Alannah Myles “Give me love” 

Вот уже три дня у Сони было стойкое ощущение, что ее преследуют. Преследуют запахи, звуки и образы. Трио: мята, табак и парфюм. Стоило только Сониному носу уловить это сочетание, или воскресить его в памяти, как она зависала над простейшими задачами, такими, как умыться, почистить зубы, расчесать волосы, помыть посуду, поесть, наконец. Она надолго замирала, глядя куда-то перед собой  в пустоту и густо краснела.

Не помогал даже народный женский способ отвлечения от навязчивых мыслей - тотальная уборка жилища.  Все валилось из рук.

Да и на сон особо надежды не было. Он стал поверхностным, тревожным, наполненным одним и тем же кошмаром - темным и небритым. Каждую ночь она просыпалась в горячке, вставала, шла на кухню, жадно пила там воду. Потом долго смотрела на себя в зеркало в ванной и изучала своё пылающее лицо.

Музыку вообще не воспринимала ни в каком виде. Даже рингтон на телефоне раздражал. И особенно песни. Особенно, в которых  про чувства. Ни одну композицию в плеере или на радио дослушать не могла. Раньше никогда в слова не вслушивалась. А теперь они сами настырно лезли в голову.

И всюду мерещился Моронский. Она чувствовала его обжигающее дыхание возле своей шеи, его губы на своих губах, его язык у неё во рту. И горячие его руки везде.

И в голове сутки напролёт красной табличкой маячили два вечных русских  вопроса: «что делать?» и «кто виноват!»

Она подолгу выбирала, что надеть. Перетряхивала  весь гардероб, вываливала на кровать и пол своей комнаты ворох тряпья,  и все не нравилось.

В четверг нужно было ехать на встречу с заказчиком. Осталось всего полчаса, а она бегала по дому в одних трусах и с полотенцем на мокрой голове.

В итоге натянула на голое тело простую белую футболку и джинсы скинни. Еще влажные волосы собрала в высокий хвост. Сунула ноги в кроссовки и понеслась.

На дороге, то и дело, вздрагивала от чёрных машин, маячивших в зеркалах обзора. Хоть и понимала, что это совсем не взрослое поведение. Но ничего поделать с этим не могла - ключ от собственных эмоций был потерян где-то на той злосчастной выставке...

Соня катастрофически опаздывала. Ехала с превышением. И слишком поздно заметила, как догнавший ее  чёрный Гелик, встроился впереди в ее ряд и, как ей показалось, слишком резко сбросил скорость. Уже понимая бесполезность манёвров, она вжала в пол педаль тормоза. Шины протестующе завизжали,  лёгкую Кию протащило по инерции несколько метров и с треском впечатало Гелику в задний бампер.

- Моронский, чтоб тебя! - Соня с досады шлёпнула ладошками по рулю и застонала в отчаянии! - на встречу она опоздала, - Кончится это когда-нибудь?

Зато она сейчас его увидит - пронеслась в голове чья-то чужая мысль. Ну, уж явно не Сонина!

Однако, двери «мерина» медленно открылись  и вместо Моронского из салона Гелендвагена вывалились два бритоголовых, похожих друг на друга, словно однояйцевые близнецы, братка. Водитель остался сидеть в орущем шансоном автомобиле.

- Ничёсе! Какая бикса! - цокнул языком один лысый верзила, подойдя к водительской двери Сониной Кии. - Выходи, цыпа, приехала! Конечная.

- Я звоню в Гаи. - Показала Соня пальцем на мобильник, прижатый к уху.

- Да звони, малая, куда хочешь. Из машинки выходи, оценишь ущерб, - прогундосил тот.

Соня выбралась из своей машины, обошла спереди искореженный капот, вздохнула, краем глаза заметив, что бритый с ног до головы непристойно рассматривает ее. 

Этого ещё не хватало!

- Тут кусков на пять! - пробасил второй, показывая на едва различимую на бампере Гелика царапину.

- Да не, на восемь! - заржал первый, стоя у Сони за спиной. Второй похабно подхватил, глядя Соне поверх плеча. Она успела повернуть голову в тот момент, когда стоящий за ее спиной амбал доделывал поступательные движения бёдрами в ее сторону.

- У меня нет таких денег, - тихо промямлила Соня. Вся эта ситуация уже не столько злила ее, сколько пугала. Какие-то смутные сомнения закрадывались в затуманенный Моронским Сонин мозг.

- А что есть? - бритый разглядывал девушку своими сальными глазками.

- Страховка, - пискнула она.

- Ну, это половина. А остальное как отдавать будешь?

- Мы добрые. Если чё. По бартеру возьмём, - вякнул тот, что стоял у бампера.

Соня непонимающе хлопала глазами.

- Да не менжуйся, нормально все отработаешь, мы тебе ещё на тушь с помадой отслюнявим!

- Ч... что значит «отработаешь», дядя, ты в своём уме? - во рту у Сони стало резко сухо и горько. Она мучительно сглотнула.

- Не лакшишь чё ли? - косо усмехнулся бритый и сверкнул золотым зубом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ С каждой секундой Соня все меньше понимала, что, вообще происходит, и что, собственно, от неё хотят.

- Поревом отдашь! - пояснил один из братков, стоящий у бампера. Он перестал ржать и смотрел с колючим прищуром, гоняя слюну между зубами. 

Соню замутило. 

- Смотри,  как радары настроила! - Гоготал второй, глядя ей на грудь, вырисовывающуюся под футболкой. - Ты ей нравишься, Патефон.

У Сони мелко затряслись коленки и она импульсивно обхватила себя руками, вспомнив, что на ней нет бюстгальтера, а соски предательски съёжились от страха. Она уже открыла рот, чтобы отправить мразь по известному адресу, но, к счастью, подъехала патрульная и припарковалась ближе к Гелендвагену. Соня все-таки успела вызвать ГАИ, пока была ещё в машине. Она с облегчением выдохнула. Однако, из машины ни один сотрудник к ней не вышел. Наоборот, это водитель из Гелика вывалился и подкатился вразвалочку к патрульной машине. Пихнул в открытое окно свою лапу. А следом и круглую лысую голову.

А ещё через минуту Соня в недоумении наблюдала, как патрульная ГИБДД вырулила с обочины и уехала.

Нормально...

- Ну что, красивая, поехали кататься? - проводив взглядом патруль, снова заржал бритый, тот, который Патефон.

Софья решилась на последний блеф.

- Скажите вашему Моронскому, я никуда не поеду! - Она упрямо скрестила  руки на груди и попыталась придать лицу самое невозмутимое выражение, на какое только была способна.

- Кому «нашему»? - братки переглянулись, - это ММА что ли?

- Да, да, эмэмэй! - передразнила его Соня и совсем испугалась.

Братки дружно заржали.

- Ты чё, малая, попутала? При чём здесь он?

- Хорошо, тогда я сама позвоню сейчас! - сказала она, доставая телефон из кармана джинсов.

- Ага, давай. Мор вроде за телок не впрягался никогда, - верзила смачно сплюнул на обочину и оскалился.

Что-то во всем этом Соне сильно не нравилось. Не понравилось, как этот бритый назвал Моронского. Мор?  Какое-то нехорошее предчувствие закралось. Казалось бы, откуда, да? Но она все ещё не теряла надежды, что это очередной идиотский ход в игре Макса.

Да. Пусть лучше все так и будет. А то как-то уж совсем страшно...

Трясущимися руками Соня отыскала нужный контакт и нажала вызов.

- Соскучилась? Киска!  - почти сразу услышала она его глубокий  голос и сердце ёкнуло.

- Слушай, - начала Соня, отвернувшись от лысых верзил, - скажи своим людям, чтобы отпустили меня. Я с ними никуда не поеду! У меня есть Страховка, она покроет царапину на твоём бампере.

- На каком бампере? Ты чё несёшь? - голос на том конце изменился, стал резким, колючим.

- Моронский, или как там тебя... Мор? - Прошипела она. - Вот мне сейчас вообще не до шуток. Трое твоих братков требуют с меня восемь косарей за царапину на бампере Гелика...

- Ты в машине? - быстро, жестко перебил ее Макс.

- Нет.

- Сядь в машину. Заблокируй двери. Скинь мне геолокацию. Быстро.

Говорят, в моменты, называемые кризисными, у людей открываются сверхпособности. Соня каким-то невероятным чудом в пару секунд пересекла расстояние до двери своей покалеченной машинки, захлопнула ее и нажала блокировку.

- Открой дверочку, красивая, не дури! - Браток подёргал ручку водительской двери.

Блииииин, что делать? Соня в отчаянии вцепилась в руль, чуть не плача. Отправила гео. Стала ждать, кусая губы.

Время тянулось  бесконечно. Братки ходили то вокруг Сониной машины, то вокруг своей. Переговаривались и плевались на дорогу.

Наконец, на обочине притормозили две машины, поднимая вверх столбы пыли.

Одна - Гелендваген Моронского, вторая - Лексус охраны. Лексус встал позади Сониной Кии. Гелендваген поравнялся с Геликом бандюг и Соня только сейчас смогла увидеть разницу между двумя чёрными квадрантными меринами. Из блестящего, навороченного железного хищника легко выскочил Моронский. В темно-синих узких брюках, в чёрной обтягивающей футболке и накинутом на неё темно-синем пиджаке. На глазах темные очки. У Сони в груди все сжалось. Только от чего больше - от восхищения, или первобытного страха? 

Макс что-то быстро сказал браткам и направился к Сониной машине. Она открыла. Он молча вытянул ее из салона и так же молча подвёл к Лексусу и усадил в него.

Сам развернулся и зашагал обратно к браткам. Походка его резко  изменилась. Стала какой-то развязанной. И вообще ей показалось, что он ссутулился как-то, плечи странно заходили, будто он не к машине их шёл, а на ринг.

Соня осталась в Лексусе с безмолвным изваянием в чёрном костюме. В неуютной, прохладной тишине салона. Однако, страх никуда не исчез. Правда, теперь она боялась не за себя. И заволновалась ещё больше, когда Моронский скрылся из поля зрения в машине у бритых уголовников.

Минут десять его не было, а Соне показалось, что прошёл час. Наконец, все трое вышли за салона вражеского Гелика. Прошли несколько шагов вперёд, чуть ли не обнявшись, как старые знакомые. Все трое ржали. А Моронский ещё и зубочистку в зубах перекатывал.