Закончился февраль, наступил март.

«Конечно, – думала Марго, было бы здорово, если бы сказка продолжилась, и все с того памятного дня стало по-другому. Например, Герман стал бы отдаляться от нее, после того как она по его вине (ну а по чьей же?) чуть не замерзла».

Зато Емельян, наоборот, стал бы более чуток и внимателен к Марго, к той, которую он спас и которая призналась ему в любви в самый романтический момент. Зина, поняв, что между ее парнем и Марго вспыхнула настоящая любовь, начнет встречаться с ним все меньше и меньше.

Но мечты – одно, а реальная жизнь – совсем другое. Марго поняла, что даже если бы ничего не изменилось, то было бы не так уж и плохо. Однако все стало еще хуже: Емельян стал чаще встречаться с Зиной, и у Германа закончились экспедиционные съемки, он вернулся в Москву и взял в привычку приходить к университету все чаще и чаще.

Марго почти месяц отходила от случившегося, и все это вгоняло ее в ужасную депрессию, из которой не было видно никакого выхода. Все усиливала ужасная ревность, она ненавидела Зину и сама же на себя злилась из-за этого. Самое обидное, что поговорить ей было не с кем, Алсу тоже стала ее раздражать из-за своей манеры общения.

Ворочаясь в своей кровати, Марго вспомнила слова Мамая про уроки жизни. Да, урок был такой, что выучишь на всю жизнь. Как она смеялась над Васяном и Никитосом, когда они, лучшие друзья, так ревновали ее друг к другу, что были готовы из-за небрежного взгляда сцепиться в драке не на жизнь, а на смерть! Как она всем постоянно говорила: «Ревновать нехорошо» или «Не будьте собственниками»! А вот когда сама угодила в цепкую ловушку любви, сдобренную тем, что парень, в которого ты влюблена, встречается, обнимается, целуется с другой, – все сразу стало выглядеть совсем иначе…

Ревность – это странное и ужасное чувство. Оно объединяет в себе целую кучу эмоций и страстей, каждая из которых то выскакивает на первый план, то отступает, освобождая место для другого, еще более сильного и жестокого чувства. Вот только что она закипала от жгучей ненависти к Зине, была готова наброситься на нее, царапать лицо и вырывать волосы. И вдруг – раз! – и этот жуткий жестокий настрой сменяется волной нежной и трогательной любви к Емельяну. Да бог с ней, с Зиной, не такая уж она и плохая, зато очень красивая! Лишь бы ему было с ней хорошо! Пусть они встречаются, общаются, делают что хотят, хоть поженятся и нарожают детей, – только бы он улыбался своей по-детски доброй улыбкой! И сразу – зависть, и вслед за ней тоска и отчаяние, а потом все заново…

Как это часто бывает, природа дала сбой, и вместо мартовской оттепели пришли холода. Морозы стали злее, и сильнее заморозились отношения между Марго и Зиной. Марго все больше отдалялась от Германа и все больше понимала, что Емельян – именно тот, кто ей нужен: сильный, уверенный, смелый, заботливый. Увы, Герман был совсем не такой.

Зато Зина относилась к своему парню поверхностно-равнодушно. Она словно бы делала одолжение, нечасто встречаясь с ним, и это ужасно злило Марго. Когда они гуляли вместе, Зина могла весь вечер просто смотреть в сторону, словно бы думая о своем. Когда Емельян придвигал к ней губы, она могла отвернуться или усмехнуться жесткой и циничной улыбкой, а потом поцеловать его в лобик, как перепуганного ребенка. Странно, но Емельян никак на это не реагировал: то ли он не знал, как надо обращаться с девушками; то ли не хотел конфликтовать: а может, его это, наоборот, заводило. Зато это ужасно обижало Марго. Она даже думала:

«Ну что же ты делаешь, ледяная кукла! Поцелуй его по-нормальному! Ведь он такой хороший, такой славный, и он… Он заслуживает любви и заботы больше, чем кто угодно на земле! Сильным это нужно еще больше. Хоть они в этом и не сознаются. Если бы он был мой… Он был бы по-настоящему счастлив!»

Но она не замечала выражения лица Зины, словно говорившего: «Он – мой! Только мой, и твоим никогда не будет! А я могу делать с ним, что захочу, ему это только в радость!» А вот Зина прекрасно видела каждый жадный взгляд, который Марго бросала на парня. Красавице блондинке надоело делать вид, что она ничего не понимает или не видит.

«Я – Зина Степанова. И я никогда и никому не уступлю то, что принадлежит мне. Подробности меня не интересуют. Есть ли у Марго парень или нет, какие у них отношения, меня это не волнует! Как она страдает и как она влюблена в Емельяна – это не мои проблемы! Люблю ли я Емельяна или он мне надоел – это ее не должно касаться! Он мой, и я его отпущу только тогда, когда захочу сама! Сама! А не когда этого пожелает он, а тем более какая-то дурацкая Марго! Не для того я столько прошла и испытала, чтобы при первом конфликте в Москве сдаться!»

И хотя это ей было совсем не нужно, она нарочно злила Марго. Рассказывала, как классно они провели время с Емельяном, куда ходили, как им было интересно и как все завидовали их паре. И уж конечно, добавляла, какой он классный и какая у них настоящая любовь, которая будет продолжаться долго, до тех пор, пока она его не бросит, как делала уже с десятками других.

– Все парни одинаковы, – добавляла блондинка, посмеиваясь, – только какие-то получше, а какие-то похуже. Но любой из них очень быстро надоест, и надо скорее его заменить на нового.

Марго несколько раз настолько бесилась из-за этого, что была готова наброситься на Зину. Она была сильнее блондинки, занималась рукопашным боем, знала «грязные» приемы стритфайтинга[23] и наверняка бы одолела Зину. Если бы дело дошло до настоящей драки, как это глупо ни было, блондинке бы не поздоровилось.

Женские драки всегда страшнее, чем мужские: мужчины живут, играя, и дерутся, играя, после схватки они могут помириться со своими соперниками и даже стать лучшими друзьями. А у девушек (тем более таких искренних, как Марго) все по-настоящему: и любовь и ненависть. Она видела еще в Пензе, как дрались две девушки (кстати, тоже из-за парня), смотреть на это было жутко: они сцепились в визжащий клубок, пока их с трудом не растащили четыре здоровенных парня.

А Зина или не боялась схватки, или не догадывалась, какая ревность бушует в Марго. Она словно говорила: ну давай, давай, попробуй хоть голос на меня повысить. И Марго молчала.

Она даже ходила к коменданту общежития и просила ее куда-нибудь переселить: жить с Зиной в одной комнате, смотреть на нее, слушать ее стало невыносимо. Комендант улыбнулся мудрой улыбкой: мол, я же говорил. Но свободные места отсутствовали, а меняться никто не хотел: Зина мало кому на курсе нравилась, и ее это вполне устраивало: «Я не сто долларов, чтобы всем нравиться», – говорила она.

Марго ощущала столько эмоций сразу, что это сводило ее с ума, и она уже готова была на любые резкие движения и какие угодно поступки. Дружба с Емельяном оказалась еще большим испытанием, чем простое наблюдение за ним издалека.

Вот он, так близко, она говорит с ним, смеется, чем-то делится, но он не ее. Не ее, а Зинин. И вся эта ситуация переворачивала Марго изнутри. Ревность терзала и выжигала ее. Толкала на странные поступки. Она стала ловить себя на том, что вынашивает коварные планы, как подставить Зину, как развести их пару. Причем развести с музыкой, по-королевски, подставить Зину так, чтобы Емельян остался с разбитым вдребезги сердцем. И тут она, Марго, как ангел, залечила бы его раны, собрала бы осколки и открыла ему, что такое истинная любовь.

И только действительно настоящее чувство к Емельяну возвращало ее в реальность из этих мстительных дебрей. Только любовь к нему и нежелание причинить ему боль останавливали ее. Но терпеть ситуацию сил все равно уже не было. И она ждала, отчаянно ждала хоть чего-нибудь. Она понимала, что это будет равносильно чуду, но ждала и просила о нем, об этом чуде. Пусть Емельян и Зина расстанутся. Немедленно. Сами. Иначе она точно сойдет с ума от ревности.

Марго уже с таким трудом выносила Зину, что все думала, как бы ее подставить. Можно положить ей в туфли канцелярских кнопок, думала она. Слышала, что так балерины друг другу мстят. Потом поняла, что это слишком жестко. Распороть платье, чтобы треснуло на ней где-нибудь на свидании? Или насыпать красного перца в шампунь? А еще лучше – в тушь для ресниц. Марго представила, как краснеют и вылезают из орбит Зинины глаза, и ей на минутку стало легче. Ее фантазия, разогретая ревностью, пустилась во все тяжкие. Потом она подумала, что можно дать объявление от имени Зины и с ее телефоном на сайте знакомств, пусть ей названивают с утра до ночи, и пусть перед Емельяном объясняется.

Но все это казалось Марго либо слишком жестоким, либо слишком мелким и подлым. Хотелось отомстить тонко, сохранив чувство собственного достоинства. И тогда она решила мстить своей идеальностью. Отныне она всегда будет умнее Зины, остроумнее Зины, ярче Зины. Она решила сделать все возможное и невозможное для того, чтобы на ее фоне Зина стала просто пустышкой, глупышкой и невозможной простушкой.

Когда ревность Марго накалилась до предела, конфликт все же произошел. Все началось с того, что Зина без спросу взяла ярко-красный лак Марго и покрасила им ногти. Ничего страшного в этом не было: когда у девушек были еще нормальные отношения, они часто пользовались косметикой друг друга: просто брали с подоконника, а потом ставили на место.

Но в этот день у Марго было совсем плохое настроение, и эта выходка Зины ее просто взбесила: она бесцеремонно и нагло взяла ее вещь, и ногти красила так же вызывающе: мол, вот что я сделала, и ты никак мне не помешаешь.

– Я, по-моему, тебе не разрешала брать лак! – закричала Марго.

– Вот как? – усмехнулась Зина. – Значит, я взяла его без спросу.

– Немедленно поставь лак на место. – Марго вскочила с кровати, чувствуя, как руки у нее сжались в кулаки, а мысли стали путаться и звенеть от ярости.

– Да? Или что? – Зина улыбнулась, продолжая аккуратно красить ногти. Алсу почувствовала, что сейчас может случиться непоправимое, и бросилась к девушкам.