Мисс Хаммонд сказала:

– Ваша матушка говорила, что вы прекрасно играете, мисс Бартон. После обеда вы порадуете наш слух своим искусством?

– Да, если обществу будет угодно меня слушать, – ответила Мередит вслух, а про себя подумала: «Навряд ли я смогу порадовать это общество чем-то еще, кроме исполнения арий и ноктюрнов».

Она не стремилась принимать участие в разговоре миссис Грэхем и своей матери, как и мисс Хаммонд, но у обеих молодых леди не возникло желания познакомиться поближе, и они провели в молчании полчаса, остававшиеся до приглашения пройти к столу.

Мисс Элизабет больше не показывала своего разочарования невестой кузена, но Мередит показалась ей сухой и невзрачной. От мисс Бартон нельзя было ожидать светских новостей и свежих сплетен, это мисс Хаммонд поняла сразу, а книжные познания невесты Стивена до поры оставались скрытыми от малознакомых ей людей.

Сама Мередит думала, что мисс Хаммонд скорее подружилась бы с горничной Аннет, подходящей ей годами и устремлениями, нежели с ней самой, и не пыталась заинтересовать молодую девушку. Мередит вполне хватало Джессики, которая, пусть и не присутствовала в ротонде, все же была не так далеко, как в предыдущие годы, когда дом ее очередных хозяев находился за многие мили от Рединга.

5

Обед у Грэхемов порадовал обилием блюд и изящным сервизом, бывшим некогда приданым миссис Грэхем, и Мередит впервые подумала, как хорошо, что они приехали сюда, а не пригласили Грэхемов к себе. Стол мистера Бартона, когда у него бывали гости, отвечал изысканному вкусу светского общества, но не поражал воображение кулинарными фантазиями. Поэтому Мередит любила обедать в гостях. Увы, не так часто, как ей бы хотелось. Экономный стол ее брата почти не отличался от заведенного мистером Бартоном, так что визиты к Джозефу и Хелен можно было не считать.

Некоторое время еда занимала Мередит больше всего остального, но чуть позже она принялась незаметно рассматривать окружающих. Любопытные наблюдения показались ей достойным десертом, так как она долгое время была лишена возможности видеть новые лица.

«И как никто до сих пор не заметил взглядов, которые бросает Стивен Грэхем на Джессику! Надо предупредить его, чтобы старался сдерживать свои чувства, пока мы не покончим с этой историей! На месте мисс Хаммонд я бы уже начала делать недвусмысленные намеки. Впрочем, ей, кажется, гораздо более интересен виконт Стенфорд…»

В самом деле серые глаза Элизабет сияли льдистым блеском, на пухлых щеках играли ямочки, когда она рассказывала что-нибудь своему соседу по столу. До Мередит доносились отдельные слова, и она поняла, что мисс Хаммонд пересказывает виконту подробности недавнего скандала между младшей дочерью лорда Льюэлла и племянницей графа Донуэрта. Обе молодые леди отличались несдержанным нравом и, к несчастью, выбрали себе целью выйти замуж за одного из самых выгодных женихов сезона. Бурная ссора ознаменовала собой первый летний бал в поместье лорда Льюэлла, и об этом уже месяц болтали в Рединге.

Мередит не интересовалась подробностями происшествия, но однажды почувствовала что-то вроде зависти – безрассудная смелость этих девушек была ей недоступна. Она не подумала, что причиной ее робости являлся не только страх перед отцом, но и хорошее воспитание, по-видимому, не в полном объеме полученное мисс Льюэлл и ее соперницей.

Мередит заметила, что виконт не столько слушает болтовню мисс Хаммонд, сколько любуется приятным личиком собеседницы. «Я уверена, он не слышит и половины из того, что она наговорила про этот злосчастный бал, – решила Мередит. – Надо будет позже спросить Джессику, не ожидают ли вскоре Грэхемы еще одной свадьбы. Конечно, мисс Элизабет намного моложе виконта, но он еще может считаться подходящим женихом и, несомненно, занимает мисс Хаммонд гораздо больше, чем помолвка ее кузена. Пожалуй, она и ее матушка нашли приглашение погостить у Грэхемов в одно время с виконтом весьма заманчивым. Как хорошо, что Джесси влюблена не в Стенфорда! Пример мисс Льюэлл мог оказаться для Элизабет заразительным, и бедной Джессике пришлось бы несладко, если бы на нее начала наступать эта сдобная булочка!»

Мередит улыбнулась собственным мыслям и тут же почувствовала чей-то взгляд. Виконт смотрел на нее, и девушка смущенно отвернулась. Она задумалась и, похоже, уже некоторое время не сводила глаз со Стенфорда и мисс Хаммонд, что могло быть истолковано виконтом как… как что? Мередит не имела понятия, что думает этот человек о ней и о ее готовящейся свадьбе со Стивеном, но ему, скорее всего, не приходилось поступать сообразно чьей-либо воле с тех пор, как он достиг совершеннолетия. Несмотря на это виконт, конечно же, не станет презирать молодую леди, поступающую как должно, а не как велит ей собственное сердце. Скорее, он будет удивлен, когда узнает, что у Мередит недостаточно развито чувство благодарности к родителям, столь замечательно устроившим ее будущее.

Она посмотрела в сторону своего отца. Мистер Бартон был чрезвычайно доволен, хотя людям малознакомым его лицо могло бы показаться высеченным из камня, столь мало эмоций на нем отражалось. Мистер Грэхем излучал довольство за двоих, а миссис Бартон и миссис Грэхем казались едва ли не зеркальными отражениями друг друга. «Сколько горя принесет им известие, что помолвка расстраивается», – подумала Мередит. Чувство вины охватило ее, и девушка, положив ложечку на блюдце, посмотрела на сидевшую в дальнем конце стола Джессику. «Но ведь двое любящих людей будут счастливы, разве это не достойная плата за разочарование мистера Грэхема? Жаль, что я не могу сама распоряжаться своим приданым! Я отдала бы те земли Грэхемам как свадебный подарок Джессике и Стивену, и никто бы не остался обделенным. Кроме моего отца».

Эта мысль расстроила Мередит еще больше, и она была рада выйти из-за стола, хотя и знала, что в гостиной ей не будет покоя.

Мисс Хаммонд тут же напомнила мисс Бартон об обещании доставить удовольствие обществу своей игрой на фортепьяно, и Мередит уселась за инструмент, радуясь возможности оказаться спиной к расположившимся на диване дамам. Так они не увидят ее мрачного лица, а ей самой хотя бы четверть часа не придется притворяться безмятежной.

Она заиграла что-то стремительное, нервное, но мать тут же бесцеременно прервала ее:

– Дорогая, твоя музыка не способствует пищеварению. После такого чудесного обеда нам лучше послушать что-нибудь умиротворяющее.

Мередит вспыхнула и начала другой отрывок. Леди позади нее не переставали болтать, и если кто-то и замечал ее ошибки, то только мисс Хаммонд, но та милосердно молчала, увлеченная раскладыванием пасьянса.


Появление мужчин в гостиной не вызвало подобающего в такой момент оживления. Миссис Грэхем, кажется, задалась целью пересказать миссис Бартон все сплетни, накопившиеся в этой части графства за то время, что обе леди не виделись, а при мистере Бартоне миссис Грэхем несколько тушевалась. Миссис Хаммонд была уже в том возрасте, когда присутствие джентльменов только стесняет послеобеденный отдых, а мисс Хаммонд досадовала на то, что вынуждена оторваться от карт – ее попросили разливать чай.

Мередит неохотно подошла предложить свою помощь, ей не терпелось завершить неизбежный ритуал и оказаться в своей спальне, куда должна была прийти Джессика.

Стивен Грэхем опять с легкостью начал с молодыми леди разговор о предстоящей через два дня прогулке на Пренстонские холмы – с самого высокого из них открывался прелестный вид на владения Грэхемов. Предполагалось, что будущей миссис Стивен Грэхем должно быть интересно взглянуть на земли, которые когда-нибудь перейдут к ее мужу.

Виконт Стенфорд с благодарностью принял из рук мисс Хаммонд чашку с чаем и присоединился к мистеру Бартону, занявшему место на диване подальше от щебечущих леди. Мисс Элизабет уселась рядом с Мередит, а Стивен придвинул свой стул к фортепьяно и одной рукой начал наигрывать какую-то модную песенку.

– Вы знаете, что мой кузен весьма искусен в верховой езде? – спросила мисс Хаммонд.

– Я слышала об этом, – согласилась Мередит.

– Я надеюсь, вы не поедете на прогулку верхом, Стивен обязательно станет поддразнивать вас, понуждая ехать быстрее, а это может закончиться неприятным падением. Вы, наверное, редко упражняетесь у себя дома, и в экипаже вам будет намного удобнее.

Мнимая забота мисс Хаммонд отдавала кислым вкусом лимона, и Мередит едва не поморщилась. «Она что, считает меня старухой, ровесницей своей матери? Как будто мне недостаточно общества своих родителей и Грэхемов! Уж эту ядовито-приторную особу я не заслужила! Неужели весь месяц мне придется сносить ее колкости?»

Мередит покосилась на своего жениха. Стивен прекратил терзать клавиши, на его обычно оживленном лице появилось тоскливое выражение. Наверное, ему так же нелегко утаивать свои чувства, как и Мередит, тем более что скрывать равнодушие под маской светской невозмутимости гораздо проще, чем прятать страстную любовь.

От Стивена явно ожидали преувеличенного внимания к своей невесте, и Мередит едва не улыбнулась, когда заметила его благодарный взгляд в сторону миссис Хаммонд, неожиданно прервавшей болтовню миссис Грэхем сочным храпом. Смущенная хозяйка пробормотала что-то насчет того, что вечер, безусловно, весьма приятный, но гостям необходим отдых после утомительного дня, и общество наконец направилось по своим спальням.

Мередит подумала, что в лице миссис Хаммонд им с младшим Грэхемом досталась неожиданная поддержка, в то время, как дочь старой дамы явно намеревалась досаждать Мередит и ее жениху. Мисс Элизабет не удержалась и вместе с пожеланием добрых снов выразила надежду назавтра увидеть мисс Бартон более свежей. Стивен не знал, как сгладить неловкость, но виконт Стенфорд безмятежно заметил, что здоровый сон необходим в равной степени им всем, и мисс Хаммонд оставалось только с ним согласиться.

В своей комнате Мередит нашла Аннет, ожидавшую хозяйку. Француженке хотелось поскорее выполнить свои обязанности и отправиться в комнату экономки, где избранный круг прислуги ежевечерне собирался за чайным столом, в достойной компании обсудить последние новости. Аннет удостоилась чести быть приглашенной туда, возможно, в знак почтения будущей хозяйке, но это соображение было недоступно пониманию тщеславной девушки.