Моронский  окинул быстрым цепким взглядом ерзавшего рядом Камиля.

- Вечер в хату... - с издёвкой бросил Макс.

- Падай, - продолжал Джамаль, пропустив колкость, и указал на диван, - поляну накрыли, в лучшем виде. Выпей, закуси с нами. Тёлки есть.

Соня крепче вцепилась в металлическую трубку и слепила тяжёлые веки, предпочитая не встречаться взглядом с человеком, коего здесь знали и... боялись.

Тишина.

- А чё не густо так? - услышала она голос Мора и приоткрыла один глаз. - Да и стрёмные... тёлки-то. - Он резко повернулся и успел перехватить убегающий Сонин взгляд. -   Бляди какие-то! - зло выплюнул он, посмотрел в упор, дёрнул презрительно губой и отвернулся.

Соню снова замутило.

«Всё, это конец. Это конец. Это конец!» - прозвенело в одурманенном мозгу.

А чего конец?

А было у него начало?

Слёзы двумя  ручьями хлынули по щекам. От обиды. От стыда.  От жалости к себе. От боли. От отчаяния. От ощущения близкой потери чего-то важного... чего она пока не осознавала.

- Обижаешь, Мор, - возразил Джамаль, - тёлки нормальные, не хуже твоих. 

- Нормальные? Они же в анестезии! - Моронский кивнул на Нельку, посмотрел на Соню. - Их только на органы разбирать в таком состоянии.

Сквозь вскипающие в глазах слёзы, Соне показалось, что он  замер и нахмурился.

- Ребята, - он обратился ко всем троим, - по-моему вы им не нравитесь? Давайте мы их отпустим, да побазарим без лишних ушей.

На какое-то время в комнате повисла тишина. Стало слышно, как недовольно сопит брат Джамаля.

- А ты, дорогой, зачем в гости без приглашения пришёл и гавкаешь? - Подал голос Камиль.

Макс придавил взглядом лысого и заговорил, чеканя слова:

- Так я не один пришёл. С друзьями. Которым подарил половину вашего долга в обмен на услугу. - Макс перевёл взгляд на Каху. -  Ребята серьёзные и ждать не любят, хотят как можно скорее познакомиться. 

- А ты, кудрявый, - он снова смерил Камиля, - молись Всевышнему чтобы тебя, по возможности,  сразу пристрелили, потому что с такой биографией на пальцах после первой ходки на вторую лучше не попадать. Сам знаешь, у авторитетных людей с такими шакалами, как ты, разговор короткий.

Дальнейшее пошло по сценарию индийских боевиков.

Соня не поняла, что случилось. Все было слишком стремительно для её заторможенного сознания. Она заметила только, что лысый сделал какое-то резкое движение рукой в сторону Макса. А в следующее  мгновение Камиль уже лежал под грубым ботинком Моронского, прижатый щекой к полу. Дуло пистолета, оказавшегося в руках Макса, упиралось лысому в ухо.

Люди Мора не шелохнулись. Да и сама Соня даже испугаться не успела.

- Занозу выбрось! - сказал Макс лысому и тут только Соня заметила в руке у того нож.

- Хлыст убери!  - сдавленно проскрипел Камиль.

- Не скули! - Моронский сильнее придавил его шею тяжелым ботинком к полу, продолжая буравить пистолетом ухо. Другую руку выставил вперёд, преграждая путь Джамалю.

- Каха, Джама. Давайте отпустим девочек и поговорим, как цивилизованные. Иначе, мои друзья разнесут этот келдым, а лысый потяжелеет грамм на восемь-шестнадцать. Мне мух на него не жалко.

Джамаль быстро заговорил по-турецки. Каха повелительно каркнул что-то в ответ. Через мгновение Камиль оскалился, но холодное оружие из зажатой кисти выпустил. Макс убрал подошву с его шеи и носком ботинка быстро отбросил нож в сторону к ногам своей охраны. Однако, с прицела не снял. Поиграл желваками.

- Ну, что? Отпускаем чаек и садимся, разговариваем, как воспитанные люди с общими интересами? - он обвёл жестким взглядом всех присутствующих мужчин.

- Пусть идут. Все равно аппетит пропал... - сказал Джамаль.

Макс убрал пистолет.

- Возражений у дам, я надеюсь, нет? - Моронский смерил колючим взглядом Соню и снова презрительно скривил рот.

«Да. Это конец!»

Грудь изнутри обожгло очередной волной обиды, а слёзы с новой силой хлынули из глаз, застилая тусклый свет, в котором размытая Нелька, неуклюже ползла по дивану.

- Дальше сам, - сказал Макс охране и убрал пистолет за пояс, глядя на помятого ботинком лысого. - Эта грязь больше не булькнет.

Моронский кивнул  своему человеку. Их с Нелькой подхватили под локти и вытолкали из комнаты, как двух нашкодивших кошек.

***

- Хороший клуб отгрохали, - проговорил Моронский, когда за воронами закрылась дверь. - И район хороший. Что характерно - мой! Я смотрю, дела у вас неплохо идут? - Макс сделал паузу, оглядел всех по очереди и добавил с досадой: - А денег все нет. Где мои бабки, Джама?

- Мы же перетёрли с тобой... - вспыхнул тот.

- Да ладно, - перебил брата Каха, - Мор, заканчивай цирк. У нас джентельменский договор был. Конкретные сроки зафиксировали. Всё на мази было...

Макс обернулся. Он знал, что раз в дело вступил старший Ознаур, нужно всегда держать пару козырей в резерве. Их у Макса для Кахи как раз два и было. Но выбрасывать их сейчас,  означало -  спалить всю обойму в воздух.

Рано.

- Когда сроки обсуждали, вы мне про клуб ничего не сказали. И было очень неприятно узнать это от моих ребят. Сразу, как-то, градус доверия к моим восточным друзьям упал.

Макс обвёл всех троих взглядом: Джамаль раздраженно крутил  перстень на мизинце; лысый тёр на шее протекторный след от башмака Моронского; Каха вертел и мял в пальцах сигарету.

- Так что, - снова заговорил Макс, обращаясь  к последнему, - моя доля - ровно половина, до конца месяца должна быть у меня.  Не будет бабок - заберу эту чайхану себе. По поводу остальной суммы уже с пацанами договариваться придётся. А они, повторюсь, ждать не любят.

Макс щёлкнул зажигалкой перед носом у Кахи и держал открытое пламя до тех пор, пока тот, все-таки, не прикурил. Резко, захлопнул крышку так, что Каха вздрогнул и моргнул.

- Зря ты... Мор, - услышал он уже на пути к выходу, - не стоит ОНА того, чтобы портить со мной отношения.

Макса покоробила эта фраза, но вида он не подал. Каха блефует! Моронский ничем себя не выдал, чтобы принимать угрозы  уязвлённого противника всерьёз.

- Миша, алаверды! - сказал Моронский входящему в комнату невысокому, поджарому мужику в костюме, и сам шагнул за порог.

Дальше ребята без него разберутся.

Эти  марамойки не сидели в машине, наглухо запертые, как он велел сделать охране, а находились возле нее. Полуголая шмакодявка сидела на кортах, низко опустив голову. А эта... в розовом гандоне, стояла рядом, протягивая ей бутылку воды и что-то тихо втирала ей.

- Не захотели садиться в машину, - пояснил Славик, когда Макс подошёл ближе, - сначала блевали в кустах, теперь вот, воздухом дышат.

- Перед смертью все равно не надышатся! Полей! - он подставил руки  и Слава полил ему в ладони из бутылки. Макс плеснул пару пригоршней себе в лицо и растёр.

- Что пили? - рявкнул он, вытирая лицо краем футболки.

- Ш... Шампанское, - тихо ответила Соня, не поднимая на него глаз. - В нем что-то было. Мы его вырвали.

- Ели?

- Виноград только немного, - проблеяла девчонка.

- Нельзя было. Если дурь попала а желудок - есть нельзя.

Он снял с себя куртку.

- Прикройся! - процедил Макс, надевая ее на Соню.

Она продела руки в рукава и обхватила себя, низко опустила голову и шмыгнула носом.

И Моронского вдруг переклинило! Захотелось убить эту дуру и одновременно сжать в объятьях, прижать к себе сучку, пожалеть, успокоить. Стоит - трясётся вся, шатается на коблах своих...

- Ну чё, Орлова?! -  Макс тряхнул Соню за шкирку, - Давно не косячила? Кто тебя надоумил на это мероприятие?

Он бегло смерил взглядом Корнееву, сидящую возле колеса Мерина и тыкнул в неё пальцем:

-  Твоя идея была? Это ты ее притащила сюда?

Девчонка бессильно склонила голову, каясь.

Макс шумно втянул воздух. Похлопал себя по карманам брюк, понял, что забыл сигареты дома.

- Эту я забираю, -  сказал он охране и ещё раз тряхнул Соню. - Эту - он кивнул на шатающуюся, словно китайский болванчик, подружку, - можете вывезти в лес и выебать с двух сторон, а то у неё сорвалось сегодня! Потом скажете, что так и было, все равно на утро ни черта не вспомнит! - Славик с Игорем синхронно  уронили квадратные челюсти на асфальт и переглянулись с дебильными ухмылками.

Пигалица хоть и была бухая в муку, а смысл слов до неё дошёл. Хрюкнула и выдула пузырь ноздрей.

- М... Ма-к-аксим Андреич... - икнула и замолчала, хлопнув вразнобой ресницами, с которых тушь давно ссыпалась в подглазья.

Срамота. Панда, блять.

- Какой я тебе Максим Андреич, дебилка?! Вы с Орловой до сих пор не вкурили, что большие бородатые дяди вам не феи-крёстные?

- П-прос-ти... ти-те нас, п-жал-ста, мы больше так не... не будем. Я не знала...

- Конечно, блять, не будете! Одна под домашний арест со всеми вытекающими. Ты - в деревню к бабушке, в Калачи. На неделю. Чтобы духу твоего в городе не было! Поняла?

- П-поняла.

Он открыл заднюю дверь автомобиля и впихнул Соню в салон. И прежде чем залезть следом, обернулся к  охране и  сказал:

- Про выебать в лесу - шутка, если что! Домой ее отвезите. Завтра я решу, что с ней делать. Толя, домой, - велел он водителю и захлопнул дверь.

***

Соню била крупная дрожь.

- Ну, спасибо, за незабываемый вечер, Орлова! - сказал Макс, упав рядом на сидение. Он пару раз прошёлся пятерней по волосам и уставился на Соню, выжигая взглядом в ее виске дырку.

Она не решалась поднять на него глаза. Не могла заставить даже голову повернуть.

- Давно так чудесно время не проводил...

- Прости... - едва слышно, почти одними губами прошептала Соня.