Мне было немного неловко, но как говорится в старой поговорке: «раз нанялся, то продался». И если в тот момент мне казалось идеальным решение начать встречаться с Денисом, то сейчас я, почему то, сильно в этом сомневалась. Но поскольку эту кашу я заварила сама, то мне её и расхлебывать.

Я пыталась быть веселой и пару раз искренне смеялась над остроумными шутками Дениса, когда он рассказывал о своем непутевом брате, который имея слабое зрение, умудрился один раз спутать свою девушку с подругой местного авторитета, и как потом долго отсиживался у бабушки на даче, ежеминутно опасаясь, что из близлежащих кустов малины появится лысая голова с двустволкой в руках.

Подойдя к аллее аттракционов, и видя, что, не смотря на ухудшающуюся погоду колесо обозрения еще работает, Денис предложил посмотреть город с высоты птичьего полета. Я с радостью согласилась, так как давно мечтала на нем прокатиться.


Угрюмая бабушка-билетёрша встретила нас суровым взглядом и расшатанными нервами. Вероятно, за последние месяцы её успели одолеть непослушные школьники, которые свешивались из кабинок, норовя сломать себе шею и бабушкину жизнь.

Она забрала у нас из рук билеты и проводила к плавно подъезжающей открытой кабинке с небольшим навесом, защищающим от непредвиденных осадков. Денис галантно пропустил меня вперед и затем устроился на диванчике напротив меня.

— Наверху холодно, — изрекла бабушка-билетёрша, на груди которой гордо висел бейдж с именем Антонина Степановна.

Подойдя к Денису, она затянула завязочки на капюшоне Дени и туго завязала их у него под подбородком. Я же обошлась поднятием ворота пальто и прикрытием «гуляющего» на улице уха береткой.

— Держитесь крепче, молодые люди, безопасность превыше всего! — предупредила предусмотрительная Антонина Степановна, положив наши руки на железный круг-поручень, находящийся в середине кабинки, и мы, со скоростью старой черепахи, плавно поехали вверх.


«Вот так свидание!» — подумала я, глядя на Дениса, который был похож на нахохлившегося воробья с «рыльцем в пушку».


«Вот это свидание!» — думал Дэн, глядя на Фею, которая больше походила на сторожа склада с этим своим поднятым воротником, укутанная в шапку и шарф.


Наверху, и правда, открывался чудесный вид на заснеженный город. Золотые шпили церквей, высокие новостройки, хвойный зеленый лес вдалеке, еще не успевший от снега стать совсем белым, и многочисленные торговые центры, яркими рекламами завлекающие посетителей.

Приподнявшись, Денис перегнулся через поручень и попытался меня поцеловать, но это оказалось не только не романтично, но еще и травмоопасно. Бедный парень чуть не поскользнулся на скользком дне кабинки и, схватившись за железные бортики, присел обратно.

Я улыбнулась, постаравшись поддержать Дениса, которого покинули все остатки хорошего настроения.

Выйдя из кабинки, и поблагодарив ответственную Антонину Степановну, я попросила Дениса проводить меня до дома Капустиной, у которой я обещала забрать чертежи и наброски для дипломной работы.

Не доходя до выхода из парка, Денис развернул меня к себе. Наконец, третья, если считать пролитый кофе у подъезда, юбилейная попытка Дени меня поцеловать, увенчалась успехом. Но почему же у меня не подкашиваются ноги, а сердце бьется в привычном ритме? Я попыталась нацепить на лицо улыбку.

Взявшись за руки, мы побрели к машине: счастливый Денис и несчастная я.


Оказавшись у Юли дома я расслабилась. Добрая Капустина напоила меня чаем, щебеча о «красавчике с розами в руках» и о том, что я, негодница, так долго его от всех скрывала.

— Сама не встречаешься, так нам бы шанс организовала, — надула губы обиженная сокурсница.

— И ты туда же, Юлька? Скоро буду деньги брать за знакомство со Стрельниковым. Глядишь, миллионершей стану в ближайшие пару лет, — со вздохом ответила я.

— Похоже, там дождик начинается, — оставив без ответа мое замечание, глядя в окно, сказала Юля.

— Спасибо за чай. Я и так уже у тебя засиделась, пойду домой, пока не стемнело, — и попрощавшись с Капустиной, я забрала чертежи и отправилась на остановку.


Тарас ехал в своей машине в сторону дома. На улице стал накрапывать мелкий колючий дождь, постепенно превращаясь в настоящий холодный ливень. За окном, люди, не имеющие возможность спрятаться от проливного дождя под зонтом, мокли и старались поскорее поймать попутку или автобус, чтобы поскорее уехать домой.

Сигнал светофора сменился на красный, и Тарас плавно притормозил на перекрестке. Чтобы скоротать время, он принялся рассматривать людей за окном и увидел, что на автобусной остановке, прикрываясь от стихии небольшим красным зонтом, стояла Фея. Девушка явно замерзла, на что указывал ее, приобретший ярко красный цвет, нос.

Тарас выругался. После той встречи в университете, он не собирался общаться с этой вздорной девчонкой. Но видя, как дрожит маленькая хрупкая фигурка под зонтом, с фонарем вместо носа на бледном лице, моментально принял решение. Развернувшись на перекрестке, он подъехал к девушке и приоткрыл дверь.

— Фея!

— А, это ты, — я немного растерялась, увидев Тараса.

— Тебя подвезти?

— Нет уж, как-нибудь сама доберусь, — я пыталась хорохориться, но меня выдавали стучащие от холода зубы.

— Эх, а в машине тепло, уютно. Не то, что на улице — дождь, лед, зверский холод, — принялся издеваться улыбчивый Стрельников.

Предательский автобус не спешил появляться на горизонте. Я взвесила все за и против, и решила, что лучше сесть в машину, иначе он не отстанет, а я, если буду долго сопротивляться, определенно заболею.

— Так и быть, но учти, что через три дня меня будет искать полиция, — предупредила я Стрельникова.

— А я тебя только два дня подвозить буду, — но, увидев мои испуганные глаза, Тарас быстро исправился: — Да шучу я, шучу. Садись уже скорей.

Сложив зонтик, я быстро юркнула в теплый и сухой салон машины. Тарас включил обогрев посильней и направил его мне под ноги. Я благодарно затихла, не собираясь с ним ругаться и выяснять отношения.

— Ты так и будешь молчать? — через какое-то время спросил Тарас.

— А что, я обязана тебя развлекать? — не сдавала позиции я.

— Конечно нет, можешь мне просто спеть! — ничуть не смущаясь, Стрельников продолжал надо мной издеваться.

— К сожалению, я плохо пою и не смогу доставить тебе удовольствия своим пением.

— А ты попробуй, — и он принялся напевать какую-то мелодию.

— Нет, ну точно псих, — сказала я скорей себе, чем ему.

— За это меня и любят, — Тарас лукаво посмотрел в мою сторону.

Я фыркнула и отвернулась в окно.

— Ты сама предложила всё забыть. Вот и давай себя вести соответствующе, — предложил он.

— Спасибо, что никому не рассказал о случившемся, — искренне поблагодарила я Тараса.

Пожав плечами, он сказал:

— Не в моих правилах распускать сплетни. Жаль, что ты обо мне другого мнения.


Больше мы по дороге не разговаривали. Едва увидев в окно машины свой дом, я выдохнула. Всё-таки мне тяжело находиться рядом с Тарасом. Стоило мне только посмотреть на его красивый профиль, я вспоминала, что именно эти руки, которые сейчас держат руль, всего несколько дней назад держали в крепких объятьях меня. Мне резко стало жарко. Хорошо, что я почти ничего не помню, а то, наверное, не смогла бы удержать себя в руках, и сразу выдала бы свои истинные эмоции.

Я так сильно задумалась, что не заметила, что мы уже подъехали к моему подъезду и уже пару минут просто сидим в тишине, глядя друг на друга. Ничего не говоря, Тарас поднял руку и нежно прикоснулся к моей щеке. Предатели-мурашки волной пробежались по всему телу. В тот момент мне безумно захотелось его поцеловать, и я задрожала, как осиновый лист, боясь не совладать с собой. Увидев расширившиеся от страха глаза Феи, Тарас подумал, что она испугалась его, а не себя, и резким движением отдернул руку от лица девушки.

— Не бойся, я обещаю, что больше не трону тебя, — произнес Стрельников. И понимая, что Фея сейчас уйдет, добавил: — Моя мама приглашает тебя в гости в это воскресенье.

Я растерялась. Зачем мама Тараса решила продолжить со мной знакомство?

— Передай ей большое спасибо, но я не приду.

— Я же сказал, что это мама приглашает тебя, а не я, — Тарас начинал злиться и решил меня добить еще одной фразой, которая действительно меня испугала: — Если ты не пойдешь, я все расскажу Денису.

— Так ты не только насильник, но еще и шантажист?! — я не поверила своим ушам.

— Почему же сразу насильник? — оскорбился Тарас. — По-моему всё было по обоюдному согласию.

Услышав это, мое лицо моментально приобрело цвет переспелой клубники.

— Извини, я ничего не помню.

Стрельников театрально расстроился и сказал:

— Так меня еще никто не оскорблял. Ладно бы понравилось, или не очень, но чтобы совсем ничего не помнить… Это удар по моему самолюбию… ниже пояса, — Тарас явно развлекался, пытаясь меня смутить еще больше.

— Стрельников! Перестань! Ты думаешь, я правда куплюсь на этот мелочный шантаж? — и, видя, как Тарас достает из кармана телефон, набирая номер Дениса, я одернула его руку, нажав на сброс вызова, сказав: — Хорошо, хорошо. Твоя взяла. Но после этого, я тебя очень прошу, ты исчезнешь из моей жизни.

Я вышла из машины, громко хлопнув дверью, и, не открывая зонт, быстро побежала в подъезд, чтобы не успеть окончательно промокнуть.

Тарас смотрел вслед удаляющейся стройной фигурке и думал о том, что желание защитить от всего мира эту малахольную девицу постепенно заменилось чем-то другим — желанием быть с ней рядом, задирать её, и смотреть, как она забавно смущается. Наверное, поэтому он, испугавшись, что она уйдет, и они вряд ли еще встретятся вдвоем, Тарас пригласил ее домой, опустившись до глупого, по-детски наивного шантажа, в который Фея умудрилась поверить. Он бы никогда не рассказал Денису о событиях той ночи, ведь это не по-мужски.