— Я говорю об охране. А что, если нападавший на него узнает, что папа пришел в себя? Он может вернуться.

Глаза Виктория подозрительно сузились.

— Ты еще что-то не рассказала мне?

Пейдж колебалась недолго.

— Может быть, тут нет никакой связи, но в дом миссис Делани сегодня вломились неизвестные.

— К миссис Делани, владелице дракона?

— Да. И я узнала кое-что еще. Вполне возможно, ее дракон является частью набора. Райли предполагает…

— Райли Макалистер? Внук?

— Да, он эксперт по вопросам безопасности, и он думает, что тот, кто перевернул все в доме его бабушки, хотел проверить, нет ли у нее второго дракона.

Виктория устало вздохнула.

— Хорошо. Я позвоню в нашу службу безопасности, пусть немедленно пришлют кого-нибудь сюда. Тебе станет от этого спокойней?

— Да, спасибо. — Пейдж сделала паузу, наблюдая, как взгляд матери прошелся по больничной палате. — Ты собираешься остаться?

— Побуду еще немного.

— Что сказал папа, когда он только пришел в себя…

— Я не слышала.

— Я тоже, — солгала она.

— Иди домой, Пейдж, и, пожалуйста, пройдись расческой по волосам. Похоже, птицы свили в них гнездо. И подкрась губы. Может быть, фотографы караулят у дверей больницы. Ты должна предвидеть подобное. Внешний вид и имидж очень важны, особенно когда мы находимся под пристальным вниманием. И еще, я думаю, ты должна дистанцироваться от мистера Макалистера. Нам следует сохранять тайну бизнеса.

— Наш семейный бизнес стал достоянием общественности, когда папа потерял дракона бабушки Райли. Он решил выяснить, что случилось, и я не могу его винить за это. Мне неловко перед его бабушкой. Еще минуту назад она оседлала Фортуну, а в следующую минуту осталась ни с чем.

— В бизнесе нет места для сантиментов, Пейдж, — ответила мать. — Мистер Макалистер — клиент, а не друг. Постарайся помнить об этом.

Она хотела бы попробовать, но мать не знала, насколько это трудно. Потому что Пейдж думала о Райли не как о клиенте, и даже не как о возможном друге, а как о любовнике.

* * *

— Итак, ты решил заглянуть на работу, — сказала Кэри, свалив на стол Райли кучу бумаг. Был вечер пятницы. — Где ты гулял весь день?

— Искал дракона моей бабушки, — ответил он. — Я знал, что могу рассчитывать на тебя, что все будет в порядке.

— Можешь рассчитывать в большинстве случаев, — угрожающим тоном заявила она.

Райли откинулся на спинку стула.

— Что это значит?

— Три мушкетера хотят получить другое назначение.

— Бад, Чарли и Гилберт? — спросил он, имея в виду трех пожилых мужчин, работавших в компании с первого дня. А значит, сорок лет подряд, то есть с того момента, как дед открыл ее. Им хорошо за семьдесят, но они горят желанием продолжать трудиться. Дед, передавая дела Райли, взял с него обещание, что он сохранит с ними контракт и не разорвет его ни по какой причине, кроме грубых нарушений, конечно. — У меня есть для них работа, — сказал Райли. — Я хочу, чтобы они по очереди следили за домом бабушки. Я не жду неприятностей, но лишняя пара глаз не помешает.

— Дам им знать, — кивнула Кэри. — Они запляшут от восторга.

Райли улыбнулся.

— Может быть, нам стоит отправить их в какой-нибудь компьютерный класс? Если они собираются на меня работать, нужно найти для них стоящее занятие.

— Ты слишком мягкий, чтобы уволить их.

— Они испытанные, преданные работники, не требуют повышения зарплат. Я преследую свои собственные интересы.

— Ага, расскажи кому-нибудь, кто тебя не знает.

— Что еще происходит?

— Том взял нового интернет-клиента. Ричи позвонили и сказали, что на съемки фильма компании «Марин» нужен охранник еще на три дня. Вот и все. Да, и Джош позвонил и сказал, что получил «А» за тест по химии, так что он может выйти на работу.

Райли улыбнулся.

— Молодец.

— Это ты молодец, что заботишься о его образовании. Ты очень чуткий, когда дело касается подростков и стариков. Женщины — это другая история. И если говорить о женщинах, или о женщине, в частности, ты собираешься провести вместе с Пейдж Хатуэй всю ночь? Я только хочу узнать, как с тобой связаться в чрезвычайной ситуации.

Он весело улыбнулся.

— Ты всегда можешь связаться со мной по мобильному телефону. Тебе незачем знать, где я нахожусь, Кэри.

— Нечего веселиться. Серьезно, Райли, — твои дела с Пейдж Хатуэй — бизнес или что-то другое?

— Это не твое дело, — многозначительно сказал он.

— Только поосторожнее, — предупредила Кэри. — Не влюбись. Девушки вроде Пейдж способны разбить сердце.

— Такого никогда не случится.

Кэри вышла из его офиса, недоверчиво рассмеявшись. Но она ошибалась. Он не собирался влюбляться. Долгосрочные обязательства не для него, и даже красивая, кареглазая блондинка не изменит его взгляды. Кроме того, у него важное дело. Он должен найти дракона.

* * *

Жасмин открыла дверь и, потрясенная, замерла на пороге. Перед ней стояла Ан-Мей, ее мать. Трудно вспомнить, когда в последний раз мать приходила к ней в гости. Они жили всего в нескольких кварталах друг от друга, но расстояние между ними казалось больше, чем до другого континента.

— Ма, — произнесла она, заикаясь. — Все в порядке?

— Нет, не совсем, — коротко ответила Ан-Мей, проходя в квартиру мимо дочери.

Жасмин закрыла дверь, ожидая, когда мать скажет, зачем пришла. Ей стало не по себе, когда она наблюдала за матерью, которая критически осматривала квартиру. Мать непременно найдет что-то неправильное — мебель не так расставлена или стены покрашены не в тот цвет. Повод для критики при желании обнаружить нетрудно. Жасмин спокойно ждала, терпеливо, словно знала, что заслужила недовольство матери. Да, она плохая, и всегда была плохой. Мать повторяла это снова и снова. Иногда ей хотелось бы знать, видел ли кто-нибудь в гневе эту крошечную, едва ли пяти футов роста женщину, стоящую перед ней. Длинная черная коса на спине, мешковатая одежда, скрывающая тело с головы до пят — все, как обычно.

Жасмин не могла вспомнить последний раз, когда видела голые ноги или руки матери. Скромность была добродетелью Ан-Мей, наряду со многими другими достоинствами, которых Жасмин так и не довелось узнать, даже до совершения ею тягчайшего греха.

Она всегда олицетворяла собой разочарование. Тетя Лин рассказывала, что когда Жасмин родилась без пальца, мать кричала от ярости. С тех самых пор с Жасмин обращались как с изгоем. Однажды мать сказала, что отсутствие пальца — знак будущего позора, она знает, что так и будет. И Жасмин не разочаровала ее.

Спать с женатым мужчиной — страшный грех, а иметь незаконнорожденного ребенка — несмываемый позор. Ее мать, вероятно, вообще бы никогда не разговаривала с ней, если б не отец. Сердечный приступ у отца произошел несколько лет назад, мать смягчилась. Возможно, она поняла, что слишком много лет провели они в гневе.

Жасмин, скорее всего, совсем порвала бы с семьей, если б не Алиса. Она похоронила свою гордость и сохраняла напряженные отношения с родителями, чтобы Алису признали членом большой семьи. На самом деле ничего из этого не вышло, несмотря на все ее усилия. Грехи матери перешли на дочь.

Ан-Мей подошла к картине, изображающей дракона. Она смотрела на него пронзительными черными глазами, потом эти глаза обратились на Жасмин.

— Убери. Спрячь. Никогда больше не говори о драконе.

Ее голос с сильным акцентом звучал резко. Несмотря на то, что Ан-Мей жила в Сан-Франциско пятьдесят с лишним лет, она говорила так, как если бы недавно сошла на чужой берег. Ее сердце так и не покинуло родной Китай.

— Я видела его, — с вызовом сказала Жасмин. — Я видела дракона. Он настоящий.

— Лжешь. Ты все придумала.

— Нет, не лгу. Я видела дракона. — Она смотрела, как мать сжалась, и заметила в ее глазах что-то похожее на страх.

— Ты ничего не видела. Ты плохая девочка.

— Я не девочка. Я немолодая женщина, у меня взрослая дочь. Ты это понимаешь?

— Ты отправила Алису увидеться с твоим отцом. Она заставила его волноваться из-за дракона. Она сказала ему, что ты в беде. Замешана в ограблении Хатуэя.

— Я не в беде. Дэвид Хатуэй показал мне статуэтку дракона, которую у него украли в тот вечер. Кто-то, должно быть, очень хотел ее заполучить. — Жасмин умолкла, заметив, как пульсирует вена на шее матери. Ан-Мей что-то знала о драконе. Но что? — Я читала историю о моем драконе и думаю, их два, и вместе они открывают шкатулку с флейтой, — продолжила она. Ан-Мей и глазом не моргнула. — Интересно, если кто-то забрал дракона у мистера Хатуэя, то у кого второй?

— Если ты знаешь об этом наборе, то знаешь и о проклятии. Твои сны родились из проклятия, ты знаешь, что к дракону нельзя прикасаться.

— Я держала его в руках, — призналась Жасмин дрожащим голосом, вспоминая прохладу старой бронзы под пальцами.

— Где Алиса?

— Алиса? Я не знаю.

— Найди ее. Ты должны убедиться, что она в безопасности.

— Почему ты думаешь, что ей что-то угрожает?

— Проклятие ложится на первую дочь.

Слова матери ударили глубоко в сердце. Так оно и есть, так сказано в истории, которую они нашли с Дэвидом. И внезапно ей пришло в голову:

— Я первая дочь.

— Да, — сказала Ан-Мей, встретившись с ней взглядом. — И твои сны тебя тоже прокляли.

— Мои сны? — отозвалась эхом Жасмин. — Или дракон?

— Хватит! — крикнула Ан-Мей, сверкнув глазами.

Жасмин отступила на шаг, внезапно испугавшись. Но почему она боится собственной матери? Эта маленькая женщина много раз говорила ей недобрые слова, но никогда не пыталась ударить. По крайней мере, она думала, что такое не случалось. Иногда собственное детство казалось Жасмин туманным, оно потускнело в памяти, воспоминания невозможно сфокусировать.