Надин присоединилась к ним позже и играла почти также хорошо, как Тильда, но имела несчастное свойство покупаться на блеф. «Сделав» ее в третий раз, Дэви посоветовал:

– Дин, если это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, лучше отступить.

– Я оптимист, – возразила она, гордо задрав подбородок.

– Умной быть лучше.

Последняя партия кончилась тем, что все, кроме Ив и Дэви, продулись вчистую, включая Мейсона, чья неиссякаемая жизнерадостность казалась поистине поразительной, поскольку он неизменно проигрывал, следуя примеру Гвен, даже не пытавшейся скрыть реакцию на сданные карты. Ив, не имея на руках ничего приличного, отчаянно блефовала, пытаясь поймать Дэви, но тот не поддавался, так как прекрасно знал, что у нее на руках: Ив то и дело постукивала картами по столу и сокрушенно вздыхала. Но он по достоинству оценил ее дерзкую затею, хотя видел, как Тильда прикрыла глаза из сочувствия к сестре. Должно быть, ужасно трудно быть самой мудрой в семье. Той, кто приглядывает за всеми и ведет тонкую игру, когда остальные забавляются и веселятся, не думая ни о чем.

Может, настало время, когда ей тоже не помешало бы немного развлечься? И его святая обязанность как гостя позаботиться об этом. Это будет лишь проявлением учтивости с его стороны.

– Значит, ты еще и шулер? – набросилась Тильда на Дэви, после того как он вернул свой выигрыш Гвен, «за булочки и апельсиновый сок, которыми я пользовался у вас все это время». Мейсон отправился домой, к Клеа, а остальные разбрелись по спальням. – Настоящий Люк Твердая Рука.

– Твердая Рука был каторжником, – возразил Дэви, открывая холодильник. – Поосторожнее со сравнениями.

– Ну, значит, тот, кто был поистине гениальным игроком в покер… как его там… Мэверик.

– Это уже лучше, – согласился Дэви. – Когда Гвенни учила тебя входить в образ, еще в детсадовском возрасте, мой отец, как родитель Мэверика, учил меня не привлекать к себе внимания при наличии стрита. Сок будешь пить?

– Да. Ничего не скажешь, интересный человек твой папочка.

– С водкой или без?

– С водкой, пожалуйста.

Она села на диван и с наслаждением вытянула ноги. Благодаря Дэви у нее теперь уже четыре картины. Почти чудо. Когда она соберет все шесть, разложит костер и начисто уничтожит свое прошлое. Вперед в будущее! Больше никаких ошибок подобного рода.

Если, конечно, Дэви не арестует ее прежде.

Он плюхнулся рядом и протянул стакан:

– Твоя амброзия, Селеста.

Тильда благодарно припала губами к коктейлю.

– Изумительно, Ральф. – «Нет, Дэви действительно неплохой парень. Даже если окажется, что он из ФБР». – Так чем все-таки занимается твой отец?

– Выводит людей из себя. Кстати, о родителях. Что там насчет Гвенни и зубов?

– Зубов? – растерялась Тильда.

– На покрывале в моей комнате сплошные зубы, – пояснил он, – и на вышивке на стене тоже. Что бы это значило?

– Вот оно что! – догадалась Тильда. – Думаю, в ней скопилось слишком много подавляемого при жизни отца гнева. А почему это тебя интересует? Странный вопрос!

– А смотреть на них не странно? – отпарировал Дэви. – Подавляемый гнев. Ты от этого не страдаешь, Вероника?

– Я не живу со своим отцом. Он был человеком властным. Она любила его, но больше старалась молчать. По мере того как мы взрослели, он пытался давить на нас, требовал беспрекословного подчинения, и ее это очень злило. Поэтому она и нанялась вышивкой. Сделала парочку с изречениями, а потом появились животные с острыми зубами. Неплохой способ самовыражения.

– А покрывала?

– Когда вышивки уже не помогали успокоиться, она перешла к покрывалам. Сначала просто строчила их из лоскутов, затем ее состояние ухудшилось, снова появились зубы, а потом пришлось оставить это дело.

– И тогда в ход пошли кроссворды, – предположил Дэви.

– Нет. Тогда она начала рисовать. Акварели. Сотнями.

Дэви поперхнулся коктейлем.

– Это как?

– Вот так, – ухмыльнулась Тильда. – Рисовала и вешала в офисе, а отец их снимал. Они его ужасно бесили. Но когда мать снова взялась за прежнее…

– Сейчас угадаю, – перебил Дэви. – Зубы.

– Угу. – Тильда поднесла стакан к губам, наблюдая по верх него за Дэви. – Должно быть, ее шедевры так и лежат в подвале целыми коробками. Потом она увлеклась кроссвордами, сначала простыми, а когда это показалось ей слишком легким, взялась за кроссворды повышенной сложности.

– А зубы?

– Пока незаметно. Собственно говоря, она завязала с зубами лет семнадцать назад, когда я перебралась сюда. Да и после смерти отца она уже так не злится.

– Верно, – согласился Дэви, улыбаясь снимкам на-противоположной стене.

Какой у него красивый профиль: прямой нос, сильный подбородок…

– Интересная у тебя семейка, Матильда.

И улыбка у него потрясающая. Да что там говорить, все в нем потрясающее! Кроме того, он целый день вел себя прямо-таки идеально, из кожи вон лез, чтобы добыть ей картину, предложил поколотить Бартона, отдал Гвенни деньги за булочки. А она? Сделала все, чтобы лишить его возможности вернуть свое состояние, изображала оргазм и разозлилась, узнав, что он может оказаться представителем закона! Да она должна быть благодарна, Что Дэви и есть закон! При условии, конечно, что он не засадит ее в кутузку.

– Мне очень жаль, – вздохнула она.

– Ты это о чем? – не понял Дэви. – О своих родных? Мне они нравятся.

– О твоих деньгах. И о пятнице. Ну, ты понимаешь. – Она похлопала по диванной подушке и снова припала к стакану. – О том, что было здесь.

– Забудь, Матильда, – посоветовал Дэви.

– Считай это извинением. – Тильда встала и подлила к стакан водки: Оранжевый цвет заметно посветлел. – Искренним сердечным извинением.

– У тебя всегда были проблемы с алкоголем? – поинтересовался Дэви.

– Нет. – Тильда захватила бутылку на диван, глотнула водки с соком и блаженно закрыла глаза, ощущая, как по телу разливается тепло. – Ты просто удивительный! Умеешь уговаривать людей расстаться с их вещами. Соловьем разливаешься!

– Спасибо, – кивнул Дэви, отнимая у нее бутылку.

– Это потому, что ты торговлей занимаешься, верно? – спросила Тильда, не обходя вниманием водку.

«Ну же, скажи мне правду!»

– Торговлей?

– Ты сказал, что занимаешься торговлей.

– Не я, а мой отец.

– Тогда чем же занят ты?

Дэви опрокинул стаканчик и долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

– Торговлей.

– Яблоко от яблони, – вздохнула Тильда.

– Вовсе нет. Даже близко ничего такого.

Она снова выпила и стала ждать. Похоже, он не собирается признаваться в связях с ФБР. Очевидному нее просто нет умения Луизы. Ничего не поделаешь.

– В таком случае у меня вопрос, – объявила она.

Дэви ждал, и Тильда снова ему улыбнулась, но продолжала молчать, чувствуя себя согревшейся, расслабленной и почти счастливой.

– Вопрос, – напомнил он.

– Ах да. – Она сделала еще глоток, стараясь собраться с духом. – Я была очень плоха?

– Ты была классной, – заверил он, потянувшись, чтобы поставить бутылку на стол.

«Какие чудесные руки. Какая фигура. Вероятно, именно поэтому его и взяли в ФБР», – подумала Тильда.

– У тебя просто талант разбираться в людях. Думаю, миссис Олафсон…

– Я не об этом, – покачала головой Тильда. – Той ночью, на диване, я была ужасна?

– Все было прекрасно, – внезапно насторожился он.

– Послушай, это же я. И я имею право знать. Теперь мы партнеры. Стив и Вероника. Ральф и Селеста. Тот, кто был в шкафу, и Вилма. Скажи мне правду.

– Ладно, – вздохнул Дэви. – Ты была ужасна.

– Неужели? – Тильда с горя осушила стакан. – Я-то надеялась хотя бы на «посредственно». Ну понимаешь? Не слишком хороша.

Дэви молча протянул ей бутылку.

– Спасибо, – кивнула Тильда, поднимая стакан.

– Тут есть и моя вина. – Дэви налил в ее стакан не больше глотка. – Я все еще не отошел от грабежа Клеа, нервы были натянуты, и…

– Дело во мне, – коротко бросила Тильда.

Дэви пожал плечами:

– Ну, ты ведь знаешь, не каждому человеку нужен секс. Может…

– А я хочу секса. Вот только почему-то желание пропадает, когда в комнате мужчина.

Дэви поднял брови:

– Луиза, похоже, та еще двустволка. Может свинговать в и ту, и в другую сторону.

– Но я и женщин не хочу. Когда я одна, думаю только о мужчинах. Только. – Но тут она вспомнила о сцене в шкафу и подумала: «А иногда и рядом с ними». – Знаешь, иногда у меня бывают ужасно неприличные мысли.

– Именно эти мысли не мешало бы разделить со мной, – оживился Дэви.

«Сказать, что иногда меня так и подмывает подойти к тебе и попросить: «Трахни меня», чтобы только вымыть весь этот яд из моего организма?»

Но мало того, что это нехорошо, так еще и объяснить будет крайне трудно, как и все остальные ее тайны. И к тому же сказать такое сотруднику ФБР?! Кошмар!

– Нет, правда, ты можешь со мной всем поделиться, – продолжал Дэви. – Я человек широких взглядов.

– Нет, – отказалась Тильда. – Есть секреты, которые раскрывать нельзя. Понимаешь, существуют вещи, которые мне до смерти хочется сделать, но когда в комнате есть кто-то, кроме меня, я словно связана по рукам и ногам. И столько всего нужно учесть…

Дэви покачал головой:

– Не понимаю, что тут учитывать, кроме как «Не забудь о резинке» и «Постарайся не подавиться слюной»? Не думаю, что…

– Например, достаточно ли хорошо ты знаешь человека? – объяснила Тильда, давая Дэви еще одну возможность. – Потому что я считаю, что должна знать его очень хорошо, прежде чем пущу в себя.

– Но вхожу-то я, а я умею обходиться с незнакомками.

– Да. Но ведь это мое пространство захватывают!

– А ты хочешь мужчину, который бы не захватывал твое пространство?