София Чайка - Подумай дважды

Огромным усилием воли Егор заставил себя говорить спокойно.

- Ты права. Прежде всего, нужно думать о… девочке.

Слово «дочь» рвалось с его языка, но он так и не произнес его. Неожиданно Бритту стало страшно, что он может никогда так и не обратиться с ним к Юле – чтобы не сделать ей больно.

Хмурясь, он продолжал смотреть в глаза Симе и понимал, что готов простить этой женщине все, чтобы она ни сделала. Только не сейчас, когда боль так сильна.

Серафима не отвела взгляда, лишь вздернула кверху подбородок – единственная женщина на Земле, которая могла вызвать в нем настолько сильные чувства. Жаль, что он не понял этого много лет назад.

Ее сердце заныло. Она видела недоверие и даже обвинение во взгляде Егора, но не могла сейчас ничего объяснить, не хотела делать этого в присутствии Кеши. К тому же она нуждалась в силах для того, чтобы найти дочь, а на подобный разговор их уйдет немало.

Казалось, больнее быть уже не может, но видеть подобные чувства в глазах любимого оказалось выше ее сил. В конце концов, он должен понять, что сейчас не самое лучшее время для выяснения отношений. Да и что сказать?

Кеша знал, все эти годы знал, что Юля – не его дочь, и не сознался. А ведь она сомневалась и надеялась. И боялась. Но страх постепенно ушел, потому что муж полюбил ребенка. Тогда Сима убедила себя, что Юля – его дочь, и не стала выяснять, кто настоящий отец ее дочери. Ведь все было хорошо. До сегодня.

Кеша выбрал очень «удачный» день, чтобы признаться. Неужели он проводил генетическую экспертизу? Или всего лишь выяснил группу крови? Сима намеренно не пыталась узнать это в роддоме, чтобы не усложнять и без того критическую ситуацию. Кеша вел себя ужасно, а Егор… Тогда она не интересовалась, куда отправился Бритт. У нее не осталось для этого сил, времени и желания. Егор бросил ее, и она не могла на него рассчитывать. К чему в таком случае прояснять болезненный вопрос?

Сима думала о том, какова вероятность того, что Кеша блефует, но ее сердце уже не сомневалось, что он не соврал.

Как объяснить все это Бритту?

В этот миг зазвонил домашний телефон. Оба мужчины бросились к аппарату, но Сима остановила их, схватив за руки.

- Я сама. – Она отбросила все свои сомнения, сейчас абсолютно бесполезные. Серафима видела, что Егор и Кеша недовольны ее решением, и добавила. – Возможно, он не ожидает, что здесь есть мужчины.

Егор еле сдержался, чтобы не вырвать трубку из рук Симы. Кеша, видимо, заметил его порыв и схватил за плечо. Бритт сбросил его руку, вложив во взгляд, обращенный на Грибова, всю злость, которая бушевала в его душе. Хотя больше всего в этот миг Егора беспокоило ощущение бессилия. Стиснув зубы, он ждал окончания разговора, к счастью недолгого.

Сима положила трубку и обернулась. Ее лицо выражало беспокойство и недоумение.

- Он потребовал акции. Господи, зачем они ему нужны, и причем здесь Юля? – Сима перевела подозрительный взгляд с Егора на Грибова. – Что все это значит? Вначале кто-то скупает акции, затем похищает мою дочь. Мне кто-нибудь объяснит, что происходит в нашей компании? Я требую.

- Ничего не боится, гад!

Кеша рубанул рукой воздух и устремился в комнату. Он вернулся с пальто, надевая его на ходу.

- Постой, ты куда?

Сима загородила Грибову выход.

- Иду убивать мерзавца.

До Егора вдруг дошло, куда собрался Кеша.

- Это Крамарь?

Он встал рядом с Симой, намереваясь узнать все. Кеша замялся.

- Это моя проблема. Я сам ее решу.

Грибов попытался их обойти, но Егор не пустил.

- Она уже перестала быть твоей. Наша дочь в опасности. Если это случилось по твоей вине…

- Тогда что? Ну, договаривай!

Сима умудрилась втиснуться между ними.

- Говори сейчас же! Иннокентий, я жду!

- Ладно, но мы теряем время.

Егор не сдвинулся с места. В отличие от Кеши он понимал, что нельзя действовать сгоряча.

- А ты поторопись. Я знаю, что именно Крамарь интересовался акциями. Но что он хотел от тебя?

Еще мгновение Грибов колебался, но затем сказал:

- Насколько я понял, он хочет контролировать компанию. Он… он требовал от меня мою часть. Точнее ту, которую я переписал на Адама.

- Ты отдал акции Элле и ничего не сказал? Даже отцу?

- Это мое решение. Мне надоело, что меня постоянно контролируют.

Егор видел, как Сима кусает губы. Черт бы побрал Грибова. И всю компанию заодно.

- Оставим лирику в стороне. У него что-то есть на тебя?

Возможно, ему показалось, но Грибов выглядел смущенным.

- Он меня шантажировал.

- Чем?

- А если я не скажу?

- Напоминаю, если ты забыл. Вероятнее всего, что Юля именно в его руках. По твоему мнению, он достаточно сдержан, чтобы не причинить ей вреда? - Он видел, как побелела Серафима, но не мог промолчать. У Егора заканчивалось терпение. Девочка неизвестно где и с кем, а Грибов мнется, как школьник. – И еще… Ты уверен, что справишься с ним сам?

- Я пойду в милицию.

- Если не будет другого выхода, я отправлюсь туда вместе с тобой. Но… что, если он опасен?

- Он считает, что Адам – его сын, - вдруг выпалил Кеша.

- И что с того?

- Как что? Он – Грибов! Папа этого не перенесет! Я ему пообещал, что обо всем позабочусь.

- Хватит себя жалеть.

- Тебе этого не понять!

- Возможно. Я даже не стану выяснять, есть ли у него для этого основания. Крамарь угрожал?

- Да.

- Но ты ничего не сделал, чтобы предотвратить возможные последствия.

В этот раз голос Кеши прозвучал тихо и как-то потерянно.

- Я не думал, что он зайдет так далеко.

- Остается выяснить еще кое-что. Почему он так уверен, что мы не обратимся в милицию, особенно в том случае, когда все выяснится? И есть ли у него сообщник? Сима, голос тебе знаком?

Она покачала головой.

- Такое впечатление, что он доносится издалека.

- Или похититель говорит через платок. Тогда есть вероятность, что Крамарь действует в одиночку.

- А если это не Крамарь?

После этого вопроса, заданного Серафимой, в квартире воцарилась тишина. Егор надеялся, что похищение устроил Аркадий. В противном случае, у них больше не оставалось версий.

Все вздрогнули, когда постучали во входную дверь.

Егор понял, что Сима не может сдвинуться с места. Видимо, слишком много эмоций ушло на то, чтобы держать себя в руках. Он отправился открывать сам.

На пороге стояла незнакомая худенькая женщина. Она выглядела ужасно бледной, если не считать двух ярких пятен на щеках. Увидев Егора, она дернулась, будто готовилась тут же убежать. Огромные серые глаза сделались еще больше, а узкое лицо вытянулось. Женщина однозначно ожидала увидеть кого-то другого.

Бритт усилием воли заставил себя не схватить ее за руку. Только пока не понял для чего – чтобы поддержать дрожащее создание или удержать от побега.

Испуганный взгляд метнулся с его лица вглубь квартиры, и в нем промелькнуло облегчение.

- Извините, что беспокою. Я… к Серафиме. - Он отошел в сторону, предлагая войти. Женщина сделала шаг вперед, но потом неожиданно развернулась и устремилась вниз по ступенькам, выдыхая на ходу: - Я сейчас вернусь. Мне нужно к детям.

Бритт проводил ее недоуменным взглядом и оглянулся. Сима стояла с приоткрытым от удивления ртом, а Кеша ерошил светлые волосы.

- Погодите, это же Марьяна! – Грибов повернулся к Серафиме. – Или я ошибаюсь? Сто лет ее не видел.

Егор не понимал, почему эта женщина вызвала такую странную реакцию у присутствующих.

- Кто такая эта Марьяна?

Серафима вышла из оцепенения и прошептала, не спуская глаз с пустого проема двери:

- Марьяна Крамарь, жена Аркадия.

Егор сорвался с места и побежал вслед за женщиной, надеясь, что Марьяна не скроется, пока все они приходят в себя от неожиданности. Слишком уж напуганной она выглядела. Он вздохнул с облегчением, когда застал ее с троицей беззаботно щебечущих девочек возле такси, среди которых увидел Юлю.

Сердце ухнуло в груди и куда-то покатилось. Он не знал, насколько напряжен, как сильно беспокоится за эту девочку, пока не увидел ее живой и здоровой прямо перед собой. В голове, не переставая, стучало: «Господи, благодарю тебя, что ты уберег ее!». Очень страшно потерять дочь, едва обретя ее. Теперь он мог себе представить, что чувствует Сима.

Ему хотелось прижать девочку к себе, расспросить, все ли с ней в порядке, просто держать в руках, лишь бы знать, что она рядом. Эти неожиданно проснувшиеся родительские чувства вызвали неожиданные слезы, поэтому Егор деловито отобрал у Марьяны огромный чемодан и побрел вслед за шумной компанией наверх.

Она, наконец, вышла из ступора. Увидев в дверях Марьяну, Серафима сразу поняла, что они оказались правы – их дочь оказалась в руках у Крамаря. В противном случае Марьяна не пришла бы к ним домой. Слишком скромная и скрытная двоюродная племянница мамы старалась лишний раз не беспокоить их семью.

Когда она бросилась прочь, Сима уже не сомневалась, что дочь рядом. Серафима выскочила ей на встречу. Встретив Юленьку на втором этаже, она подняла ее на руки и обняла так сильно, как только сумела. В этот миг никто и ничто не могло бы отобрать девочку у матери.

Сима несла ее домой, поднимаясь по ступеням, как автомат, и не видя ничего из-за беззвучных слез. Они катились по ее щекам, и она смаргивала их, но продолжала прижимать дочь к себе. Кеша, ожидающий их на лестничной площадке, приоткрыл шире дверь, чтобы они могли войти. Его лицо выглядело хмурым, но чувство облегчения на нем явно доминировало.