Арманд печально покачал головой. Блэкторн и Клемент снова обменялись взглядами.

«Попахивает чем-то скверным», — подумал Блэкторн. Он кашлянул.

— Лично мне полностью безразлично, кто в конце концов будет управлять «Горизонтами власти». Единственное, что я хочу знать, — кто убил Рину. И я это узнаю.

— Выдающийся сыщик за работой? — В тоне Кристиана чувствовалась издевка. Он обладал особым талантом унизить человека одним словом. Да что там словом, просто интонацией. И самое главное, упрекнуть его в откровенном оскорблении, как правило, было невозможно.

— «Выдающийся» не совсем подходящее определение в случаях с убийством, — невозмутимо ответил Блэкторн. — Вряд ли можно говорить о «выдающихся» убийцах.

Этими словами Блэкторн надеялся дать понять, что такового, несомненно, в их семье не будет.

— Тщательный анализ обычно срабатывает лучше теоретических выкладок, — продолжал Роб. — Киллеры оставляют следы. Порой следы эти трудно обнаружить, и мы ходим кругами, пытаясь отделить ложное направление от истинного. Но в конечном итоге настоящий след все же находится и приводит нас туда, куда нужно.

— Мне казалось, вы были наняты с тем, чтобы предотвратить случившееся, а не махать кулаками после драки, — заметил Кристиан.

— Да, со своей задачей я не справился, — спокойно признался Блэкторн. — И именно поэтому для меня вопрос профессиональной чести доказать, что проигран лишь первый раунд, а драка далеко еще не закончена.

Он замолчал, переводя взгляд с одного Севиньи на другого. Как всегда в случае заказного убийства ближайшие родственники становились наиболее очевидными подозреваемыми. Мотивы, побуждающие людей убивать, чаще всего обыденны и даже тривиальны. Реальное или надуманное пренебрежение, намеренная или бессознательная жестокость. Несмотря на популярность книжек о загадочных убийствах, столь успешно реализуемых магазином Эйприл Хэррингтон, за реальными убийствами чаще всего не скрывалось благородных или разумных целей. В жизни на одно умышленное и спланированное убийство приходились тысячи бессмысленных, не приносящих никаких выгод убийств. Люди сводили своих ближних в могилу в порыве страстей, в которых зачастую тут же и раскаивались.

Безусловно, смерть Рины в этот разряд не попадала. Был заключен контракт и нанят стрелок. Планировалось все тщательнейшим образом, и, конечно же, рассчитывать на то, что мотивы преступления лежат на поверхности, не приходилось.

Но факт остается фактом — у близких Рины больше, чем у кого бы то ни было, оснований желать ее смерти.

— Впрочем, здесь затронута не только профессиональная честь. Рина помогла многим людям, в том числе и моей жене во время болезни. И когда я остро нуждался в поддержке, всегда приходила на помощь Рина. — Блэкторн был вынужден сделать медленный осторожный вдох, чтобы успокоить нахлынувшие чувства. — Мне есть за что благодарить эту женщину. И, поскольку я упустил возможность отплатить ей за добро при жизни, я сделаю все, чтобы воздать должное ее памяти. Я добьюсь торжества справедливости. Достану убийцу из-под земли и засажу его, или ее, в тюрьму!

Несколько секунд все молчали. Затем Арманд шагнул к Блэкторну и пожал ему руку:

— Благодарю вас за преданность. Если я смогу хоть чем-нибудь вам помочь, непременно дайте знать. Буду надеяться и молиться за ваш успех.

Кристиан и Изабель молчали, хотя Изабель выглядела взволнованной, будто порываясь что-то сказать. Лицо Кристиана оставалось холодным и непроницаемым, как у мраморного изваяния.

Блэкторн посмотрел на Клемента. Взгляд его бывшего коллеги был суров. Он, вероятно, как и Роб, понимал, что зацепиться здесь пока не за что.


Изабель де Севиньи с силой хлопнула дверью своей квартиры в Челси. Пройдя через громадную гостиную в роскошную спальню, она села у старинного туалетного столика. Внимательно посмотрела на себя в зеркало. Изабель не была красавицей, по крайней мере она сама себя таковой не считала: черты лица были, пожалуй, несколько резковаты и особенно нос. Ей показалось, что сейчас они стали еще грубее: ведь с момента смерти Рины она толком и не ела. Изабель заметно похудела за эти дни, и Чарли подсмеивался над ней. Он был удивительно бестактен, заявив, что хотел бы увидеть чуть побольше плоти на ее косточках. Изабель же предпочитала оставаться худой. Мысль о том, что кто-то будет смеяться над ее полнотой, вызывала у нее тошноту.

Она почувствовала в груди легкий спазм, что случалось с ней всякий раз, когда предстояло участвовать в ночном представлении.

Изабель взглянула на украшенные бриллиантами ручные часики. Двенадцатый час. В «Шато» начинается раскрутка. По пятницам там проводили вечера гетеросексуалы. В течение недели залы и оборудование «Шато» распределялись следующим образом: во вторник и четверг — лесбиянки, а в понедельник, среду и пятницу — гомики. По выходным же клуб отдавался в полное распоряжение гетеросексуальных «актеров».

В нынешний уик-энд Изабель не собиралась выходить на сцену, но и появление на ее жизненном пути Эйприл Хэррингтон тоже не входило в ее планы. Она была разгневана и расстроена. Ей необходимо было успокоиться и расслабиться.

Сняв телефонную трубку, Изабель набрала номер Чарли.

— Ты один? — спросила она.

— Разумеется, один. — В голосе Чарли звучало удивление, подразумевающее, что иначе и быть не могло.

— Я собираюсь в «Шато». Ты не хотел бы присоединиться?

— Как ты себя чувствуешь? — забеспокоился Чарли.

— Все нормально.

— Я постоянно думаю о том, что сегодня произошло, Изабель. Мне так жаль. Не могу поверить. Надеюсь, ты опротестуешь новый текст завещания? Здесь же очевидное мошенничество!

— А я стараюсь выбросить из головы эту дурацкую историю. Ты хочешь со мной встретиться сегодня ночью или нет?

— Ну естественно. Конечно. Я просто беспокоюсь за тебя, вот и все.

— Спасибо, — невесело усмехнувшись, поблагодарила Изабель. — Но в сложившейся ситуации ты ничем не можешь помочь.

— Могу попытаться. Ты ведь знаешь, я всегда желал тебе только добра.

Голос Изабель стал строже:

— Еще бы, ведь ты — мой раб, лапушка.

— Так что, встретимся там? — помолчав, спросил Чарли.

— М-м-м, я приеду к полуночи.

— Буду ждать, — прошептал Чарли.

Но Изабель уже вешала трубку. Некоторое время она сидела, уставившись на телефон. Чарли был дружелюбен и любезен, с ним она могла расслабиться как ни с кем другим. Однако интимные отношения между сотрудниками одной организации никогда не приветствовались. Видимо, пришло время подыскать Чарли замену.

Изабель сбросила с себя одежду и голой стала рыться в стенном шкафу, подыскивая необходимые для представления вещи. Она надела черный корсет из мягкой кожи. Зашнуровывался он спереди и лишь слегка прикрывал грудь. Изабель торопливо натянула тонкие кожаные трусики-бикини, достаточно закрытые спереди, но практически не скрывавшие бедра и ягодицы, такую же по цвету кожаную юбку, сетчатые чулки с подвязками и лаковые туфли на высоком каблуке. Никакой блузки. Все равно придется снять, впрочем, как и юбочку.

Да и душу придется обнажить.

Со дна шкафа она извлекла свою «игрушечную» сумку, в которой лежали наручники, плети и трости.

Изабель приехала в «Шато» чуть за полночь. Чарли уже дожидался ее в баре. На нем была черная кожаная жилетка поверх темной рубашки с высоким воротником. Узкие кожаные штаны облегали длинные ноги. Со своими белокурыми волосами, серыми глазами и приятными чертами лица Чарли выглядел весьма привлекательно. Изабель спиной чувствовала, как, пользуясь тем, что она не видит, женщины строят ему глазки. Если они расстанутся, у Чарли не будет проблем с новыми партнершами. Вполне возможно, что он сам уже этого хочет. Хотя и твердит не переставая о своей любви и преданности Изабель.

Она подошла к Чарли и подставила шею для поцелуя.

— Вы просто ослепительны, повелительница!

— Мерси, раб.

— Я скучал без вас. Мне бы очень хотелось встречаться с вами не только здесь и не только в офисе.

— Это единственное, чем я вольна теперь распоряжаться.

Они прошли в большой центральный зал клуба, где парами бродила публика в стилизованных нарядах с сильным упором на кожу и блестящие виниловые аксессуары. Кое-кто из смельчаков нацепил какие-то кожаные лохмотья, лишь едва прикрывающие тело.

В одном конце зала довольно мрачного вида, вокруг слабо освещенного странного сооружения собралась небольшая группа людей. Оттуда доносились звуки ударов плети по голому телу, сопровождаемые вскриками скорее удовольствия, нежели боли. Это было подлинное действо. Плетьми били настоящими, но сделанными из очень мягкой кожи; коротко обрезанные, они вряд ли могли сделать больно. Даже оставить след на самой чувствительной коже с помощью такого орудия казалось проблематичным.

— Как с настроением? — Серые глаза Чарли пристально смотрели на Изабель. — Ты чем-то обеспокоена?

— Все в порядке. Давай играть.

Чарли пожал плечами, а Изабель опять подумала, что он лишь покорная посредственность. Проявления воли были ему не свойственны.

Возможно, она слишком снисходительна к Чарли. Наиболее сильные доминанты умеют подавлять капризы. Личности типа А. Они хотели, а в сущности в этом и заключалась их потребность, повелевать всем и вся на сцене. Им помогала так называемая сила включения. Впрочем, сейчас лучше оставить подобного рода умозаключения. Все эти нюансы, столь важные для многих любителей властвовать, доводящие их чуть ли не до умопомешательства, не трогали Изабель. Для нее главным в сцене было ощущение власти. Она испытывала истинное наслаждение, когда мужчина, а еще лучше несколько мужчин, униженно валялись у ее ног.