— Я хочу того, что хотите вы, господин.

Он улыбнулся широко, игриво.

— А как ты относишься к ошейникам?

Максим посмотрел в мои округлившиеся глаза, рассмеялся и направился на кухню. Сказал походя:

— Можешь надеть платье перед завтраком. Если хочешь, конечно.

Я, безусловно, хотела.

На работе все проходило тихо. Потом позвонила мама и позвала на ужин. Денис, дескать, снова ведет себя странно: с работы приходит поздно, а вчера опять явился с дружеской вечеринки пьяным. Может, хоть меня послушает, пока не впутался? Странное дело, но за эти несколько дней я почему-то по ним соскучилась. И не то чтобы мы привыкли встречаться часто, но я будто из изоляции почувствовала дыхание свежего воздуха.

После обеда все были по уши заняты новым рекламным проектом, и я решила использовать момент. Взяла какую-то папку для вида и направилась в кабинет директора, секретарь даже головы от бумаг не поднял.

— Максим Александрович, можно?

— Можно. Давай только быстрее. Завтра надо им хотя бы общий план представить, иначе заказ сорвется.

— Я… по личному вопросу.

Он оторвал взгляд от монитора:

— Что случилось?

— Ничего. Я просто хотела отпроситься… вечером. Всего на пару часов! Семья меня потеряет, если я вообще не буду с ними общаться.

Он встал, заправил руки в карманы брюк. Прищурился.

— Нет. У меня планы на вечер.

Придется сказать маме, что завалена работой… И завтра. И послезавтра. На следующей неделе Максим Александрович смягчится, или отец начнет звонить в МЧС.

— Как скажете, Максим Александрович, — и развернулась, чтобы уйти.

— Или мы можем перенести вечер на прямо сейчас.

Я замерла, медленно повернулась. Что он имеет в виду?

— Подойди.

Теперь я уже не была уверена в том, что так сильно хочу попасть на родительский ужин. Но распоряжение выполнила.

— Сюда, — он указал на край стола. — Ложись грудью на стол.

Выдохнула судорожно, но выполнила. Он встал сзади и собрал руками юбку, подтянул всю до талии. Погладил обнаженную кожу.

— Ноги шире. Ты должна всегда помнить, что я могу взять тебя в любой момент.

— Я помню, господин.

Я прижалась щекой к холодному столу и не сводила взгляда с двери. Сейчас кто- нибудь зайдет. Непременно. По всем законам подлости. Как я вошла всего несколько минут назад.

— Если чего-то хочешь — попроси.

Чтобы он сейчас меня отпустил? Он может это сделать вечером, когда я вернусь в его квартиру! В какой угодно унизительной позе.

— Пожалуйста, заприте дверь.

— Стой так.

Он мучительно медленно пошел туда, потом все-таки щелкнул ключом в замке. Секретарь мог услышать, обратить внимание… Максим Александрович повернулся ко мне, снял пиджак, откинул на один из стульев у стены, зацепил пальцем узел галстука и потянул вниз. Расстегнул ремень на брюках, пуговицу. Я наблюдала за ним, не шевелясь. Если уж все определено, то почему он не спешит? Наслаждается моим видом — вот так, с задранной юбкой, с раздвинутыми ногами, прижатой к холодной поверхности? Вытащил из кармана бумажник, открыл, оттуда так же спокойно достал блестящий квадратик — презерватив. Поднес ко рту и разорвал зубами пачку. Потом только подошел и встал сзади.

— Руки подложи под лоб и не поднимайся.

Он не спешил, а я уже дрожала не только от стыда. Максим взял меня за бедра и немного потянул на себя. Ввел член во влагалище медленно. Остановился, положил мне руку на спину, прижимая к столешнице сильнее. Первые движения были тягучими, но позволившими мне хоть немного расслабиться. Но очень быстро он начал наращивать темп, заставляя скользить грудью вперед и назад по гладкой поверхности. Теперь он обе руки положил мне на талию, насаживая все резче и глубже. Я застонала. Еще, еще. Слишком сильно.

Но он не останавливался. При этом все отчетливее слышались звуки, когда он выходит почти до конца, а потом всаживает на полную длину и ударяется бедрами о мои ягодицы. И все это в таком бешеном темпе, что я непроизвольно начала сжиматься внутри и постанывать. И от этого распалялась еще сильнее. От оргазма меня отделяло только смущение, никак не могла отвлечься от мысли, что прямо сейчас весь офис уже знает, что со мной делают. Как это делают. Тут еще и Максим Александрович приказал холодно, не останавливая движений ни на секунду:

— Не кончай. Сегодня — нет.

И еще через пару минут напрягся с последним толчком. Как только он вышел, я попыталась выпрямиться, и тут же ощутила руку, прижимающую меня обратно к столу.

— Я пока не разрешал тебе менять позы.

Он двинулся вперед, бросил использованный презерватив на какой-то лист, лежавший на столе рядом с моим лицом, смял вместе, медленно подошел к урне и выбросил. Затянул галстук, застегнул ремень, потянулся за пиджаком — и при этом не сводил с меня взгляда. Лишь после сказал:

— Я увезу тебя туда сам. В девять выйдешь, я тебя встречу. Без опозданий. Понятно?

— Да, господин.

— Теперь можешь быть свободна.

Я сразу поднялась, поправила юбку. Потянула вниз немного задравшуюся блузку. Щеки горят… Надо забежать в туалет и привести себя в порядок. Взяла свою папку и направилась к двери. Проходя мимо, сказала, не поднимая головы:

— Спасибо, господин.

— Подожди.

Он заставил меня повернуться к нему. Пригладил растрепавшиеся волосы. Улыбнулся.

— Как настроение?

— Мне… мне стыдно…

— В это я верю. Было больно?

— Нет, но…

— Просто было отвратительно?

Я уставилась на него — к чему этот вопрос, если и так все ясно? Он вдруг наклонился к моему уху и сказал тихо:

— Когда женщина не хочет секса вообще, то акт становится болезненным — из-за отсутствия смазки. Я тебя не возбуждал. Тогда что произошло? Возможно, ты возбудилась сама и именно из-за того, что тебе стыдно? Уверена, что в тебе нет ни капли сабмиссивности?

— Я не…

Не закончила фразу. Максим Александрович смотрел мне в глаза и, по всей видимости, сам делал выводы за нас обоих.

— Я доволен тобой. И здесь хорошая звукоизоляция. Потому в следующий раз можешь стонать громче.

В следующий раз? Я поспешила убраться подальше.

Глава 11

Денис на ужин не явился. Но мама насела на меня, при молчаливой поддержке отца.

— Сходи завтра в то кафе. Чует мое сердце, что он там уже и не числится!

— Мам! Я работаю! Я в самом деле не могу присматривать за Денисом. Почему бы тебе самой не узнать?

Она насупилась:

— Решит еще, что я его контролирую! Сопротивляться начнет, только хуже станет. А ты сестра — вмешательство сестры воспринимается легче.

— Может, мне его еще усыновить?!

— Что за тон, дочка? — гаркнул отец. — Еще скажи, что это мы с твоей матерью виноваты! Да вот только тебя тоже мы воспитывали!

Я только качала головой. Что, по их мнению, я должна сделать? Если Денис действительно уже бросил работу, если Андрюха подбросил ему очередную «блестящую идею заработка», то мне его искать по всему городу? Потом в угол поставить? Или проще передать нерадивого родственничка Максиму

Александровичу? На перевоспитание. Мысль о том, как брата

перевоспитывают, рассмешила.

— Кстати, а ты уже выплачиваешь долг? На сколько он растянется? У тебя же сейчас отличная зарплата? Одежду, я смотрю, новую прикупила — тебе очень идет!

Я выплачиваю. Я! Но почему-то разговор так и не зашел о том, что подразумевался и вклад родни. Но я сама эту тему не заводила. Знала ведь, что деньги Максиму Александровичу возвращать не придется, останется только банковский кредит. Потому отсутствие у них серьезных переживаний на этот счет не слишком злило, только раздражало.

Уходила я без пяти минут девять. На пороге обернулась:

— Я не могу отпрашиваться с работы, поэтому займитесь уже сыном сами. Наконец-то.

Отец что-то закричал вслед, но я быстро захлопнула дверь. К такому поведению родители не привыкли — даже если бы я отказалась, то обязана была долго объясняться и переживать, что всех подвожу. Но я не переживала. Вообще ни капли. Кажется, что-то во мне неуловимо изменилось: когда чаша почти переполнена, то реагируешь на любую каплю. Хватит с меня Максима Александровича, другие от меня покорности не дождутся!

Машина уже стояла возле подъезда. Когда я садилась внутрь, то заметила подходившего Дениса. Он остановился и присвистнул. Даже поздороваться с ним не захотелось — пусть что хочет, то и делает. Надоело.

Максим Александрович сдал назад и вырулил на дорогу.

— Ты выглядишь расстроенной. Это был твой брат?

— Не важно, — мне не хотелось говорить с ним. Да я сама пока толком не могла сформулировать свои эмоции.

— Сегодня тепло. Хочешь прогуляться? Темно, правда, уже.

Я удивленно посмотрела на него. Опять другой! Таким голосом любящие мужья обращаются к своим женам, если хотят их отвлечь. А он-то чего добивается? Но ответила уверенно:

— Хочу.

Он припарковал машину недалеко от сквера. Подождал, когда выйду из машины, подставил локоть. Я взялась и пошла рядом. Дорожка освещалась фонарями, и это создавало ощущение уютного коридора.

— Максим Александрович, можно спросить?

— Я думал, ты уже запомнила правила.

Я кивнула. Даже если скажу что-то не то вне квартиры, то в худшем случае просто не ответит.

— У вас есть семья?

— Родители? Да, живут в Питере.

— Вы с ними общаетесь?

— Конечно. Помнишь, в конце августа я уезжал — на три дня к ним ездил. У нас отличные отношения. Хотя… возможно, расстояние сказывается — какие-то мелочи уже не замечаются, если люди друг по другу успевают соскучиться.