— Нет дома? Так где же она?

Ли покачала головой:

— Я не знаю. Люси говорит, что она пошла отнести что-то Мэри Келлоуэй. Люси предложила подождать до утра, но она сказала, что пойдет сейчас. Речь идет о какой-то книжке.

— И она не вернулась?

Ли опять покачала головой.

— Тогда надо немедленно начать поиски.

Я бросилась к двери и спустилась вниз. В холле была бабушка. Я сказала ей:

— Белинда пропала…

— Что?! — встревоженно воскликнула бабушка.

— Ли говорит, что она вышла куда-то и до сих пор не вернулась.

— Одна… в такое время?

— Я не знала о том, что она ушла, — сказала Ли. — Я никогда не отпустила бы ее одну. Люси говорит…

— Где Люси?

— Люси! — крикнула я.

Со стороны лестницы донесся голос Люси.

— Быстренько сюда, Люси.

Она подбежала, запыхавшаяся и напуганная.

— Куда ушла Белинда?

— Отнести книжку Мэри.

— В такой час?

— Я сказала, чтобы она подождала до утра, а она не согласилась.

— Когда это было?

— Ну, может быть, час назад или больше. Около пяти.

— Нужно пойти в деревню, — сказала бабушка; — Пусть сообщат мистеру Хансону. Возможно, придется послать людей на поиски.

В этот момент в холл ворвалась Белинда. Она подбежала ко мне и бросилась в мои объятия. Ее платье было разодрано, а на лице и ладонях застыли кровь и грязь.

— Ой, Ребекка! — кричала она. — Это было ужасно. Он напугал меня. Он был страшный, жуткий… на себя непохожий. Я не знала, что делать. Я сопротивлялась и кричала… но там никого не было, а он держал меня… я не могла вырваться.

— Кто? — воскликнула я.

На лице бабушки появился ужас. Я сказала:

— Белинда, все уже в порядке. С нами ты в безопасности. Больше нечего бояться. Успокойся и расскажи, что случилось.

— Я относила книжку Мэри. Я сказала, что отнесу с утра, но я ее еще днем посмотрела. Это произошло около пруда. Сначала там не было никого, а потом я увидела его. Он поздоровался, сказал, что я красивая девочка и что он любит маленьких красивых девочек.

Вначале все было хорошо, а потом он повалил меня…

Мне стало дурно. Она уткнулась лицом в мое плечо:

— Он был совсем другой, Ребекка. Я его не узнавала. Когда я лежала на земле, он начал задирать мне юбку. Она вся разорвалась…

Я гладила ее по голове, приговаривая:

— Все в порядке. Теперь все в порядке.

— А потом я его ударила… ударила изо всех сил.

Вскочила и побежала… я бежала до дома, не останавливаясь.

Появился дедушка. Он был бледен. Я никогда не видела его в таком гневе.

— Ты знаешь этого человека, Белинда? — спросил он.

Она кивнула, но не могла говорить из-за рыданий.

— Кто это? — потребовала ответа бабушка.

— Это был… Патрик, — сказала Белинда.

* * *

Оглядываясь назад, я воспринимаю все это как серию кошмарных снов, из которых я отчаянно пыталась выбраться. Но никакого выхода не было. Я встретилась с этим ужасом наяву и сознавала, что допускаю его реальность.

Я не могла поверить в то, что это Патрик. Разве он, такой добрый, мягкий, вежливый, заботливый, мог вести себя подобным образом? Тем не менее, доказательства были у меня перед глазами. Я слышала страшный рассказ Белинды о случившемся, видела страх в ее глазах.

Мысли о случившемся не давали нам спать этой ночью.

Я твердила свое:

— Не могу поверить в это. Просто не могу.

Бабушка говорила:

— Я тоже. Но ребенок так уверенно говорит. Откуда бы ей знать о таких вещах, если бы она сама не пережила этого? Может быть, какое-то мгновенное безумие?

— Нет! — кричала я. — Только не Патрик.

Я думала о своей недавней встрече с Жан-Паскалем.

В общем-то, когда Белинда начала рассказывать свою историю, я сразу же вспомнила о нем, и только когда она упомянула имя Патрика, на меня обрушилось сознание беды. Наверное, это был самый страшный момент в моей жизни.

Ночь тянулась бесконечно, но мы знали, что пытаться уснуть бесполезно. Нам оставалось только сидеть и повторять одни и те же слова, вновь и вновь пытаясь уверить друг друга, что произошла какая-то ужасная ошибка.

Что нам делать? Можно ли продолжать расспрашивать Белинду? Она была в полубезумном состоянии.

Ли дала ей небольшую дозу успокоительного, что поможет ребенку уснуть. Белинда была в отчаянии и продолжала плакать.

Так мы и сидели втроем, пытаясь внушить себе, что все это не правда.

Ли отвела Белинду в свою комнату. Она сказала, что ребенок может проснуться ночью и неожиданно вспомнить обо всем. Ли должна быть рядом, чтобы успокоить ее.

Наконец настало утро, но оно не принесло облегчения.

Мы ожидали прибытия Патрика, поскольку по субботам он обычно приезжал в десять утра.

Как он себя поведет? Он же должен понимать, что Белинда расскажет нам обо всем. Может быть, он совсем не появится?

Он приехал, как ни в чем не бывало въехал на конюшню, а затем прошел в дом. Мы втроем ждали его в холле.

Когда он вошел, мы встали. Внешне он казался таким же, как всегда.

— Ребекка! — воскликнул он, улыбаясь всем нам.

Потом, увидев наши лица, спросил:

— Что-то случилось?

Дедушка сказал ему:, - Пойдем-ка в малую гостиную. Нам нужно поговорить.

Озадаченный Патрик проследовал за нами. Дедушка прикрыл за собой двери и сказал:

— Садись.

Патрик сел, недоумевая. Я чувствовала, что у меня подгибаются колени.

— Что же произошло? — спросил Патрик.

— Белинда… — начал дедушка.

— Что с ней? Она заболела?

— Патрик, разве ты не знаешь, что с ней?

Нахмурившись, он покачал головой.

— Вчера вечером… она вбежала в дом в ужасном состоянии. Возле пруда на нее напали.

— О, Господи!

— Ей удалось убежать. Бедное дитя в ужасном состоянии. Бог знает, как все это отразится на ней.

— Какой ужас…

— Она знает этого мужчину.

— Кто это?

Наступила пауза, а потом дедушка очень жестко произнес:

— Ты, Патрик.

— Что?!

— Лучше ты сам расскажи нам, что произошло.

— Я ничего не понимаю.

— Она вбежала и рассказала, что встретила тебя возле пруда Святого Бранока. Она сказала, что ты повалил ее на землю и пытался сорвать с нее одежду.

— Это… безумие.

Мы все смотрели на него. Он повернулся ко мне:

— Ребекка, ты ведь не веришь в это…

Я молчала. Мне было невыносимо смотреть на него, и я закрыла лицо ладонями.

Патрик сделал шаг ко мне, но дедушка преградил ему дорогу.

— Это очень серьезное дело, — сказал он. — Я не знаю, что на тебя нашло, но тебе лучше все нам рассказать. Возможно…

— Как вы смеете! — воскликнул Патрик. — Как вы смеете предполагать…

— Ребенок сказал, что это ты.

— Приведите ее, пусть она повторит это при мне.

Она лжет.

Бабушка сказала:

— Мы не можем подвергать ее таким испытаниям.

Она в ужасном состоянии. Она была страшно напугана.

— Я не представляю, как вы могли хотя бы на миг…

— Послушай, Патрик, — прервал его дедушка, — мы не хотим раздувать это дело. Это был. это был момент безумия?

— Я повторяю, меня здесь вообще не было.

Бабушка с дедушкой обменялись взглядами.

— Если это выплывет наружу, — сказал дедушка, — у наших семей будут неприятности. Я ничего не понимаю, Патрик. Уж от тебя-то…

— Но ты, как ты могла поверить, Ребекка?

Он смотрел на меня. В моей голове не укладывалось, что это мог сделать Патрик. Неужели я в нем так ошибалась? Слова Жан-Паскаля убедили меня в том, что я доверчива и мало знала о тайных устремлениях мужчин. Я считала, что хорошо знаю Патрика, но ведь я не могла заглянуть в глубину его души.

Всего несколько дней назад мои наивность и невежество вовлекли меня в ситуацию, которая могла оставить след на всей моей жизни. Я боялась встретиться взглядом с Патриком.

Дедушка продолжал:

— Был ли ты вчера вечером в наших окрестностях?

— О, Господи! — раздраженно сказал Патрик. — Это допрос? Конечно, как всегда после колледжа я поехал домой.

— Значит, ты был в кругу своей семьи… — Лицо дедушки просветлело. Обычно в шесть вечера ты бываешь у Пенкарронов.

— Да, но…

Я почувствовала, как меня охватывает страх.

— Но вчера вечером тебя там не было? — настаивал дедушка.

— Нет, перед тем как покинуть колледж, я отправился повидать друга, поэтому запоздал.

— В какое время ты попал домой?

— Должно быть, около половины восьмого.

В комнате повисла жуткая тишина.

— То есть… гораздо позже, чем обычно?

— Да, примерно на полтора часа.

Я понимала, о чем думают бабушка с дедушкой.

Белинда вбежала в дом в начале седьмого.

— Значит, ты опоздал, потому что зашел к другу?

Извини, Патрик, но сможет ли это подтвердить твой друг?

Патрик казался все более разгневанным, но не был ли этот гнев связан с ощущением вины?

— Да это настоящее следствие! Я являюсь обвиняемым? Я должен представить алиби?

— Это очень серьезное обвинение. В наших общих интересах добиться полной ясности.

— Я ничего об этом не знаю Девочка ошиблась.

Должно быть, она перепутала меня с кем-то другим.

— Это было бы наилучшим выходом, Патрик Если твой друг подтвердит, что ты был с ним, всем станет ясно, что ты не мог находиться возле пруда — Я не был с ним. Его не оказалось дома.

— Значит, ты не застал его и вернулся домой позже…