— Дорогая Хэриет! — сказал герцог, нащупав ее руку и поднеся к своим губам. — Ты никогда не поступила бы так. я уверен! Но что будет, если она выболтает все, не подумав о впечатлении, которое своей откровенностью произведет на этих людей? Ведь это простые люди, со своими весьма строгими взглядами.

— Я сделаю так, как ты находишь нужным, — сказала Хэриет. С этой минуты она стала внушать Белинде, что самым мудрым было бы изгнать из головы мысли о лорде Гейвуде, а также никогда не упоминать его имя в разговорах. Но Белинда в это время была так увлечена дорогой, то и дело тыча пальцем в окно кареты, что почти не слушала советов, которые так щедро сыпались на нее. К тому же она была такой девушкой, которую очень трудно убедить. Доводами о неожиданных осложнениях, которые могут возникнуть, Хэриет удалось внушить Белинде, что ее появление на ферме Фурз никак не связано с лордом Гейвудом.

Но когда карета подъехала к ферме, Хэриет поняла, что ее советы и внушения были излишними. Мистер Мадгли в это время уже закрывал большие ворота во дворе, но заметив карету, он повернулся и замер, глядя на нее. За его спиной полыхал закат, и его непокрытая голова отливала золотисто-каштановым цветом. На нем все еще была его рабочая одежда, рукава рубашки, как всегда, засучены, в открытом вороте виднелась загорелая сильная шея. Он обладал такой хорошей осанкой, так ловко скроенной фигурой, что даже Хэриет, которой в течении двадцати лет внушались строгие правила, не удивилась, почему Белинда, как только увидела его издалека, издала радостный крик и, не дожидаясь, пока приладят к дверце ступеньки, выскочила из кареты и побежала навстречу ему. После их долгого объятия казалось невероятным, что могут потребоваться какие-нибудь объяснения. Герцог и его невеста не задержались на ферме. Теперь, слава Богу, миссис Мадгли будет заботиться о том, чтобы соблюдались приличия. Она держалась с большим достоинством, умело скрывая свои чувства. Но ее сын не мог оторвать глаз от своей обретенной любви, и Белинда, со сверкающими глазами и счастливым смехом, оглядывалась по сторонам, вскрикивая при виде каждой знакомой вещи в кухне. Она почти не обращала внимания на своего бывшего покровителя и попрощалась с ним и леди Хэриет сердечно, но торопливо.

— Я слишком хорошего мнения о себе, чтобы думать, будто хоть немного ей нравился! — откровенно сказал герцог, усаживаясь в карету. — Но все-таки не помешало бы ей быть немного благодарной…

— Знаешь, Джилли, — проговорила Хэриет, — я склонна думать, что Белинда принадлежит к тем людям, которые, будучи очень милы и привлекательны, не испытывают глубоких чувств. И это очень грустно! Как ты думаешь, поймет ли это Джаспер Мадгли и сможет ли быть после этого счастливым?

— Да что ты! Она так непосредственна, а он, хотя, возможно, и прекрасный человек, не думаю, что слишком чувствителен. Осмелюсь предположить, что они чудесно поладят. Она останется такой простодушной, а он, кажется, человек с твердыми правилами и горячим сердцем, так что будем надеяться, что они нашли свое счастье!

Хэриет, согласившись с тем, что говорил Джилли, вскоре забыла о Белинде. Ей было хорошо рядом с Джилли, ее рука лежала в его руке, пока карета покрывала маленькое расстояние между фермой и усадьбой Чейни. Он очень устал, и она тоже чувствовала себя уставшей. Они изредка обменивались замечаниями, да и те произносились не очень внятно. О раз герцог сказал:

— Давай поженимся поскорей, Хэриет!

— Если ты этого хочешь, Джилли! — застенчиво произнесла она.

Он отвел взгляд от форейторов, которые стояли по сторонам кареты, и посмотрел на нее загоревшимся взглядом.

— Конечно, хочу. Я вижу, ты будешь очень хорошей женой. Ты такая славная! А сама-то ты хочешь? — спросил он.

Она кивнула, краснея. И он стал посмеиваться, вспомнив про шляпки, которые она, должно быть, заказала в Париже, обнаружив, что шляпки, которые она заказала у миссис Филлинг, довольно безвкусные. Хэриет все еще слабо протестовала, когда карета остановилась около дверей дома герцога.

— Я не сказал бы, что мне очень нравится этот дом, — весело промолвил Джилли, помогая ей выйти из кареты. — Но тем не менее, я должен сказать: добро пожаловать в твой дом, дорогая Хэриет! Как хорошо чувствуешь себя, когда никто не выскакивает тебе навстречу. Правда, я не знаю, что делать дальше.

Он повел ее вверх по ступенькам к дверям, распахнутым новым слугой, о котором герцог совсем забыл. В глазах у Джилли появилось тоскливое выражение, и он воскликнул:

— О Господи, мне следовало отослать вас в поместье, расположенное далеко отсюда.

Мистер Ливерседж не имел никаких украшений, которые могли бы облагородить его внешний вид. Но этот недостаток был почти незаметен. Его выражение лица было учтивейшим, а его манеры — благородные, как и должно было быть у давно работающего слуги. Он низко поклонился и проводил молодую пару в дом, промолвив при этом:

— Я надеюсь, ваше сиятельство позволит мне выразить, как мы все рады видеть вас с вашей невестой! Осмелюсь надеяться, что вы найдете все, что может только потребоваться вашему сиятельству, хотя вашей светлости известно, что слуг здесь сейчас почти совсем нет. Я должен добавить, что Том Мэмбл — славный парнишка, но совершенно пустоголовый! — забыл проинформировать нас о том, что ее милость приезжает вместе с вами. Я немедленно сообщу об этом домоправительнице. Если ваше сиятельство пожелает пройти с ее сиятельством в библиотеку, пока я буду отдавать распоряжения, думаю, вы найдете там капитана и такую закуску, которая, я считаю, очень подходит после путешествия. К сожалению, я должен сообщить, что лорд Лайонел отлучился на время с мистером Мэмблом. Он ничего не знал о приезде ее сиятельства. Но смею вас уверить, он очень жалеет об этом, — закончил мистер Ливерседж.

Он вел их по широкому холму к дверям библиотеки. Распахнув двери, он тихо сообщил герцогу, что его сиятельству не надо волноваться из-за обеда, который не опозорит герцога в глазах будущей герцогини.

— Потому что, — добавил значительно мистер Ливерседж, — я лично прослежу за всем.

Герцог почувствовал, что не может в ответ не поблагодарить мошенника.

Такую неподвластную ему вежливую манеру держаться он считал своей слабостью.

Его кузен скучал в кресле около огня. Он лениво посмотрел наверх и тут увидел Хэриет. Он вскочил с кресла, его брови взметнулись.

— Ваш покорный слуга, ваша светлость! — произнес он, смеясь и пожимая ей руку. — Как это похоже на Адольфа! Он ничего не сказал нам о своем намерении привезти вас сюда! Это его вина, что я столь неподходяще одет для встречи с вами. Как вы поживаете, Хэри? Вы выглядите прекрасно! — Он подвинул ей стул. — Час назад, Адольф, я хохотал над проделками вашего юного протеже! Он вытащил меня в кустарник, чтобы там тайком полакомиться! А что вы сделали с Белиндой? — спросил Гидеон.

— Мы бросили ее, в прямом смысле, в объятия ее драгоценного мистера Мадгли. Там ее и оставили. Гидеон, когда я говорил, что этот малый, Ливерседж может быть полезен, я вовсе не имел в виду, что он возьмет на себя управление всем домом! Ну и что мне теперь с ним делать? Даже сам Борродейл не приветствовал меня никогда так сердечно!

— Тогда тебе лучше его уволить. У меня нет никаких других идей. Тем более, что я здесь не живу. Мне это все равно, но было бы правильным тебя предупредить, что он завоевал доверие моего отца — и не только своим отношением к мистеру Мэмблу, но и несомненным мастерством стюарда и дворецкого.

Герцог не смог сдержать смех.

— Он неподражаем! Только представьте себе чувства моего дяди, если бы он узнал правду! Я не испытываю к этому мошеннику никакой злости. Я даже благодарен ему за то, что он так расширил мой опыт. Но я все-таки не позволю ему распоряжаться в моем доме.

Он увидел, что Хэриет перевела растерянный взгляд с него на Гидеона. Герцог поторопился все объяснить:

— Любовь моя, это очень глупая история! Новый слуга — не кто иной, как тот тип, который держал меня в подвале, подбивая порочного кузена заплатить за мое полное исчезновение приличную сумму.

Хэриет, шокированная до глубины души, вскрикнула от ужаса. Для нее было непостижимо, как можно забавляться такими вещами, но Джилли и Гидеон находили все это страшно забавным. Поэтому она через силу улыбнулась, отметив правоту своей мамы, которая говорила, что нет такой глупости, которая не казалась бы мужчинам смешной. Но она не могла удержаться от того, чтобы не просить герцога не держать рядом с собой такого ужасного человека.

— Его надо посадить в тюрьму! — сказала она убежденно.

— Несомненно, так следовало бы поступить, моя дорогая, но я не могу разоблачить его, прости, по жалуйста! Кроме того, он забавный, и от него не исходит никакой опасности. Наоборот, он может оказаться очень полезным, — заявил герцог Сейл.

Не стоит и говорить, что Хэриет не могла разделять это мнение, ей был отвратителен человек, который заключил Джилли в подвал, но она понимала, что Джилли уже принял решение, и не возразили ему. Через минуту или две в комнату вошел Ливерседж с предложением проводить Хэриет к домопра вительнице. Его манеры были так деликатны, что она чуть было не решила, что все рассказанное о нем было дурацкой шуткой. Она встала и сказала, что хотела бы лишь снять свою шляпу.

— Предупреждаю, Хэриет, что тебе не удастся избавиться от миссис Кемпси по крайней мере час! — улыбнулся Гидеон. — Она будет рассказывать, какие у Адольфа всегда были слабые легкие, и какие способы были испробованы, чтобы помочь ему, и как она сама ухаживала за ним, когда у него была корь. Она и за мной ухаживала, но мне она не уделяла ни одной лишней минуты, хотя, клянусь, я страдал гораздо больше, чем Адольф.

Герцог засмеялся.

— Ты подхватил болезнь в Итоне и привез ее домой, и только потом уже я заразился от тебя! — напомнил он Гидеону. — Как ты можешь думать, что про это все забыли? Но не позволяй миссис Кемпси слишком долго докучать тебе, Хэри!