— Мисс де Уоренн?

Касс с трудом сосредоточила взгляд на пожилой женщине, которую знала с детства, — служанке из местных, давно воспитавшей своих детей и внуков, но при этом упорно отказывавшейся обращаться к ней по имени.

— Что, Селия?

— Леди Кэтрин легла спать. Боюсь, ей все еще плохо. Вас не было целый день, и я предлагала позвонить доктору Столману, но она и слышать об этом не хочет. Может, вы проведаете ее? Она отсылает меня всякий раз, стоит постучать к ней в спальню!

Пухлая физиономия Селии пошла складками от усталости и беспокойства. Касс едва держалась на ногах и вряд ли могла служить опорой страждущим, не говоря уже о большом соблазне обвинить во всех несчастьях упрямство тети Кэтрин. Однако она кивнула:

— Хорошо.

— Вот и ладно, мисс де Уоренн! Вы не могли бы избавиться от этой мокрой одежды? Вряд ли мисс Алиса обрадуется, если вы подхватите воспаление легких!

Сочувствие Селии лишило Касс самообладания. Она разразилась беззвучными рыданиями.

— Она вернется, — приговаривала служанка, гладя Касс по спине. — Даже не сомневайтесь, вернется, как пить дать!

Наконец Касс нашла в себе силы выпрямиться и вытерла глаза кулаком. Если бы ее сестра не была такой взбалмошной вертихвосткой!..

— Пойду проведаю Кэтрин, — сказала она.

Касс осторожно приоткрыла дверь в спальню тетки и убедилась, что весь свет погашен, кроме лампы на ночном столике. Кэтрин лежала в кровати совершенно неподвижно, и Касс стало не по себе.

Что с ней такое? И почему в спальне царит такой кладбищенский холод при растопленном камине? Касс в тревоге ринулась к кровати под балдахином. Паника нарастала с каждым шагом.

«… это все-таки началось… Никому из нас не поздоровится…»

Касс встряхнулась, стараясь избавиться от страха. Теперь она видела, что Кэтрин вовсе не лежала неподвижно: она беспокойно металась в кровати. Видимо, ей снился кошмар. И Касс вдруг захотелось оглянуться.

Но что она ожидала увидеть?

— Если здесь что-то и не так, — громко произнесла Касс, — так это то, что моя тетка больна! А в этой комнате ужасно холод но. Так недолго и до смерти окоченеть!

Она проверила регулятор обогревателя: наверняка дело в том, что он неисправен! И лишь потом, набравшись храбрости, подошла к кровати и прикоснулась к плечу Кэтрин. Та встрепенулась и прошептала:

— Трейси?

Касс растерялась. Даже через теплую фланелевую сорочку она чувствовала, что у тетки жар. — Трейси! — снова прошептала Кэтрин.

— У Трейси все в порядке, — отозвалась Касс, не желая беспокоить больную. В ящике ночного столика лежала телефонная книга, и Касс нашла номер врача, принимавшего их срочные вызовы. Оставила сообщение у него на автоответчике, взяла в аптечке аспирин и вернулась к кровати Кэтрин.

— Где Трейси? — простонала больная.

Касс не знала, что делать. И решила прибегнуть ко лжи.

— Она еще не уехала в Испанию, тетя Кэтрин! Пожалуйста, поднимись и прими аспирин!

— Нет, — пробормотала Кэтрин. — Кассандра, я умираю!

— Тетя Кэтрин, не смей так говорить! — в отчаянии вскричала Касс, обливаясь слезами.

— Слишком поздно, — прохрипела Кэтрин. — Она уже здесь!

Касс остолбенела: наверное, у тетки начался бред!

— Мне так плохо, Кассандра, так плохо! — разрыдалась Кэтрин.

Оставалось одно — как можно скорее доставить ее, в больницу. Стараясь говорить как можно спокойнее, Касс попросила:

— Тетя Кэтрин, постарайся приподняться и сесть!

— Не смогла! — бормотала она. — Я надеялась победить ее, но не смогла…

— Ну же, тетя Кэтрин, постарайся! — уговаривала Касс, окончательно убедившись, что у больной начался бред. Она поднесла к губам Кэтрин стакан с водой и почувствовала, что обливается потом, несмотря на могильный холод, царивший в спальне.

— Кассандра, я так и не сказала тебе правду!

Касс затаила дыхание.

— Ты должна знать все! — добавила Кэтрин, не открывая глаз.

— В другой раз! — Касс вложила в рот Кэтрин две таблетки аспирина и заставила проглотить вместе с водой. Но не успела она перевести дух, как тетка снова попыталась сесть, повторяя:

— Правда! Правда!

— Она меня не волнует. — Волей-неволей Касс пришлось подхватить Кэтрин за плечи. — Главное — чтобы ты выздоровела и мы снова стали одной семьей!

— Изабель, — выдохнула Кэтрин, с трудом разлепив веки. — Я имела в виду Изабель!

— Изабель? — растерялась Касс. Неужели сейчас больше не о ком говорить? Но с другой стороны, все пошло вразнос именно после этого проклятого званого вечера! Хочет она или не хочет, но ей придется узнать правду! — При чем здесь Изабель?

— Она вернулась!

Новый бред!

— На свете не бывает привидений — если ты это имела в виду!

— Она вернулась, чтобы отомстить!

Касс испуганно смотрела на Кэтрин, измученную, пылавшую в лихорадке, и старалась уверить себя, что тетка сама не понимает, что говорит. Но Кэтрин внезапно широко распахнула глаза и воскликнула:

— Она здесь!

Ее лицо так изменилось, что испуганная Касс соскочила с кровати. Глаза Кэтрин больше не казались растерянными, полными слез. Они горели яростной, расчетливой ненавистью.

Но когда Касс набралась храбрости снова поднять взгляд, тетка уже успокоилась. Касс взяло сомнение: правда ли она увидала на лице Кэтрин то, для чего и слово подходящее подберешь не сразу?

Пожалуй, она назвала бы это дикостью. Или жаждой убийства.

«Я хотела его уничтожить…»

Касс растерянно смотрела на осунувшееся, пылавшее лицо больной. Кэтрин между тем заснула, и дикая ярость, искажавшая ее черты, исчезла без следа. Да и была ли она? Скорее всего это опять шутки ее воображения — напридумывала всяческих ужасов, вместо того чтобы вызвать «скорую»! Не дай Бог, с Кэтрин что-то случится — она никогда не простит ни себе, ни Трейси!

Касс охватило отчаяние. Алиса уехала, Трейси совсем ошалела со своим де ла Баркой, а ее семидесятилетняя тетка, судя по всему, лежит с пневмонией. И что прикажете делать Касс? Спасать жизнь Кэтрин — заодно с ее честным именем, оказавшимся под угрозой? Зубами и ногтями вырвать Алису из объятий родной матери? Навсегда вычеркнуть Антонио де ла Барку из их жизни, чтобы похоронить какой-то злополучный секрет?

Черт побери, но как это все устроить?!

Зазвонил телефон. Слава Богу, это был доктор Столман, и Касс поспешно изложила ему суть дела. По его совету, померила у Кэтрин температуру: 39, 9. Доктор сказал, что пришлет за больной «скорую» и будет ждать их в больнице.

Касс метнулась к Селии и приказала собрать для Кэтрин вещи.

Минуты тянулись и тянулись без конца, и ее страх все нарастал. «Все образуется! Все образуется!» — тупо повторяла она про себя слова нехитрой мантры, в которую не очень-то верила сама.

Если бы жизнь можно было прокрутить по новой, как пленку…

— Я все приготовила, мисс де Уоренн! Вы бы захватили что-то и для себя!

Касс едва сообразила, о чем говорит с ней Селия, и сказала:

— Я останусь дома. Они еще не приехали? — Она машинально: закупорила пузырек с аспирином и открыла ночной столик, чтобы убрать на место телефонную книгу. И тут же заметила голубую тетрадь.

Касс охватила нерешительность при виде старой выцветшей обложки. Но любопытство взяло верх. Она заглянула в тетрадь — и остолбенела.

Перед ней был дневник. Его начали вести в 1946 году. Затаив дыхание, Касс разглядывала почерк своей тетки.

«Я нарочно выманила его так, чтобы он угодил под машину! Я хотела его уничтожить!»

Касс, дрожа от возбуждения, заглянула в конец дневника: 15 июля 1966 года. Со страниц на нее смотрели знакомые имена.

«Каса де суэньос».

Педраса.

Эдуардо де ла Барка.

Изабель де Уоренн.

Касс в ужасе захлопнула дневник, сунула его в столик и соскочила с кровати. В следующий миг раздался звонок в дверь.

— Не понимаю, почему Антонио не встретил нас в аэропорту, — пожаловалась Алиса, переминаясь с ноги на ногу в сумраке просторного вестибюля роскошного многоквартирного дома.

Трейси была измотана до предела. На протяжении всего полета ей ничего не оставалось, как развлекать дочь разговорами, и она окончательно убедилась в том, что совсем не знает, как себя вести. Касс может злорадствовать вовсю! Трейси уже пожалела о том, что забрала Алису с собой в Мадрид. Теперь Антонио наверняка увидит, какая она никудышная мать!

Но что еще она могла сделать? Ее тетка и сестра не оставили ей выбора!

Трейси охватывала злоба всякий раз, стоило ей вспомнить об этой парочке, вечно вставлявшей ей палки в колеса. Вот и сейчас Трейси пришлось сорваться с места, вместо того чтобы отдохнуть несколько дней в Белфорд-Хаусс и прийти в себя. Она чувствовала себя такой измученной!

— Мама! Тебе плохо?

Тонкий голосок дочери вырвал Трейси из мрачных размышлений, и ей пришлось пару раз вдохнуть поглубже, чтобы не сорваться на крик.

— Все в порядке. Вообще-то он нас не ждет! Это будет сюрприз!

У Алисы сделалось такое выражение лица, что Трейси чуть не лопнула от злости: и эта туда же, пытается судить ее!

— Он придет в восторг, когда увидит нас! — заверила она Алису.

Девочка покраснела и потупилась.

Если бы Трейси не знала, что имеет дело с несмышленой малышкой, то могла бы вообразить, будто Алиса считает невежливым являться в гости без приглашения. Или Касс уже успела вбить это в детскую головку? Обливаясь потом, Трейси постучала еще раз. Черт побери, ну и жара в этой Испании! Впрочем, она это уже знает.

Трейси нервно сверилась с часами. Антонио должен быть дома. И университете сейчас каникулы, и, если только его не увлекло очередное исследование, Антонио должен сидеть за поздним ленчем вдвоем с сыном.

Она впервые в жизни встретила такого преданного отца. В чем-то он даже напомнил ей Касс.

Где-то на краю сознания промелькнула опасная, ненужная мысль, что эти двое подходят друг другу.