В следующую секунду он почувствовал, и она почувствовала то, чего не должно было случиться еще как минимум месяца два — у нее отошли воды. Полина в немом ступоре опустила глаза на кафель, глядя на последствия так, словно это происходит не с ней, и все в том же ступоре перевела взгляд на Антона, который, казалось, сам стоял как пришибленный чем-то тяжелым. И ей тоже от всей души хотелось бы пришибить его чем-нибудь тяжелым, но не могла, мозг включился на аварийном режиме, сразу же вспоминая всё, что она должна сделать максимально быстро сейчас. Благо, она уже начала собирать сумку в роддом, благо было куплено почти все из вещей первой необходимости для малыша, который попросился на свет слишком рано.

«Если ты продолжишь так стоять, они ему не понадобятся» — страшная мысль громогласно прогремела на всю голову совершенно неожиданно.

— У меня начались роды, — голос звучал как чужой, а ноги и руки заработали быстро и слажено — рукой она оттолкнула от себя Антона и быстро умчалась в зал за телефоном, чтобы вызвать скорую.

Пока та ехала, девушка поднялась наверх за вещами. Живот хватало и отпускало, и интервал между схватками нарастал стремительно, хотя во всех книгах по беременности говорилось, что первые роды самые длительные и медленные.

«Нормальные роды», — вынуждена была она напоминать себе, — «которые не начинаются в 7 месяцев».

Сиднев остолбенел, когда понял всю серьёзность ситуации. В подобном переплёте ему никогда не приходилось бывать. Мужчина словно врос ногами в пол и не сдвинулся с места. Казалось, что ещё мгновение и его тоже можно будет уводить под белы рученьки, настолько плохо соображал.

На негнущихся ногах Антон вышел в гостиную, увидел бледную Полину и словно очнулся, вовремя подхватил девушку под руку и помог спуститься, с нажимом отбирая сумку с вещами.

— Прости, — только одно слово смог выдавить из себя.

И вот теперь тело сковал страх: за жизнь Полины, за жизнь ребёнка. И корил бы себя за надменный поступок, только времени не было, ведь на улице их ждала скорая помощь. Помог одеться Полине, делал всё, что ему велели и просто молчал. Лишь в коридоре роддома он рухнул в кресло и сжал голову ладонями, злясь на свою беспечность. Злился на свой эгоизм, свою ревность, на то, что привык всё и всегда получать при первой возможности. Антон никогда не парился подобными мелочами, как ему казалось, просто шёл по жизни, урывая из разу в раз куски пожирнее. А когда попался кусок слаще, симпатичне, не сумел грамотно им вовремя распорядиться.

Стало безумно страшно: что если она и ребёнок умрут? Как жить дальше? Старался гнать тёмные мысли прочь и единственное, что пришло в голову: молиться. Никогда не был силён в подобных делах, но только-только осознал: несчастье заставляет вспомнить и о душе, и о том, как хрупок человек.

Позже Полина не могла вспомнить, как и что происходило в период после того, как воды отошли и перед тем, как приехала скорая. Она даже не могла вспомнить, был ли там Антон, но когда ее привезли оформлять в роддом она услышала его голос, как он переговаривается с врачом и что-то настойчиво у того спрашивает. Полине было уже не до этого, схватки взяли своё, и девушке казалось, что всё тело горит. С каким-то больным, абсолютно дебильным удивлением обнаружила, что хватает не живот, а почему-то спину. Ощущение, что кто-то сжимает твой позвоночник и медленно и методично крошит его тебе в трусы нарастало с каждым разом все сильнее, пока ей, наконец-то, не разрешили тужиться.

Когда к схваткам присоединились потуги, легче не стало. Она была измучена, вымотана и нервно истощена, и ни ласковые, ни грубые наставления врача и акушерки не могли привести ее в чувство, пока не было брошено роковое:

— У ребенка пропало сердцебиение.

В этот момент оно едва не пропало и у Полины. Она собрала всё, что было в ней: все силы, всю боль, всю надежду. И на третьей потуге на свет появился её первенец, который, к удивлению и врачей, и девушки, озарил родовую своим первым криком сам, без дополнительных манипуляций со стороны медперсонала. В тот момент Полине показалось, что нет в мире звука слаще этого. Больше сладких моментов не было, быстро назвав параметры педиатры забрали малыша в интенсивную терапию под наблюдение, так как, несмотря на то, что для такого срока у нее родился богатырь весом 2100, он всё ещё нуждался в осмотре и поддержке. Ровно на полторы секунды его приложили к груди, и Поля не успела увидеть ничего, кроме густых темных волосков, щедро покрывающих совсем крохотную головку.

Когда малыша унесли, девушка повернула уставший взгляд на врача, который принимал роды. Мужчина пояснил, что в какой-то степени ей даже повезло, что она не доносила до срока — для нее роды прошли совершенно без потерь, никаких разрезов и разрывов:

— Выспишься и будешь как новенькая, — пообещал, и, посерьезнев, сказал, — а теперь нужно ещё немного поработать, девочка.

Первые десять минут в послеродовой палате Полина сверлила квадратными глазами потолок, пытаясь как-то осознать и объять всё, что только что произошло, но так и не получалось. Она не была готова к родам, не так рано. И вот она больше не беременна, а её крошка борется за свою жизнь в другом конце коридора. Такой малыш, а уже боец. Весь в маму.

Мобильного телефона с собой она не взяла, это было последнее, о чем она могла подумать в сборах. Когда в палату зашла медсестра, чтобы убедиться в том, что роженица в порядке, Полина попыталась привстать:

— Мой муж, он не знает…

Медсестра бескомпромиссно уложила её назад на койку, помогла повернуться на другой бок и сказала:

— Все, что вам сейчас необходимо — это отдых, поэтому закрывайте глаза и ложитесь спать, ведь силы вам понадобятся совсем скоро.

— Когда я смогу увидеть сына? Я должна узнать, что с ним все хорошо.

— С ним всё хорошо, — заверила ее медсестра, — чем раньше вы дадите организму отдохнуть, тем раньше вы увидите свою кроху, поэтому закрывайте глазки и спите.

Медсестра вышла, а адреналин, гоняющий кровь по организму никак не давал девушке уснуть. Она корила себя во многих вещах — в том, что забыла мобильный и Андрей не знает, что их мальчик уже родился и, кажется, похож на него больше, чем на нее, в том, что не подготовила сумки заранее и беспокоилась, хватает ли там малышу всего, в том, что вообще впустила Антона в дом сегодня. Мысли бились о черепную коробку как мотыльки о фонари в ночном парке, и под крики рожающих, отдаленно доносившиеся из соседней родовой, она, наконец, уснула.

— Доктор, как Полина и её ребёнок? — Антон едва не снёс с ног доктора, когда тот вышел с новостями в коридор.

— Хороший мальчонка, крупненький для столь раннего срока, но, думаю, что со временем недобор в весе со временем пройдёт, и мамочка с ребёнком будут в нормальном состоянии выписаны домой.

Сиднев обессилено рухнул назад в кресло и шумно выдохнул.

Доктору не раз приходилось видеть подобные переживания родных и близких, но что-то в этом мужчине ему не нравилось. Возможно, всё дело в бледности, лица на нём нет. Не смог пройти молча и сказал:

— Вам бы домой и отоспаться, завтра придёте, можете не переживать, вы всё успели и роженица цела.

Сиднев как-то странно посмотрел на доктора и согласно кивнул головой. Казалось бы, можно выдохнуть спокойно, вот только не приходило то чувство облегчения. А всё потому, что впереди встреча с Андреем. И Антом даже представить себе не мог, что может с ним сделать грозный Шепилов. А узнай Андрей об истинных намерениях Сиднева — живого места на нём не оставит.

— Спасибо, док.

Антон как-то резво подскочил на ноги, слегка пошатнулся, но устоял, пальцами причесал непослушные пряди и помчался к выходу.

29 глава


— Да у дома я уже, скоро вернусь, я же обещал, отец подвезет, — насмешливо утешал Алекс Демьян, поправляя на плече небольшой рюкзак, который сполз, когда парень открывал калитку во двор Шепиловых.

— Польке привет передашь, — пропела Алекс, а потом без умолку тараторила о недавнем инциденте в одноклассницей, парень слушал вполуха, а всё потому что заметил кое-какие несоответствия, а самое главное: приоткрытая входная дверь, — Саш, тут такое.

Парень старался внятно объяснить, что видит, а в трубке моментально поднялся вихрь слов, на которые у Демьяна не всегда находился ответ.

— Молодой человек, если вы ищите Полиночку, то спешу вас уведомить, что соседку забрала скорая помощь, кажется, наша девочка собралась рожать.

В трубке, казалось, начался очередной торнадо и приказ хорошенечко вытрясти информацию из всезнающей соседки. Много ловкости не понадобилось: старушка сказала всё, что знала, и эту информацию подростки использовали в правильном русле.

— Дом не забудь закрыть, а я папе попытаюсь дозвониться, — голос Александры дрожал, она старалась не расплакаться, но слёзы самовольно катились из глаз.

Как только определились с планом действий, Алекс стала настойчиво звонить отцу. Она прекрасно знала, что во время важных поездок он редко отвечает на звонок. Но радовало одно: если звонок от дочери больше трёх раз подряд, Шепилов сразу понимал, что что-то слишком важное. И вот спустя десять минут раздался ответный звонок отца. Андрей с первой секунды только по одной тональности дочери понял, что случилось что-то плохое. И стоило ему услышать фразу: «Пап, Полину увезла скорая», внутри всё оборвалось. Еще же так рано! Ну почему именно в тот момент, когда он очень далеко от дома?

С дочерью пришлось говорить предельно трезво, держаться из последних сил, хотя самому хотелось рвать и метать. Без каких-либо угрызений совести Андрей покинул заседание и, не обращая внимания на обращения к нему, уверенным шагом продвигался в выходу из зала заседаний.

Домой ехать больше четырёх часов и это в том случае, если не будет пробок, или ещё какая неприятность не случится в пути.