«В каждом из нас заключен неиссякаемый источник силы, — зазвучал голос Рины. — Глубоко внутри все мы творческие, динамичные и решительные личности. Весь фокус в том, чтобы научиться находить в себе эти внутренние ресурсы и реализовать их».

Звучало знакомо. Эйприл вспомнила, что все это Рина, слово в слово, говорила в тот ужасный день на презентации, в Анахейме, всего за несколько минут до своей гибели.

«Чтобы улучшить свои отношения с окружающим миром, вы должны взять под контроль собственную энергию. Вы должны познать собственную уникальную силу. И прежде всего следует изменить негативное отношение к самому себе».

Все та же болтовня. Все те же банальности, на ловкой компиляции которых и строилась концепция Рины. Возвышенные речи, вселяющие уверенность в слушающих, принесли Рине и ее сподвижникам богатство, восхищение и уважение почитателей.

Эйприл выключила магнитофон. «Следует управлять своей внутренней силой». Эйприл взглянула на Чарльза Рипли и улыбнулась.

— Благодарю вас, Чарльз. Все это для меня несколько внове, и я признательна вам за внимание и помощь.

— Зовите меня просто Чарли. Здесь все меня так зовут.

— Договорились. А теперь не могли бы вы оставить меня на некоторое время, я попытаюсь сама немного освоиться.

— Разумеется. Как вам будет угодно, — мягко сказал Чарли и вышел из кабинета.

Эйприл еще раз осмотрелась: удобная и практичная мебель, абстракционистские картины на стенах, роскошный бледно-зеленый ковер. В сравнении с ее кабинетиком, находившимся прямо в заставленном от пола до потолка книгами книгохранилище магазина, — просто дворец.

Но отступать было некуда. Она сама лишила себя этой возможности, передав книжный магазин «Пойзн Пен», пусть даже на время, Брайану. Тот с таким энтузиазмом воспринял это известие, что Эйприл невольно рассмеялась.

Ее размышления прервал голос из селектора.

— Вас к телефону, миссис Хэррингтон.

Эйприл сняла трубку.

— Итак, я вижу, вы и в самом деле кое-что поимели от смерти вашей матери.

Опять этот Блэкторн.

— Да, я решила согласиться, — медленно и отчетливо произнесла она.

— Заранее скорблю о судьбе распространения детективной литературы в Бостоне. И судя по всему, вам абсолютно безразлично, что Изабель так много сделала для «Горизонтов власти», что она хотела бы продолжать заниматься этим делом, что оно для нее жизненно важно?

— Не исключаю, со стороны мое решение кажется несправедливым. — Эйприл говорила спокойно, легким ударением подчеркивая особо важные моменты своего ответа. — Но Рина, по всей видимости, имела собственные причины завещать свою компанию именно мне. К тому же меня попросил занять ее место лично Арманд де Севиньи. Между прочим, Блэкторн, вы почему-то скрыли от меня, что связаны с семейством Севиньи не только профессиональными интересами. А это, между прочим, некоторым образом объясняет вашу враждебность ко мне.

— Вы неверно представляете себе степень моей близости к Севиньи.

— Но вы, как я понимаю, были близки Рине. Она даже включила вас в завещание. И надо полагать, злитесь вы от того, что «Горизонты власти» достались не вам.

Молчание на другом конце провода. Потом короткий смешок Блэкторна.

— Пытаюсь себе это представить: я в роли руководителя организации, по всему миру морально поддерживающей людей, попавших в беду. Черт возьми, у меня у самого каждый день предостаточно проблем, чтобы иметь наглость наставлять несчастных, потерявших себя. — Голос его стал более серьезным. — Нет, миссис Хэррингтон, меня не волнует судьба компании Рины. Но я хочу видеть убийцу Рины перед лицом правосудия.

— Надеюсь, вам это удастся, — сдержанно произнесла Эйприл.

— Я тоже надеюсь. И предупреждаю вас, миссис Хэррингтон, я буду следить за каждым вашим шагом, я стану вашей тенью. Меня не устраивает то, как вы представляете свою роль во всей этой истории. Вы о чем-то умалчиваете, и я сделаю все, чтобы узнать вашу тайну.

Эйприл резко бросила трубку.

Где-то в глубине души вновь ожили воспоминания тех, теперь уже далеких черных дней. Вашингтон, лето 1969 года. Она — бездомная беглянка, ей шестнадцать лет…

«Эта игра явно не для меня, — подумала Эйприл. — Это просто безумие. Они ведь все узнают».

В свой первый рабочий день в «Горизонтах власти» Эйприл решила для начала познакомиться с сотрудниками и присмотреться к основным техническим процедурам. Чарли Рипли и Долорес Дельгрекко, секретарша Рины, из кожи вон лезли, помогая Эйприл всевозможной информацией. Долорес — привлекательная молодая женщина, несколько грубоватая, с сильным нью-йоркским говором — с первого момента встречи дала понять Эйприл, что видела от Рины только хорошее и надеется, что с новым боссом у нее сложатся такие же отношения.

— Я пашу, что надо, думаю, претензий ко мне не будет, — заявила Долорес, представляясь Эйприл. — Только скажите, и все будет тип-топ.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила Эйприл.

— Да чо там, все путем.

Чуть позже Эйприл слушала магнитофонные записи и просматривала видеоматериалы. Потом она побывала на совещании по перспективным разработкам для двухнедельного семинара «Горизонтов власти», назначенного на будущий февраль. В конференц-отеле «Мауи» уже разработали программу мер безопасности, но оставалось не ясно, хватит ли зарезервированных для семинара залов. «Горизонты власти» благодаря новой книге Рины и нескольким видеофильмам, пропагандирующим идеи компании, оказались в центре всеобщего внимания, так что наплыв желающих принять участие в семинаре мог превзойти все ожидания.

— Грустно и смешно, — сказал на совещании Чарли, — но ажиотаж, возникший вокруг загадочной смерти Рины, еще больше поднял наш престиж Мы должны это понимать и учитывать при разработке плана действий на следующий год.

«Просто непостижимо, сколько людей готово покупать советы и готовые рецепты, как привести свою жизнь в порядок, как достичь успеха и обрести счастье, — сидя на совещании, думала Эйприл. — Никого даже не смущает, что тот, кто наставлял их на путь истинный, потерпел фиаско».

— Мы научим вас секретам овладения собственной внутренней силой, — пробормотала она. — Достаньте свои чековые книжки и поставьте подпись над пунктирной линией.

Где-то в середине дня ей позвонила Дейзи Тулейн. Эйприл мельком видела ее на похоронах Рины и была поражена невероятным личным обаянием и сердечностью этой женщины. Дейзи участвовала в самых знаменитых получасовых программах Рины. С большим чувством рассказывая о том, как программа «Горизонты власти» изменила ее жизнь, она активно призывала зрителей испытать себя в этой программе.

— Я и масса других людей верим в тебя, дорогуша, — щебетала кандидат в сенаторы. — Твоя мама была очень умной женщиной. Полагаю, она знала, что делает, оформляя на тебя свое завещание.

— Сомневаюсь, миссис Тулейн, — сухо заметила Эйприл.

— Дейзи. Зови меня просто Дейзи, дорогуша, и не сомневайся. Твоя мама никогда ничего не делала, не просчитав на несколько ходов вперед. Она многому меня научила. Без Рины я бы не была тем, чем я стала теперь. Она была моей лучшей подругой, и я очень ее любила.

Эйприл не нашлась, что на это ответить.

— Если тебе понадобится помощь, обращайся прямо ко мне, договорились? Призови Господь меня к себе раньше Рины, она без разговоров заботилась бы о моих детях. Так что я намерена стать твоим ангелом-хранителем. Эйприл, милочка, ты слышишь меня?

— Я слышу вас, — отозвалась Эйприл теперь уже с улыбкой.

— Как только буду в Нью-Йорке, мы обязательно встретимся. Посплетничаем и прошвырнемся по магазинам. Мне надоело делать это в компании противных прилипал. Мне необходима небольшая сплетнетерапия.

— Звучит как издевка. — Эйприл весело рассмеялась.

— Да, эти лизоблюды просто затрахали меня своими занудствами об избирателях, рейтингах и прочем дерьме. Пошлем их в задницу, дорогуша. Овладей своей силой и гони всех уродов к чертям собачьим! Ну пока!

Эйприл рассеянно записала на листке бумаги, лежавшем перед ней на столе: «Сенатор Дейзи Тулейн: «Овладей своей силой и гони всех уродов к чертям собачьим!»

Эйприл встала, подошла к окну и, прислонившись лбом к холодному стеклу, неожиданно почувствовала, что не знает ни себя саму, ни то, зачем ей все это. Она силилась и не могла точно определить свои истинные чувства, свое подлинное я.

Она была здесь, в кабинете Рины де Севиньи. Она пыталась взяться за дело, которым занималась ее мать.

Ей помогали освоиться с новым положением люди, работавшие с Риной; ей приходилось общаться с родственниками и друзьями Рины; даже жила она в арендованной квартире, прежде принадлежавшей Рине.

Как заметил Арманд, найти в Нью-Йорке квартиру было делом непростым, и, кроме того, поскольку квартира на Шестьдесят второй улице являлась собственностью «Горизонтов власти», Эйприл имела на нее полное право. Ей словно пытались вернуть то, в чем она так нуждалась все эти годы.

И сейчас, когда Рина была мертва, получалось так, что Эйприл общается с ней больше, чем при жизни.

Ну чем не миссис де Уинтер из романа Дафны Дьмарье «Ребекка», постоянно сталкивающаяся с уважаемой памятью о совершенстве — с Ребеккой.

Изабель соизволила появиться лишь в конце дня.

Она сама объявила о своем приходе около пяти часов и не без драматизма разыграла сцену «явления народу». На ней был серый костюм, который выглядел бы вполне изящно, если бы не чрезмерно короткая юбка, ярко-красная блузка и туфли на слишком высоких для офиса каблуках. Черные волосы Изабель в художественном беспорядке ниспадали на плечи.

«Несколько лет назад я могла бы одеться так же, — подумала Эйприл. — И только потому, что под демонической маской пыталась бы скрыть собственные страхи».