Его раздражение и растерянность исчезли без следа. Сейчас он выглядел спокойным и вполне довольным жизнью.

«Такой вызов трудно не понять…»

«Она вызывает нас всех…»

Как такое возможно?!

Касс без сил плюхнулась на диван, не зная, что и подумать.

— Мартини? — любезно предложил ей Антонио.

И с чего это он так сияет? Рад, что встретился с братом?

Антонио терпеливо стоял, протягивая ей бокал с коктейлем. И все в этой комнате выглядели такими спокойными, счастливыми… Может, она действительно сходит с ума? Откуда это странное чувство, будто она смотрит сюрреалистический фильм?

— Вы не находите этот вечер каким-то странным?

— Разве что внезапное появление моего брата. — Улыбка Антонио не дрогнула. — И то потому, что его никто не ждал.

В камине уютно трещали дрова. Дети хихикали над своей книжкой. Мужчины не спеша потягивали прохладительное. Неужели она одна не находит себе места от страха? Неужели никто из них не чувствует нависшее над этим домом несчастье?

— Но с какой стати вашей секретарше было присылать его сюда?

— Без сомнения, они неправильно поняли друг друга!

Внезапно свет в комнате потускнел и снова выровнялся.

Касс так и подскочила с дивана.

— Это все из-за проводки, — заверил Антонио. — Кассандра, вы не заболели?

Касс уставилась на него, судорожно прикидывая, не рассказать ли, как изменилось лицо Алисы, когда она сказала про вызов, и как ее преследует запах фиалок… о, ей было что вспомнить!

— А вдруг проводка здесь ни при чем? — медленно спросила она. — Мой компьютер только что вырубился, и я понятия не имею, что с ним стряслось.

— У вас выдался трудный день, — отвечал Антонио с мягкой улыбкой.

Прежде Касс не замечала в нем такой бесшабашной улыбчивости. У нее возникло чувство, будто она разговаривает с незнакомцем, напялившим на себя маску Антонио де ла Барка.

А он уже вернулся к брату и завел с ним негромкую беседу. Да и Алиса начисто позабыла о своих страхах, увлеченно слушая Эдуардо, читавшего ей вслух. Что это за книжка? Боже милостивый, они догадались выбрать «Легенды Спящей лощины»!

Что-то рухнуло с грохотом прямо у них над головой.

— Вы слышали? — в ужасе вскричала Касс.

— Почему вы сегодня так нервничаете? — Антонио снова был возле нее. — В старых домах вечно что-то трещит и падает, разве вы не знали?

— Но это было в комнате Изабель!

— Я тоже слышал. — Это подошел Грегори. В отличие от брата он не казался спокойным. — Альфонсо наверху?

— Альфонсо на кухне, — сказал Антонио.

А Касс вдруг испугалась: где Трейси?'

Между тем Грегори вернулся к бару и занялся повой порцией коктейля. Касс подобралась к племяннице и тихо спросила, чтобы не слышали братья:

— Алиса, что ты говорила мне сейчас в коридоре?

— Не помню. — Девочка растерянно захлопала ресницами. — Тетя Касс, а почему мы говорим шепотом?

Касс не успела ответить, ее перебил Антонио:

— У меня хорошие новости!

— Вот как? — Касс уже сомневалась, не подвело ли ее воображение. Жаль, что Антонио не было с ними, когда Алиса преобразилась в Изабель!

— Кассандра, — не спеша начал он, устроившись возле дивана на мягкой оттоманке, — я раскопал генеалогическое древо, совершенно очевидно составленное собственноручно моим отцом. — Его глаза оживленно блеснули. — Карандаш кое-где стерся, но все надписи еще можно прочесть.

— И что вы выяснили? — Касс воспрянула духом, мигом позабыв про сомнения и страхи.

— Сейчас увидите сами. — Он отошел к столу и вернулся с пожелтевшими листами бумаги.

Касс, дрожа от нетерпения, разложила листы на диване, а сама встала на колени на полу. Антонио пристроился рядом.

Она уже предвкушала, как будет разбираться в этой родословной с самого начала, но ее внимание сразу приковала к себе запись в самом конце: «Кэтрин де Уоренн, 1930-…. жена сэра Роберта де Уоренна, 1912-…» Дальше шли даты рождения и смерти ее родителей.

— Мой отец скончался в 1966 году, — напомнил Антонио.

— За два года до моего рождения, — уточнила Касс. Теперь понятно, почему здесь нет упоминания о ней. Она переглянулась с Антонио.

~ Вернемся к первой странице, — нетерпеливо предложил он.

— Вот она, Изабель! — воскликнула Касс.

Перед ней лежал вожделенный ключ к тайне, выписанный четким почерком Эдуардо. Изабель де Уоренн родилась в 1535-м и умерла в 1555 году, — но это Касс знала и так. Она вышла замуж за Альварадо де ла Барку за год до своей смерти. Если у них и успел родиться ребенок — а скорее всего его не было, — то он здесь не упоминался. Касс провела пальцем по полустершимся строчкам и мгновенно все поняла.

— Она действительно была дочерью графа! Но он умер в 1543 году, и его титул перешел к младшему брату!

— Да, — выдохнул Антонио.

Но Касс было не до него: она и сама успела разглядеть драму за сухими, бесстрастными цифрами.

— Боже мой! — вырвалось у нее. — Они же все умерли! Ее отец, ее мать, даже ее брат! Они все умерли в 1543 году!

— Да, — подтвердил Антонио. — Они все умерли.

Глава 11

Восточный Сассекс

18 июля 1543 года

Даже в нелепых пышных юбках она легко могла обогнать своего брата, хотя он был старше на два года. Изабель со смехом неслась взапуски с десятилетним Томом, не обращая внимания на отчаянные возгласы леди Кэролайн. Ровная ласковая земля Сассекса словно сама стелилась ей под ноги. Изабель выросла среди этих чудесных пустошей, песчаных пляжей и пологих холмов и почти не обращала внимания на окружавшую ее красоту. Не то чтобы она была черствой девочкой — просто маленькая проказница привыкла к этому так же, как привыкла к вечным причитаниям няньки, безуспешно пытавшейся утихомирить своих подопечных. Изабель удалось первой добежать до грубого мяча из мешковины, набитого соломой, и она торжествующе вцепилась в этот смешной приз, растянувшись ничком на земле.

В рот попала добрая пригоршня песка, и Изабель все еще продолжала отплевываться, когда сзади на нее налетел Том.

— Оп-ля! — завопил он, и оба покатились кубарем, вырывая друг у друга мяч и беззаботно хохоча во все горло.

Малыши не заметили, как оказались у самой кромки воды. Их окатила набежавшая волна, и оба как по команде вскочили: даже в летнюю пору море оставалось довольно холодным. Над их головами в безбрежной синеве реяли крикливые чайки, высматривавшие добычу.

— Изабель! Томас! Ах вы, бессовестные, а ну марш домой! — надрывалась их взбешенная кузина.

Ее голос звучал сегодня как-то странно, и Изабель мигом насторожилась и села, с головы до ног извалянная в песке. Том уселся рядом. По его испуганному виду было ясно, что он тоже обратил внимание на тревогу в голосе леди Кэролайн. У брата и сестры были одинаковые ярко-синие глаза, однако на этом фамильное сходство заканчивалось. Том пошел внешностью в отца, графа Сассекса, — рослого, смуглого мужчину. Изабель же была копией графини — рыжеволосой изящной красавицы с бледной кожей. Она схватила брата за руку и сердито шепнула:

— Вот попугаиха! Вечно всего боится, а чуть что — хлопается в обморок!

Том встал и поднял сестру с песка. Его смуглая мордашка стала совершенно серьезной.

— Мы наверняка опоздали к обеду, вот она и струсила.

Дети обменялись многозначительными взглядами.

Изабель было не до шуток. Как раз сегодня они ждали родителей, приглашенных в Лондон на свадьбу короля Генриха VIII с его шестой по счету невестой, Кэтрин Парр. Перед самым отъездом граф изволил собственноручно выдрать свою дочь за дикие, мальчишеские выходки и нежелание слушаться няньку. Изабель со слезами обещала вести себя прилично, как положено богобоязненной леди. Вряд ли кувыркание на песке вписывалось в образ приличной дамы. Не миновать ей новой порки.

Хорошо еще, что графу рукоприкладство внушало такое же отвращение, как и его детям, и он никогда не затягивал экзекуцию надолго.

— Не бойся! — утешал сестру Том, обнимая за плечи. — На этот раз я всю вину возьму на себя!

— Подумаешь, напугал! — Изабель вдруг обнаружила, что вот-вот разревется. — Просто я не хочу, чтобы тебя выпороли из-за меня!

— Ну и пусть! — великодушно отвечал Том. — Я лучше терплю боль, потому что я мужчина!

— А вот и нет, сэр Дурак! — К Изабель мигом вернулся привычный задор. — У тебя нет даже шпор! Какой ты после этого мужчина?

Они не спеша брели по пляжу к леди Кэролайн, призывавшей их неистовыми жестами. Изабель, окончательно уверовавшая в то, что родители уже успели вернуться в Римскую крепость, замедлила шаг.

— Отец говорит, что раз я его наследник, то, значит, уже мужчина, и не важно, сколько мне лет! — уверенно заявил Том. — И я никогда не должен забывать, что в один прекрасный день стану графом и одним из самых могущественных вельмож в королевстве. А значит, мне следует вести себя сообразно положению в обществе, — закончил он с тяжелым вздохом.

— Вот и не жалей о том, что родился графом! — подхватила Изабель, с чувством пожимая ему руку. — Представляешь, если бы ты был сыном какого-нибудь простолюдина? Лучше уж быть наверху, чем внизу!

— А я и не жалею! — с готовностью откликнулся Том.

Однако Изабель прекрасно знала своего брата и понимала, что он сейчас чувствует. Тому гораздо больше нравилось гонять с ней мяч, чем сидеть за уроками со своим наставником. А латынь, греческий и математика нравились ему не больше, чем заумные учения Платона, Плутарха, Цицерона и Сенеки, — Том сам признавался, что у него от них скулы сводит. Не говоря уже о таких науках, как алхимия, астрономия и астрология, процветавших в их век из-за увлечения ими короля Генриха VIII. И Изабель в который уже раз подумала, что Том просто не понимает своего счастья! Пока он болтает на трех языках о дальних странах, она должна колоть пальцы над дурацкими пяльцами и делать вид, что прилежно занимается вышивкой. Когда брат носится верхом во время соколиной охоты, она обязана чинно трусить на какой-нибудь заморенной кляче, принимая изящные позы в дамском седле. Ах, с каким удовольствием Изабель учила бы иностранные языки и античную философию вместо стихов из Библии и «Наставлений богобоязненным женам». Отец был твердо убежден в том, что для женщины главное в жизни — вера в Бога да хороший муж, и давал дочери соответствующее воспитание. Вот бы он удивился, если бы узнал, как часто Изабель подслушивает под дверью и с какой легкостью могла бы она процитировать любое место из Сократа!