок в его груди, которая все еще прижата в моей спине, и он берет меня за бедра, медленно разворачивает меня лицом к себе. Я двигаюсь как обмякшая макаронина. Когда я разворачиваюсь, моя спина обрушивается на стену примерочной и руки падают.

— Я определенно покупаю это платье, — он подмечает с ухмылкой, убирая несколько выбившихся прядей волос с моих глаз.

— Я определенно разрешаю тебе купить это платье. У него волшебная сила, — я объявляю ему, пока он поднимает брошенный пакет с подарками. Я быстро снимаю «волшебное» платье, и натягиваю обратно свои джинсы и свитер. К черту скромность. Рука этого парня была у меня в одном месте, он может смотреть на меня в красных стрингах и сочетающемся бра столько, сколько захочет.

И смотрит своим изумленным взглядом. Пока я натягиваю свитер на покрытую кружевом грудь, он разочарованно рычит и сдвигает «прекрасный подарочек» в его штанах в более удобное положение.

Когда я прикрываю свои сиськи, и платье повешено обратно на вешалку, Сэм берет мою руку и тянет меня на еле двигающихся ногах из примерочной.

— Итак, я просто положу этот пакет под елку и позволю всем забрать свою хрень? — Сэм спрашивает, оплачивая мое платье у кассы.

— Ох, нет. Ты упакуешь их, потому что это Рождественские подарки, — я смеюсь, кассир протягивает мне упакованное платье, теперь уже безопасно спрятанное в красный праздничный пакет, откуда оно не сможет соблазнить нас с Сэмом убежать обратно в примерочную, чтобы еще немного повеселиться с пальцами.

— То есть лентой, ножницами и бумагой со снеговиком и всей этой хренью? — он спрашивает с гримасой, снова беря мою руку, мы выходим в главную часть торгового центра и направляемся в фуд-корт.

— Да, с лентой и ножницами и бумагой со снеговиком или, может даже, если тебе повезет, мы сможем найти бумагу с милыми маленькими котятками, с крошечными красными бантиками на их шеях, — я дразню его.

— Как насчет того, чтобы я просто отдал тебе обязанности упаковки, ты будешь упаковывать предпочтительно голая, а я буду смотреть, — он подмигивает.

— Думаю, так не пойдет, — отвечаю подмигивая. Мы присоединяемся к моей семье в центре фуд-корта, они спорят о том, что пицца «Сбаро» лучше подойдет на обед, чем «Тако Белл».