Альбине наверняка до дрожи в руках хотелось бы отозвать Женьку в темный уголок да побеседовать с ней по душам, но именно этой возможности она сейчас была лишена.

И Женька, прекрасно зная об этом, откровенно наслаждалась реваншем за эпизод с порванным платьем. Всклокоченные кудри и густо подведенные глаза вряд ли могли принадлежать скромнице и пай-девочке, каковую пытались тут из нее изобразить.

Когда Александр присоединился к ней за столом, от растерянности первые секунд пять вообще не знал, что сказать.

Женька не без злорадства отметила про себя, что все его «домашние заготовки» не подразумевали варианта посиделок со сбежавшей с шабаша ведьмой.

Наконец Сашка, когда пауза совсем уж неприлично затянулась, изрек:

— А ты это, чего такая?

— Хочу тебе понравиться, — скромно потупив очи, сообщила Женька, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

— Чего? — вытаращил на нее глаза «жених».

— Ну, тебе, наверное, по душе девушки яркие, стильные. Вот я и постаралась. По-моему, вышло то, что надо! А-ля Алла Пугачева! Скажи, мне ведь идет эта прическа?

— А… э… очень, — не слишком вразумительно отозвался Александр.

— А что тебе особенно в ней приглянулось? — не отставала от жертвы Женька.

— Ну, я не мастер говорить…

— Да ничего, ты уж постарайся!

— Ну… мне все нравится.

— Нет, так не пойдет! Давай по пунктам: что конкретно тебе пришлось по вкусу?

— А зачем тебе это? Я же сказал: у тебя классная прическа. Что еще тебе от меня надо?

— Ну, радость моя, так не пойдет. Даю намек: женщины любят комплименты. Так что давай учись их делать. Повторяй за мной: «У тебя великолепные волосы…»

— У тебя великолепные волосы, — послушно забубнил Сашка.

— Они пышные, кудрявые и блестящие!

— Они пышные, кудрявые… Слышь, а на фига это надо? Ты ж и так в курсе, что у тебя на голове деется.

— И что же у меня на голове такого?

— Ну, это… взрыв на макаронной фабрике!

— На первый раз прощаю, но смотри — чтоб больше я от тебя такого не слышала! — картинно насупилась Женька. — Я тут ради тебя два часа перед зеркалом проторчала, косметики целый вагон извела, а ты плоды моих стараний «взрывом на макаронной фабрике» величаешь! Еще скажи, что тебе со мной будет стыдно в таком виде по улице пройтись!

Сашку передернуло от подобной перспективы, но он мужественно потряс головой:

— Да нет, ты что! Все путем! Если хочешь, давай я попрошу, чтоб нас завтра с тобой погулять по поселку выпустили!

— Ну уж нет, приятель! — высокомерно хмыкнула Женька. — Это что же, прикажешь теперь каждый день такую красоту наводить? Будто у меня других занятий нет!

— А чем это ты таким важным занимаешься?

— Я медитирую! — вполголоса произнесла Женька и многозначительно скосила глаза к потолку.

— А на хрена? — опешил «жених».

— Для достижения просветления и очистки ауры от пагубных воздействий окружающего мира! Кстати, рекомендую! После двенадцатичасовой непрерывной медитации теряются порядка пяти лишних килограммов веса! А если отнестись к этому делу серьезно и медитировать в течение суток, то и всех десяти лишишься! Между прочим, самые продвинутые мастера могут заниматься этим неделями! Безотрывно! Сидят себе, стройные, как кипарисы, и ведать не ведают о жировой прослойке. Если хочешь, могу завтра научить тебя, как правильно сосредоточиться на пупке и смотреть внутрь себя, жестко контролируя процесс дыхания. Это простейшая ступень медитации и…

Сашка потряс головой, не в силах вынести и переварить обрушившийся на него словесный поток.

— Не, слышь, давай без этих всяких медитаций обойдемся! А то я еще сильнее есть хочу, когда ты про потерю веса толкуешь. И вообще, меня моя фигура более чем устраивает! Слышала наверняка: хорошего человека должно быть много!

— Значит, по твоей классификации я плохой человек?

— Почему же сразу плохой?! Тощая — да. Но это легко исправить! Знаешь, какая у меня любимая диета? Пивная! Бутылочку утром, бутылочку в обед и две на ужин. Полгода — и гарантирую: сама себя не узнаешь!

— Что, в алкоголика превращусь? Морда опухшая, руки трясущиеся? Покорно благодарю!

— Да ты что? С пива алкоголиками не становятся! Вот на меня посмотри и убедись!

— Хм, а почему я тогда от тебя пивного амбре не ощущаю, если ты без пива жить не можешь? И откуда, позволь узнать, ты его здесь достаешь? Может, тут на территории магазинчик какой затесался, о котором я еще не в курсе? Так поделись информацией, не жадничай! Нам тут с тобой еще месяц куковать, а вдруг я посреди ночи шампанского захочу?!

Александр закашлялся и потер травмированную бровь. Напоминание о шампанском явно было излишним. Но Женька не собиралась за здорово живешь сдавать завоеванные позиции.

— А вообще, Шурик… ты ведь не возражаешь, если я буду тебя так звать? Так вот, Шурик, ты не стесняйся, чувствуй себя как дома! Чем быстрее мы с тобой найдем общий язык, тем лучше для нас обоих! Посуди: до свадьбы меньше месяца осталось, если мы все это время друг на друга баллоны катить будем, никакого удовольствия не получится, одни лишь нервы и склоки! Так что, рыба моя, давай дружить! По правде говоря, — Женька понизила голос и пригнулась к столу так, что Александр был вынужден сделать то же самое, чтобы слышать, о чем она собирается ему поведать, — ты мне нравишься! Вот как есть — нравишься! И мордашка у тебя симпатичная… на этого, как его? Шарпея похожая! Да и сам ты очень даже в моем вкусе парень! И сильный, и работящий — самое то в хозяйстве! А то ведь понимаешь: без мужика дом не дом! Полки отрываются, лампочки перегорают, ножи тупятся! И вот вместо того чтобы по бутикам прошвырнуться или в ванне с благовониями поваляться, берешь в руки молоток с плоскогубцами и начинаешь ремонтом заниматься! Одно расстройство! Кстати, ты за мою родню не беспокойся, матушка однозначно от тебя в восторг придет! Она ведь каждую осень капусту квасит. А дело это трудное, неблагодарное. Тут ведь не женские руки, а мужские требуются! Сам представь: два мешка капусты на строгать да ведро моркови! Тут любая баба волком взвоет! Ну а мужику такое сладить — раз плюнуть. Вот скажи: ведь так?

Александр нервно сглотнул.

— А-а, ну, наверное…

— Вот-вот! Ну да и по мелочам мужское плечо ой как порой нужно бывает! Ты, главное, не волнуйся: с кормежкой у нас полный порядок! Правда, разносолов не обещаю, но гречневой да пшенной каши ешь от пуза! А по выходным даже с мясом! Ну а со спиртным у нас строго… — Женька грустно причмокнула губами. — На праздники рюмочку, так и быть, тебе нальем, ну а в обычные дни не моги! Зачем мне муж с больной печенью? Лечи его, по врачам мотайся, деньги на лекарства трать. Я так к этому вопросу подхожу: раз ты такой дурной, что за здоровьем своим не следишь и гробишь себя почем зря, так сам за свою глупость и расплачивайся, а я под это не подписывалась! Да, Шурик, а как у тебя по мужской части дела обстоят?

— Хм, ну, полный порядок… — Александр чувствовал, как к щекам приливает кровь и они предательски краснеют под прицелом камер, но ничего не мог с собой поделать.

— Ты не думай, я этим не просто так интересуюсь. Мне ж детки здоровые нужны, чтоб богатыри выросли вроде тебя! Кстати, когда первенцем озаботимся? Не хотелось бы с этим тянуть. Да и второго через годик-другой надо завести, чтоб малышам не скучно было. Ты сколько детишек хочешь: трех или четырех?

— Пять! — рявкнул Сашка, лишь бы эта настырная особа оставила его в покое и дала хоть минутную передышку.

— Ну, пять так пять, — тут же согласилась Женька. — А зарплаты твоей на всех хватит? Сам понимаешь, мне с такой оравой на работу выходить несподручно, за домом бы успеть уследить. Придется, наверное, тебе подработку брать, а то ноги с голоду протянем! Дома, конечно, редко появляться будешь, но тут уж ничего не попишешь: такова твоя мужская селяви. Как в народе говорят, «любишь кататься — люби и саночки возить»!

— Слушай, Женя, не гони лошадей, а?! — взмолился Александр, осознавая, что еще чуть-чуть, и он окончательно перестанет соображать, где он находится и что с ним происходит. — Мы ж с тобой всего сутки как знакомы, а ты уже про капусту какую-то квашеную талдычишь да про детей!

— Видишь, как оно порой бывает, — философски заметила Женька. — Еще вчера и знать друг друга не знали, а сегодня уже на финишной прямой к загсу очутились. Вот что значит судьба!

— Женя, наш ужин остынет, — предпринял очередную попытку заполучить вожделенный тайм-аут Сашка. — А я холодное хряпать не согласен! И вообще, когда я ем — я глух и нем!

— Когда я кушаю, я говорю и слушаю, — невозмутимо парировала Женька. — Кстати, американцы заметили, что семья, которая собирается за одним столом и обсуждает события прошедшего дня, более сплочена и легче переносит всяческие напасти, чем семья индивидуалистов. Так вот, Шурик, в нашей семье индивидуалистов нет и не будет, советую тебе уяснить на будущее! Один за всех, и все за одного — только так! Семья — ячейка общества и…

— Слышь, выдыхай, не на митинге! Что ты мне все лозунги какие-то скандируешь? И погодь командовать-то! В семье только одна глава может быть…

— Разумеется! — тут же перебила собеседника Женька. — Думаю, ты уже догадываешься, кто ею станет!

— Я не догадываюсь, я знаю! — взревел доведенный до белого каления Сашка.

— Ну и славно! А то я, честно сказать, слегка волновалась, как ты это воспримешь. Но раз ты согласен…

— Я ни на что не согласен! И хватит меня грузить! Я жрать хочу, а не трепаться на всякие отвлеченные темы!

— А разве тебя кто-то отвлекает? — невозмутимо поинтересовалась Женька, подцепив на вилку кусочек мяса и отправив его в рот.

— Ты!

— Я?! Да что ты, ничего подобного! Кстати, на хлеб не налегай, а лучше всего — вообще откажись от него в своем рационе.