- Маме привет! Па?

- Да?

- Ты любишь маму? - Макс не понял сам, как у него вылетел этот вопрос. Ведь, по сути, он знал ответ...

- Я? - удивился голос, - Я ее ненавижу! Всю жизнь меня бесит. Вот сейчас лезет не стой стороны к газонокосилке, наверное хочет, чтобы ей пальцы на ногах отрубило!  У неё же их много!

Он так и уснул на диване, в рубашке, в расстегнутых брюках и одном носке...

***

Что делает девушка, решившая раз и навсегда забыть мужчину, разбередившего душу? Правильно! Лезет в Гугл искать его фотки...

Вообще не густо. Пара статей с заголовками типа «Неуловимый  холостяк...». Тьфу, пошлость какая шаблонная. К статьям прилагались скупые на детали фотки папарацци. Моронский почти на всех смотрит не в объектив, а куда-то мимо, возможно, на того, кто фотографирует. Отчего лично у Сони создавалось впечатление, что глядит он прямо на неё.

Она захлопнула крышку ноута.

Ну и что с этим со всем делать? Что-то не шибко-то он спешил забываться...

Соня взяла телефон. Открыла контакт «Моронский». Настройки - заблокировать контакт?

Вздохнула. Отмена.

Зашла в приложение с электронными книгами. Открыла «Заводной апельсин», который скачала накануне. Начала читать.

Через сорок минут поняла, что читает абсолютную андеграунд-антиутопическую жесть! Закрыла приложение. Стало всё ещё хуже. Она-то думала, может, книга поможет ей хоть немного разобраться в том,  что он за человек. И вообще, что происходит. Но теперь у Сони стало ещё больше вопросов...

Она снова открыла ноут. На экране его фото. Она увеличила. Долго смотрела. А потом откинулась на подушку, закрыла глаза и опустила руку за резинку трусов...

Глава 18

Miles and miles on my own

Брожу в одиночестве долгие мили,

Walk with shame, I follow on

Продолжаю следовать тропой стыда,

A language to find hard to hear

Подбирая слова, которые трудно услышать,

Not to understand, just disappear

Никак не понять, которые просто смолкают.

Could you take my place and stand here?

Не мог бы ты поставить себя на мое место?

I don't think you'll take this pain

Не думаю, что ты стерпишь эту боль,

You'll be on your knees and struggle under the weight

Ты упадешь на колени и будешь бороться с ее тяжестью.

Oh the truth would be a beautiful thing

Было бы замечательно услышать правду.

Oh the truth is a beautiful thing

Правда — прекрасная вещь.

London Grammar “Truth is a beautiful thing”

Две недели... Две недели! Ровно две недели прошло. Всё! Безумную историю с Моронским можно закрывать. Аккуратно сложить в маленькую коробочку, перевязать красивой ленточкой. Или нет. Закрыть на большой амбарный замок и убрать на самую дальную полку кладовой памяти, самый ее тёмный угол, куда никогда не проникает сознание. Ни единый его лучик. А ключ потерять и утопить. И хоть до конца срока их уговора осталось около пяти дней, Соня уже точно знала - это конец. Уже конец. Он оставил её. В покое.

Наконец-то...

Точка.

Да, она не ждала ничего другого. Именно этого она и хотела! Чтобы все стало, как прежде. Спокойно. Ровно. Без потрясений. Без этого невыносимого жара под кожей... без непрошенных снов... без сжимающей грудь боли... без случайных слез...

Больше не нужно будет прятать красные глаза и опухший нос от мамы. Пожар в душе скоро потухнет и все пойдёт своим чередом. Как раньше. Дело-то за малым - нужно просто ЕГО забыть...

Только пока это было совсем не просто.

Из колонки звучала единственная песня, которую Соня могла слушать. Она была на повторе уже раз двухсотый - «Monsters in your head» Kari Kimmel. Нет, она больше не вызывала у неё слез. Они закончились. Только какая-то грусть и нежность осталась. Необъяснимая.

Соня сидела на подоконнике, прижавшись лбом к оконному стеклу и равнодушно смотрела на улицу. Непривычно теплый май сегодня заканчивался, передавая эстафету настоящему лету. Небо розовело в лучах заходящего солнца, облака, как золотая сахарная вата медленно плыли по нему. Завтра, наверное, будет жарко. По-настоящему. Однако, долгожданное лето, которое всегда так вдохновляло Соню, теперь почему-то не радовало. Именно накануне первого летнего дня Соня всегда находилась в приподнятом настроении, ей казалось, что вся жизнь впереди и завтра обязательно произойдёт что-то потрясающее, хорошее, что-то такое, что она запомнит на всю жизнь. А сейчас, впервые, у неё было ощущение, что лето закончилось досрочно. Единственный «летний» месяц, и то не весь целиком, а всего несколько его недель, уходит вместе с этим сумасшедшим маем. Самым сложным, но самым ярким в ее жизни. А дальше, вопреки календарю, вечная осень. Дождь. Сырость и серость.

Соня знала, что мама места себе не находит, пока ее дочь вот так, закрывшись у себя в комнате, сидит и бесконечно слушает одну и ту же мелодию. Но она решила проводить этот май, выстрадать  его целиком. Выжать всю боль до капли. Высушить необъяснимую тоску по чему-то не сбывшемуся. Сегодня можно. Завтра - всё. Она больше не будет вспоминать. Завтра начнётся новая старая жизнь.

В дверь осторожно постучала мама.

- Соня, там телефон. Нелли звонит. Ты подойдёшь?

- Да, мам, сейчас.

Вылезать из своего кокона не хотелось. До конца мая ещё 7 часов можно было слушать «монстров в ее голове», заглушая песней внутренний спор разума и чувств. Но Нелька - это святое. Тем более, она уже на домашний звонит, а это значит, если Соня не соизволит поговорить, Корнеева припрётся к ней домой.

- Ну привет, пропащая! - услышала она в трубке. - Ты чего там? Вера Александровна говорит, ты в комнате закрылась, не выходишь?

- Она вечно всё преувеличивает. Ты же её знаешь.

- Отлично знаю. Поэтому и переживаю. Ты давай, завязывай нас пугать! Сколько можно?! - щебетала Корнеева.

- Я в порядке, - Соня попыталась придать голосу бодрости. Получилось не очень.

- В общем так! - тоном, от которого не приходилось ждать ничего хорошего, начала Нелька. - Вытри сопли! Знаю, что ты сейчас будешь на меня орать, но в субботу у тебя свидание!

- В смысле? - опешила Соня и зачем-то посмотрела на зажатую в руке  телефонную трубку.

- В коромысле! В прямом.

- С кем? Ты в уме?

- Ну, короче, тут такое дело... не злись только - заговорила Нелька уже тише и не так уверенно, как начала, - парень, симпатичный, высокий. Брюнет, как ты любишь, - здесь она хихикнула, а Соня пожалела,  что не может стукнуть подругу, - двадцать восемь лет, айтишник, но вообще не задрот. Адекватный вполне. Не дурак. И не мудак вроде...

- Вроде? - Соня начинала злиться. Все же это было лучше, чем грустить. - Сама тогда с ним и иди на свидание!

- Я б с удовольствием, но не могу, - вздохнула Нелли, - он же с тобой переписывался.

- Чего??? Как это?

Корнеева опять вздохнула.

- Я... в общем, от твоего имени создала на тиндере страницу с твоей фоткой, ну которая на звонке у меня стоит, - быстро затараторила Нелька, чтобы не дать опомниться подруге.

- Ты рехнулась? - Соня даже присела на трюмо.

- Ой, кто рехнулся-то? - парировала подруга. - Это ты закрылась в комнате, песенки там слушаешь. Как будто тебе четырнадцать, а не двадцать четыре! Отвлекись уже от дум о своём Моронском.

- Он не мой! - Тихо буркнула Соня.

- Тем более! - Корнеева давила в открытую! - Сделай мне подарок на днюху, пожалуйста, сходи с ним на свидание. Ну, что от тебя убудет? - И добавила: - Парень классный! Зуб даю.

- Корнеева! У тебя день рождения в декабре!

- Я зачту! - горячо выпалила Нелька, видимо чувствуя, что может дожать Соню. - Орлова, ну пожалуйста, сходи, а! Ну зря я его три дня динамила?

- А тебя просили? - нет, не на ту напала, Соня так легко не сдаётся. - Делай теперь с этим классным парнем сама, что хочешь! И впредь от моего имени больше ни с кем не флиртуй!

- Лааадно... - мстительно протянула Корнеева, - попробуем по-другому. Если ты не пойдёшь, я отправлюсь в офис к Моронскому, лягу под дверью в его кабинет и буду петь «Шумел камыш, деревья гнулись». А когда он меня спросит, что значит сей перформанс, я ему расскажу, как ты там сидишь взаперти. Думаю, ему интересно будет послушать!

И ведь пойдёт, зараза! Соня ее хорошо знала! Она в институте на спор кактус съела. Так что, заявиться к Моронскому и спеть ей ничего не стоит.

Соня тяжело вздохнула.

- Знать бы, что я такого сделала в прошлой жизни, если в этой у меня одна единственная подруга и та - подлая шантажистка!

- Ты потом ещё спасибо мне скажешь, дуреха!

Что-то подсказывало Соне, что вряд ли.

- Как зовут хоть кавалера?

- Вадим.

***

Моронский слышал, как на телефон пришло сообщение. Но посмотреть в данный момент не мог.

Уже час он пялил рыжую в номере отеля. Без огонька. На автомате. И процесс, мягко говоря, успел ему наскучить. «Бестия» разве что семечки не щёлкала. Совершенно отсутствующий взгляд, хоть и подмахивала знатно. Он уже, казалось, даже запах паленой резины чуял. Уже во все позы ее ставил, а разрядки все не было. Абсолютная какая-то спонтанная покупка получилась. Это когда, вроде, примерял, домой принёс вещь, а она, оказывается, не подходит. Вообще.

- Я в душ! - Макс, наконец, вышел из рыжей, по дороге в ванную стянул презерватив и прихватил телефон. «Ну, будем считать, что просто на тренировку сходил, пресс покачал».

«Я сегодня после 6 свободна» - прочитал он сообщение.

«Отлично. Заеду в 6:30. Адрес скинь.»

Познакомился с девчонкой по дороге в офис.