Мишель Лейтон - Поднимаясь ко мне

Чувствую, что сейчас расплачусь. В горле стоит ком, и я не могу говорить, даже не пытаюсь, просто киваю и устремляю взгляд на губы Кэша.

Он снова нежно обнимает меня, перебирает волосы, гладит по спине.

– Я тебя не дам в обиду. Обещаю.

– За себя я не боюсь, – бормочу я, уткнувшись ему в грудь.

Поездка с Оливией до отеля – особого рода пытка. Хотя я упивался этой женщиной всего час назад, все равно ощущаю знакомое подергивание дружка между ног, когда она кладет руки мне на живот слишком низко. Глаза у меня открыты, но перед ними стоит картинка: маленькая ручка Оливии обхватывает мой член, а губы смыкаются вокруг блестящей головки.

От таких навязчивых мыслей не легче.

Второе, что мучает меня: я оставляю Оливию в чужих руках. Как это вынести! Я сказал ей, что Гевин самый опытный, и это, вероятно, правда, с технической точки зрения. Но мне кажется, никто не станет рисковать ради нее так, как я, никто не будет так заботиться о ее безопасности, как я заботился бы. Как забочусь.

Но так надо. Одно мое присутствие рядом – и беда на пороге. Это неизбежно. Пока я не возьму ситуацию под контроль, быть под опекой Гевина – лучший выход для Оливии.

Оливия молчит всю дорогу, пока мы идем через холл, поднимаемся в лифте, заходим в номер. Она не произносит ни слова, убирая обратно в сумку то немногое, что успела вынуть. Мне хочется как-то разрядить обстановку. Нехорошо, если она уедет в таком настроении.

Прежде чем Оливия застегивает молнию сумки, я выхватываю ее трусики и поднимаю вверх.

– Можно я возьму это? Обещаю, что не буду вывешивать их в баре.

– Отдай, – уныло говорит Оливия и протягивает руку.

Я отдергиваю трусики, и ее пальцы ловят воздух.

– Нет. Думаю, я заработал хотя бы одну пару.

– Значит, ты любитель женского нижнего белья? Никогда бы не догадалась.

– Их не делают достаточно большими для того, что́ я мог бы туда положить, – поддразниваю я.

На это она с ухмылкой отвечает:

– Ладно. Оставь себе. Думаю, мне хватит тех, что остались.

Я заглядываю к ней в сумку.

– О, и правда. Тебе хватит. Полагаю, ты не будешь менять их часто, пока меня нет рядом.

Я дарю ей свою самую задорную улыбку и при виде розовеющих щек чувствую себя вознагражденным.

– Может быть. Но на самом деле одна только мысль о тебе сказывается на состоянии моего белья, и ты, пожалуй, задолжал мне несколько пар. Припоминаю, что две были порваны.

– М-м. Верно. Как я мог забыть? Странно, что твой отец не услышал всех твоих стонов.

У Оливии отпадает челюсть, а щеки вспыхивают ярче.

– А может, твоих. Помнится, ты был очень воодушевлен.

– Да, детка, очень. Ты делала для меня такие изысканные вещи, что мне хотелось ответить тебе тем же.

– Хм. Я вполне уверена, что у тебя получилось.

– Слушай, почему бы тебе случайно не оставить все это дома у своей матери? Если ты вернешься без них, обещаю, ни секунды не пожалеешь об утрате.

– Коммандос – это не для меня. Если бы речь шла о Джинджер…

– О боже! – восклицаю я, закрываю глаза и отворачиваюсь.

– Что? Джинджер великолепна!

– Если ты говоришь о такого рода штучках.

– О какого рода штучках?

– Ну, она просто… слишком блондинка, и слишком… много пластики, и такая вся… кошачья.

Оливия хохочет:

– Я думала, парням все это нравится.

– Некоторым – да.

– Ну, тебе-то тоже. Это очевидно. Тарин такая же, только у Джинджер есть индивидуальность.

– Ладно, раньше мне нравились такие девицы. А теперь я предпочитаю таких, как ты. Самых лучших. Все остальное в сравнении с тобой кажется дерьмом.

– Ну уж это для меня слишком – вызывать в твоем воображении образ дерьма без трусов.

– Давай не будем смешивать в одной фразе трусы и дерьмо.

– Ты первый заговорил о трусах и их отсутствии.

– О боже мой! Я уже этого не помню. Столько травмирующих слов было сказано с тех пор.

– Это было сорок пять секунд назад.

– Говорю тебе, я травмирован.

Оливия снова смеется, и на этот раз глаза ее радостно искрятся. Мне это нравится.

Из-за шуток Кэша легко забыть о том, что́ скоро произойдет, однако резкий стук в дверь возвращает нас в реальность.

– Кто это? – спрашиваю я.

– Гевин.

– Мы поедем отсюда?

– Да. Думаю, так будет надежнее. На крайний случай, если кто-нибудь выследил меня здесь, они не знают о Гевине и не станут следить за ним. Он должен был припарковаться на другой улице. Так никто тебя не заметит и не сможет вести до дома твоей матери. Они будут целиком заняты мной.

– Значит, ты останешься один.

Меня начинает покусывать страх, все внутри сжимается.

– Ненадолго. У нас с Нэшем есть план на завтра.

– Расскажешь? Или мне лучше не знать?

Кэш смотрит на меня со странным выражением. Трудно подобрать слова, чтобы его как-то определить. У меня сейчас и разум и душа не на месте.

– Я не против того, чтобы ты знала, если тебе интересно.

– Конечно мне интересно! Я беспокоюсь о тебе!

– Эй, я просто уточняю. Я не собираюсь ничего от тебя утаивать.

Во мне вспыхивает гнев. Как он мог подумать, что мне неинтересно? Хотя в последние два дня кое-какие сомнения снова всплыли на поверхность, но не думаю, что хоть когда-нибудь я давала ему повод усомниться в своей заинтересованности.

«Так ли?»

Момент сомнения – как сигнал тревоги. Не могу допустить, чтобы все пошло на спад, если Кэш будет думать, что мне не до него. Я просто не смогу жить с этим.

– Кэш, мне очень интересно. И меня очень беспокоит то, что с тобой может случиться. У меня есть некоторые проблемы, с которыми надо разбираться, но это больше касается меня, а не тебя. Ты… Ты… – Не могу подобрать слов, в горле стоит ком. Я делаю паузу, чтобы собраться с мыслями и продолжить. – Ты важен для меня, и я знаю, ты хороший парень. В глубине души я это знаю. И я верю тебе. Правда. Просто мне трудно описать, что я чувствую временами. Только, пожалуйста, прошу тебя, никогда не думай, что мне безразлично.

Кэш улыбается, глядя на меня сверху вниз, наклоняется и трется губами о мои губы.

– Ладно, ладно. Я тебе верю. И понимаю, о чем ты. Я чувствую то же самое, – говорит он очень спокойно. – Мне тоже не всегда легко выражать свои чувства, но я хочу, чтобы ты знала, я…

– У вас там все в порядке? – слышится голос Гевина из коридора; он снова стучит в дверь и обрывает Кэша.

– Одну минуту, – недовольно отзывается Кэш, поворачивается ко мне и вздыхает.

Он не заканчивает фразу. Момент упущен.

Сердце падает. Все бы отдала, лишь бы услышать, в какую сторону Кэш повернул бы свой монолог.

– Мы обсудим это, когда ты вернешься. Я тебе расскажу, как у нас все прошло без сучка без задоринки и как я завершил этот день, напинав по заднице своему надменному братцу. А ты опишешь мне, как объяснила маме, кто такой Гевин, и как она упала в обморок.

Кэш усмехается.

– О черт!

– Что?

– Что я ей скажу?

Кэш пожимает плечами:

– Придется что-нибудь придумать, потому как Гевин останется с тобой в доме. И ты всегда должна быть у него на виду.

– Думаю, я скажу ей, что мы встречаемся. – Я в задумчивости покусываю губы и замечаю, как у Кэша дергаются мышцы на скулах. – Что?

– Ничего.

– Нет, не ничего. Что?

– Ты креативная. Уверен, придумаешь что-нибудь другое.

– Какая разница?

– Если она будет думать, что вы вместе, то станет ждать каких-нибудь проявлений взаимной симпатии.

– И что?

– А то, что мне совсем не хочется надрать задницу Гевину. А потом тебе.

Последние слова были сказаны насмешливо. Я не удержалась от улыбки.

– Надрать? Думаю, тебе хотелось бы меня отшлепать. – Обычно я не так развязна, но в сложившихся обстоятельствах приходится принимать вызов и бросаться в открытый бой.

Вижу, как в порочных темных глазах Кэша вспыхивает желание. И у меня разгорается костерок внизу живота.

– Что бы я ни сделал, обещаю, потом поцелую ее, и все будет хорошо. Как тебе?

Кэш лениво проводит пальцами по моим рукам. Такое невинное прикосновение, но его достаточно, чтобы мне захотелось ощутить его руки на своей коже везде.

– Обещания, обещания, – мурлычу я с вызовом.

– Думаю, я сдержу их, когда ты вернешься. И если наденешь трусы, выбери те, которые ненавидишь. Это будет последний раз, когда ты увидишь их целыми. Я тебя предупредил.

По спине пробегает дрожь предвкушения. Когда Кэш теряет контроль, это заканчивается тем, что мы лежим где-нибудь изможденным переплетением потных тел. А мне другого и не надо.

– Как положено.

Гевин снова стучит в дверь. Кэш подмигивает и идет открывать.

– Ты невыносим.

Гевин озорно улыбается:

– Ну вот, я рассчитывал увидеть что-нибудь приятное, но ты дал ей одеться. – Кэш ударяет его по руке, и этот удар выглядит не совсем уж мягким. Продолжая ухмыляться, Гевин смотрит на меня: – Ты готова?

Я забрасываю сумку на плечо:

– Думаю, да.

Пересекаю комнату и останавливаюсь перед Кэшем.

– Гевин объяснит тебе все в деталях, раз уж нас так грубо прервали, – многозначительно говорит он, глядя на приятеля.

– Будь осторожен. Обещай, что не станешь рисковать понапрасну.

– Обещаю.

Я думала, Кэш в присутствии друга просто чмокнет меня в щеку, но он вместо этого поднимает меня на руки и целует. Крепко, по-настоящему. Пальцы на ногах поджимаются, дыхание перехватывает, но тут Кэш меня отпускает.

– Не забывай, – тихо говорит Кэш, неотрывно глядя в мое лицо, будто пытаясь его получше запомнить.

– Не забуду.

Не знаю, на что он намекал. Не забывать, что он сказал? Что обещал? Не забывать его? Какая разница! В любом случае его слова будто замкнули круг, и у меня возникает чувство: это конец.