Алина Кускова - Подножка Купидону

– Кого дожидается такая роскошная женщина? – возле Светланы возник посторонний мужчина и принялся осыпать ее комплиментами. – Если бы вы ожидали меня, то я летел бы к вам на крыльях любви!

Цыпленкова перекосило, настолько сказанные слова показались ему банальными. На крыльях любви! Подумаешь! Он говорил ей гораздо более умные вещи, и не только. Виталий ей пел! Он пел серенады под окном любимой женщины, что она не оценила, изменив ему с другим. Вот и сейчас этот пройдоха совратит ее с истинного пути и уведет Светлану Соболеву из его жизни навсегда! Терапевт завозился в кустах, намереваясь выскочить и прекратить этот фарс.

– Я жду своего любимого человека! – гордо ответила незнакомцу Светлана и отвернулась от провокатора.

Цыпленков сел на увядшую траву. Она ждала его и называла любимым! Возможно, Светлана не врала, когда говорила, что измены не было?! Она не собиралась кидаться на шею первому встречному.

– Ему чертовски повезло, – заметил незнакомец и отошел в сторону.

Ему, Цыпленкову, повезло! Он знал это, к чему лукавить? Он знал это с той самой секунды, когда эта роскошная блондинка повисла на его шее и обдала ароматом своих духов. Знал, но до последнего мгновения сомневался в этом. Чем он, простой терапевт районной поликлиники, с нескладной фигурой и не выдающейся физиономией, мог завоевать внимание такой женщины?! В этом-то и заключалась его беда, он был не уверен не в Светлане, а в себе самом.

Но сегодня все изменилось! Если его любит такая женщина, то Виталию море по колено. Кстати, колени уже мокрые, еще немного, и он подхватит острое респираторное заболевание, которое отдалит его от Светланы минимум на неделю. Сколько можно ждать? Бедная девушка! Нет, он все-таки эгоист.

Цыпленков выполз из кустов с обратной стороны памятника, пробежался пару раз до проезжей части и обратно, запыхался и предстал перед Светланой.

– Прости! – крикнул он испугавшейся Соболевой. – Я так спешил! Но эти пробки в метро! Такая давка!

– Пробки в метро? – удивленно повторила та, но сразу же отвлеклась от этой скользкой темы. – Ты пришел! А я ждала, все ждала, думала, что ты уже никогда не придешь!

– Я пришел! – пылко заявил Цыпа и достал из-за пазухи три поникшие от длительного ожидания гвоздики. Зря он снова послушал маму, нужно было купить розы!

– Это мне?! – восхитилась Светлана, которой никто и никогда не дарил гвоздик.

– Тебе, – пробормотал Виталий и нежно поцеловал ее в губы.

– Мы помирились? – кокетливо поинтересовалась Светлана, отстраняясь от своего кавалера после длительного и пылкого поцелуя.

– Конечно, – ответил Виталий и закашлял.

– Ты простудился? – испугалась она и поправила на шее Цыпленкова шерстяной шарф.

– Ерунда, – ответит тот и кашлянул снова. Ему понравилось заботливое движение, нежность ее руки.

– Пойдем ко мне, у меня есть малина, – сказала Светлана и подхватила терапевта под руку.

– Пойдем! – сразу согласился тот, готовый идти за Светой на край света.

Любовь круто меняет человека, и ему хочется делать только хорошие дела. И не просто делать, а сыпать ими из стороны в сторону, как сеятель зерно. Для того чтобы это зерно дало всходы радости и счастья, чтобы все вокруг в одночасье стало трепетно розовым и фантастически красивым.

От звука этого голоса Антонина Цветкова и впрямь затрепетала. И было с чего! Ей позвонила Светлана Соболева, ставшая после примирения с мужчиной всей ее жизни настоящим сеятелем добра. Но Тося не знала, кто такая Светлана Соболева, для нее она так и осталась женщиной, с которой ее жених провел ночь. Попросту изменил ей, своей невесте.

– Вы?! – Тося сразу узнала соперницу. – Что тебе надо, стерва?! Все, что могла, ты уже сделала!

– Не все, – призналась Светлана, не принимая близко к сердцу выдвинутые Тосей обвинения.

– Давай, продолжай в том же духе! – укорила ее Цветкова.

– Давайте не будем ссориться, – предложила Светлана, – а вы меня просто спокойно выслушаете?

– Я не могу спокойно слушать твой противный голос! – призналась Тося.

– Вам придется, – заявила соперница решительным тоном, – ради вашего же блага.

– Какое тебе, вам, дело до моих благ?! – взвизгнула Тося, после чего примирительно умолкла. Врожденное женское любопытство сделало свое дело. Если она не выслушает соперницу, то ничего не узнает. А знать Тосе хотелось, еще как! Хоть что-нибудь! Она принципиально не разговаривала с Константином и не снимала трубку, когда тот звонил. Естественно, Антонина Цветкова понимала, что ничего хорошего звонившая девица сообщить ей не могла. Но выслушала ее и, к счастью, ошиблась в своих прогнозах.

– Случилось страшное недоразумение, – призналась Светлана. – Все дело в том, что ваш жених не спал. Нет, он, конечно же, спал в моей квартире, но не со мной.

– Ага, так у вас там была групповуха! – предположила Тося.

– Нет, никого не было, – Светлана не была красноречивым оратором и старалась, дабы не усугублять положение, подбирать слова. Но когда стараешься как лучше, получается как всегда. – Он спал сам с собой!

– Неправда! – взвизгнула Антонина. – Он не спит сам с собой, я его вполне удовлетворяю!

– Господи! – взмолилась Светлана. – Я не в этом смысле! Константин элементарно спал, свернувшись калачиком на моем диване!

– Как он к вам попал? – тяжело задышала в трубку Тося.

– Совершенно случайно! – Светлана обрадовалась, что ей удалось донести до той хоть что-то. – Мы встретились в магазине!

– Странное место для свиданий, – процедила Тося.

– Это было не свидание, – продолжала оправдываться Соболева, – это был обыкновенный грабеж. Мелкое воровство, кража без взлома…

– Его посадят?! – испугалась Тося.

– Мы уже отсидели, – поспешила обрадовать ее Светлана.

– Вы мотали вместе срок, – задумчиво проговорила Тося, прикидывая, когда это могло быть и как Завгородцев сумел скрыть от нее этот существенный факт своей биографии.

– Нет, вы не понимаете! – досадовала Светлана. – Вы ничего не понимаете!

– Говорите по-человечески, – предложила ей Тося, – а то действительно ничего не понятно.

– По-человечески? Хорошо. – Светлана перестала подбирать выражения. – Короче говоря, ваш идиот Костик в магазине стырил бутылку дорогого коньяка. Я, как последняя дура, оказала ему поддержку!

– Повторите еще раз, – попросила Тося.

– Оказала ему поддержку, – охотно повторила та.

– Не это, а то, что вы сказали вначале.

– Как последняя дура…

– Замечательно, продолжайте.

– Нас замели и посадили в какую-то комнату. Мы просидели там несколько часов! Между прочим, Константин постоянно твердил, что собирался с вами встретиться! Но вместо этого нам пришлось напиться.

– Зачем? – голосом следователя из прокуратуры спросила Тося.

– Они забыли забрать у нас улику! И чтобы от нее избавиться, нам пришлось ее выпить.

– Логично, – согласилась Цветкова. – Я бы тоже так сделала.

– После этого мы мало чего соображали. Каким-то образом все разрешилось, ведь улики больше не было. Нас посадили в такси и отправили ко мне домой.

– Почему к вам? – допытывалась Тося.

– Потому что только я была еще в состоянии шевелить языком.

– Да, Костику нельзя пить, у него слабый организм.

– Точно, его слабый организм сразу же уснул! А я разозлилась, нашла ваш телефон и наговорила чепухи. Так что, дорогая Антонина, теперь вы все знаете. Я прошу у вас извинения.

– Да ладно, чего уж там, я и сама хороша, что поверила! Спасибо тебе, вам…

В каждом уравнении с отрицательными переменными есть свой положительный результат, и чаще всего он называется многообещающим словом «опыт». Марианна чувствовала себя опытной женщиной, побывавшей замужем и окунувшейся с головой в романтику случайных связей. Радость и счастье были, но они были слишком мимолетными. Другая на ее месте могла бы довольствоваться и этим, но Марианна, как завоеватель Наполеон, хотела все и сразу. К тому же непоколебимая стойкость против влюбленности дала иммунный сбой и обострила до предела восприятие образа Артура Погодина. Марианне захотелось бросить все дела и заняться выслеживанием коварной блондинки Пятницы. Но на пороге ее квартиры уже топтались сотрудники агентства «Подножка Купидону» и требовательно ждали свой гонорар. Томилиной пришлось повременить с расследованием и заняться выплатами.

Матвей Жигунов пришел к Марианне не один, он взял с собой обеих Манюнь: собаку и студентку. Они обе органично вписались в атмосферу его богемной жизни и радовали Матвея преданностью и кулинарным талантом. Сколько роковой брюнет ни ухмылялся, закатывая к потолку карие бездонные глаза, Марианну было не обмануть. Она понимала, что в его жизни произошли серьезные перемены, и опасалась, что он откажется от сотрудничества с ее агентством. Ей пришлось приложить немало усилий для того, чтобы затащить Жигунова на кухню и потребовать от него признательных показаний.

– Да, женюсь, – равнодушно признался тот, усевшись на табуретке нога на ногу. – Прямо сейчас и женюсь. А что? Она мне нравится, я понравился ее маме. С папой мы еще не виделись, но думаю, с этим проблем не будет. Я собираюсь предложить ему долю в нашем дизайнерском проекте «Шустов и Жигунов»…

– Понятно, – закивала Марианна, – в чем дело.

– И ничего тебе не понятно, – Матвей начал волноваться и замахал длинной ногой. – Чуть что, сразу всем все становится понятно. Она мне нравится! К тому же мы решили пока пожить гражданским браком, без посещения кузницы ада. Поживем, притремся друг к другу, глядишь, поженимся, родим себе кого-нибудь, у Маньки щенки появятся…

– Надо же будет кому-то дома сидеть, пока ты с Шустовым коллекцию продвигаешь.

– Да! – обрадовался Матвей. – Надо кому-то дома сидеть… – И спохватился: – Снова ты за свое! Мы притремся и поженимся, если…