— А мне начхать на соседей. Завидно — пусть завидуют молча! — парировала мать. — А в квартире давно пора ремонт сделать. Да и Антошке гардеробчик обновить, парень же не по дням, а по часам растет! Впрочем, тебе ведь на это наплевать, ты только о себе и думаешь! «Ах, на меня по телевизору всякие придурки пялиться будут!» Какие нежности! А ты гордость-то подальше спрячь, зубы стисни — и терпи! Пятьсот тысяч — это же… это же… Мне за эти деньги больше четырех лет пахать придется! А тут всего лишь месяц!

— Но тебе ведь тоже сниматься придется! И Антошке тоже! Ладно ты меня ни в грош не ценишь, но сама подумай: вам-то каково придется? И учти: вы должны будете вести себя так, будто ни о чем не догадываетесь! Иначе не видать выигрыша, как своих ушей!

— Ой, да ладно тебе! Нашла сложности на пустом месте. Надо будет — так сыграем! Я, между прочим, в юности в театральный кружок ходила, так что не бойся, справлюсь! Да и Антошка у нас — тот еще прохиндей растет! Так этим телевизионщикам голову заморочит, что только держись! Верно, Тоха?

Антошка дипломатично потупил взгляд.

— А можно я все-таки сама буду решать, как мне поступить, а? — не выдержала Женька. — Не нравится мне эта идея, хоть ты тресни! Ты ж сама, когда все эти реалити-шоу смотрела, ругалась страшно: мол, до чего люди в своем бесстыдстве доходят, уже любовью перед камерами занимаются и скандалы на всю страну закатывают! А если мне придется сделать то же самое — что тогда?

— А тебе не привыкать! — со значением сказала мать.

Женька сверкнула глазами и потянулась к злополучной газете, намереваясь изодрать ее в клочья и тем самым поставить точку в этом неприятном разговоре, но мать оказалась проворнее.

— Э, куда это ты тянешься? Нет уж, до завтрашнего утра пусть это у меня побудет, для надежности. И учти: если не согласишься на Альбинкино предложение, я тебе этого вовек не прощу! Слышишь?!

Женька, ничего не ответив, выскочила из кухни и заперлась в ванной комнате. От незаслуженной обиды ее всю трясло. Надо же, до чего мать докатилась: взяла и при Антошке ее чуть ли не шлюхой обозвала! «Тебе не привыкать!» Все никак не может ей забыть ту раннюю и в общем-то случайную беременность. Теперь считает, что дочь у нее распутница, каких поискать!

Ух, как же мать на нее орала, когда поняла, что происходит! Схватила за руку, поволокла к знакомому врачу. Хорошо хоть дядька нормальный оказался, сказал, что на таких поздних сроках аборт делать — все равно что собственными руками дочку на бездетность обрекать. И ни за что не согласился брать на себя такой грех, хоть мать ему и деньги предлагала, и чуть ли не в ногах у него валялась.

Так появился Антошка. Роды были сложными, Женька долго приходила и себя и, уж совершенно понятно, не смогла оказать матери достойный отпор, когда та заявила, что намерена записать Антошку на свое имя. Героиня, чтоб ее! И еще долго на мозги капала, чтоб Женька не смела Антошке говорить, кто его настоящая мама! Ага, как же! Шила в мешке не утаишь, а отказываться от своего ребенка Женька не собиралась даже под страхом глобального материнского неудовольствия.

Когда Антошка подрос, он довольно быстро сообразил, как себя вести с бабушкой-мамой и мамой-сестрой. При посторонних он придерживался официальной бабушкиной версии, хотя поначалу и срывался пару раз, не без того. А уж наедине мамой была Женька и только Женька. Впрочем, с недавних пор слово «мама» он начал опускать, называя ее просто по имени или на дворовый манер Жекой. Да и относился к своей молодой родительнице с некоторой долей снисхождения, словно и впрямь был ей братом, но никак не сыном. На днях такое заявил, что Женька долго приходила в себя от неожиданности.

— Слышишь, Жека? Я тут прикинул, в общем, пора тебя замуж отдавать! А что? Ты красивая, веселая, тебя быстро поженят. Только мужа тебе я сам найду, хорошо? Ну, чтоб проблем не было. А то мало ли чего…

— И какого же ты мне мужа найти хочешь? — еле сдерживая нервную икоту, спросила у сына Женька.

— Ну, чтоб тоже веселый был, как ты. И меня любил. Ну, еще чтоб разрешил тебе на работу не ходить. Я же знаю, что тебе там не нравится!

— И где ты его искать будешь?

— Ну, это не твои заботы! — важно ответил Антошка.

Женька тогда еще, помнится, подумала, что в этом доме каждый считает хорошим тоном принимать за нее любые мало-мальски важные решения. Что ж, оказывается, именно так оно и есть. И чем, спрашивается, в таком случае мать отличается от той же Альбины? Как услышала про деньги, так все другое разом потеряло для нее всякое значение. Подумаешь, дочку вся страна увидит! Да хоть наизнанку перед камерами вывернись, но приз добудь! А над ней, между прочим, издеваться собираются! И зрители с самого начала будут в курсе, кто и над кем смеется.

Нет, не бывать этому! Пусть себе другую дурочку находят и измываются над ней сколько хотят! В конце концов, не все за деньги продается и покупается! И даже если мать завтра пинками выгонит ее из дома на студию, она туда просто не поедет. Вот не поедет, и все!..

Поздним вечером, когда Елена Григорьевна видела уже десятые сны, в спальню Женьки пробрался Антошка.

— Жека!

— Что тебе?

— Пусти меня на кровать, а то ноги мерзнут!

— А чего ты без тапок пошел?

— Вот еще, греметь ими на всю квартиру, — проворчал Антошка, поудобнее устраиваясь рядом с матерью. — Ну, что делать будешь?

— Ничего не буду.

— Слышь, если ты это из-за меня, то зря. Мне, честно говоря, по приколу! Если меня по телевизору покажут, все наши ребята обзавидуются! В общем, я бы снялся.

— Тоха, ты просто не понимаешь, о чем просишь. Те же твои ребята не завидовать тебе будут, а смеяться над нами.

Все шоу построено на том, что я как бы не знаю, что передо мной актер, и всерьез воспринимаю все его реплики и действия. А со стороны это будет выглядеть так, что нас разыгрывают, а мы на это ведемся!

— Ну и что? — невозмутимо возразил Антошка. — А я ребятам скажу, что ты обо всем знаешь, просто притворяешься.

— А они тут же завопят, что это нечестно!

— Ничего подобного! — парировал Антошка. — Я ж не буду им рассказывать, что ты знакома с этой самой Альбиной. Просто скажу, что ты сразу догадалась, в чем тут дело, и просила нас с мамой тебе подыграть. Только и всего!

— Хм… — Женька задумалась. — В целом логично. Но послушай, а зачем тебе-то все это надо? Ты тоже хочешь, чтобы мы получили эти деньги? Но ведь мать тут же у меня все отберет и потратит, не спросив нашего мнения. Тогда зачем все это затевать?

— Жека, не вали все в одну кучу. Давай разбираться по порядку. Деньги тебе, конечно же, не помешали бы. И это твои деньги, так что если не захочешь их бабке отдавать — не отдавай. Или отдай одну треть и скажи, чтоб она от тебя отстала. Что ты все как маленькая? А что до самой программы — ты разве никогда не мечтала сняться на телевидении? Это же так здорово и интересно! Все вокруг тебя бегают, суетятся, с тобой хочет познакомиться куча народа!

— Именно это меня и пугает, — призналась Женька. — В свое время в меня жестоко вбили мысль, что лишняя известность может привести к весьма плачевным последствиям. И я честно в это поверила. А теперь…

— Ну вот, ты снова об этом! — Антошка с легкой укоризной посмотрел на мать. — Тебе бабка ужасов понарассказывала, а ты, вместо того чтобы послать ее и жить своим умом, до сих пор трясешься.

— Милый, я тебя боюсь! Иногда мне кажется, что я родила маленького старичка! Тоха, тебе всего девять лет, а ты так запросто даешь мне советы!

— Ну, кто-то же должен это делать, — философски заметил Антон. — Иначе так и останешься забитой и несчастной.

— А кто тебе сказал, что я несчастна? — возмутилась Женька.

— А разве нет? Когда человек счастлив, у него глаза светятся. А ты, стоит только бабке появиться, мигом пытаешься от нее в дальний уголок забиться и не отсвечивать. И по-твоему, это счастье?

Женьке нестерпимо захотелось плакать, и она, не сдержавшись, пару раз хлюпнула носом.

— Тсс, не разводи сырость! А то еще бабка проснется и разгонит нас. Лучше представь, как ты этот месяц проведешь! И кто тебе сказал, что это над тобой издеваться будут? А ты возьми и сама в ответ начни издеваться! Тебе слово — а ты два! Чтоб актер этот тоже знал, почем фунт лиха!

— А это идея! — загорелась Женька. — Значит, говоришь, отплатить этим телевизионщикам той же монетой?

— Ну да! Только не сразу. Пусть они сначала решат, что ты ради денег на все готова, даже замуж пойти. Притворись, что, кроме выигрыша, тебя ничто не волнует. А уж когда возьмут в программу и начнут тебя снимать, тогда переставай из себя дурочку строить и дай им всем прикурить! А я за тебя болеть буду! И заодно придумывать, как твоего «жениха» достать. Один ум хорошо — а два лучше! Тем более я же мужчина!

— А не слишком ли много ты на себя берешь, мужчина? И кто тебе сказал, что нам с тобой сразу же разрешат общаться?

— А нам сразу и не надо! Я к тебе на помощь приду, когда у тебя собственные идеи закончатся. А все необходимое на бумажке запишу и незаметно для камер тебе передам. Ты потом возьмешь какую-нибудь книгу или журнал для маскировки и прочитаешь то, что я для тебя приготовил. Ну а дальше уж сама!

— Значит, все-таки соглашаться?

— А что ты теряешь? Работы все равно пока нет, если дома останешься — бабка тебя съест. А у меня каникулы, заняться нечем. А так хоть какое-то развлечение!

— А если я проиграю? Если окажется, что все это зря? Ну, нервы там у меня сдадут или еще какая напасть приключится?

— Ты выиграешь! И не вздумай в себе сомневаться! Ладно, пошел я, а то тебе выспаться надо. Иначе утром под глазами такие круги будут, что никакой косметикой не замажешь. А тебе надо красивой быть, чтоб тебя стопудово в программу взяли! Спокойной ночи!