Джоанна Линдсей - Подари мне любовь

– Я была в конюшне, Селиг, и видела там много коней. Неужели мне так и не дадут собственного?

Это наконец заставило его улыбнуться:

– Так я ведь распутник, разве ты уже забыла? А распутники только и ждут любой возможности, чтобы покрепче прижать к себе женщину, особенно если и та не прочь прижаться потеснее.

– Подобное мне и в голову не приходило, – надменно бросила Эрика, подавляя сильнейшее желание рассмеяться.

Рагнар был прав насчет Селига, и постепенно Эрика начинала понимать это. Стоило Селигу забыть о мести, и он становился веселым, добрым и общительным, – словом, человеком, с которым было так приятно. И теперь его оружием против Эрики стала не только медленная чувственная улыбка, но и юмор.

Он любил ее там, у озера… И любил снова, когда они оказались в спальне… Очевидно, Селиг по-прежнему намерен настаивать на том, чтобы все начать сначала, или же наслаждается новизной в отношениях с очередной женщиной. Эрика даже боялась, что все гораздо хуже, чем кажется, и для него это просто способ отомстить. Возможно, Селиг хочет, чтобы жена влюбилась в него, а уж тогда она окажется целиком в его власти и можно будет причинить ей новую боль.

Но каковы бы ни были его замыслы, Эрика должна держаться до последнего ради собственной же безопасности. Нельзя позволить, чтобы ее чувства к нему стали еще глубже. И она попытается подавить в себе нежность и тепло, растущие с каждым часом, хотя мало верила, что ей это удастся. Остается только надеяться, что Селиг вскоре устанет уговаривать и улещать ее всякий раз, когда хочет уложить в постель, и отправится искать других женщин, куда более сговорчивых.

Когда они прибыли в Уиндхерст, до рассвета все еще оставалось несколько часов. Селиг решил не будить всю семью и велел позвать лишь Ройса. Они направились в комнату Селига, чтобы предстоящим разговором не тревожить спящих в зале слуг, и даже успели до прихода Ройса зажечь несколько свечей.

– Здесь тебе больше нравится? – сухо осведомился Ройс вместо приветствия.

Но на этот раз Селигу было не до шуток.

– Сожалею, что разбудил тебя, но то, что я должен сообщить, не терпит отлагательств, и ты скорее всего захочешь немедленно принять меры.

Лицо Ройса мгновенно стало серьезным:

– Говори.

– В тот день, когда я переезжал в свой дом, встретил у тебя во дворе мужчину, показавшегося мне знакомым. Правда, я никак не мог припомнить, где мог видеть его раньше. Кристен сказала, что это лорд Дервин, но я в жизни не слышал этого имени.

Ройс кивнул:

– Он живет довольно далеко отсюда, но я много лет с ним знаком. Дервин и его жена жили при королевском дворе, пока она лет семь-восемь назад не скончалась. После этого Дервин удалился в свое поместье, хотя оставил на службе короля своего сына Эдреда. Насколько я знаю, его сын погиб в последней битве с датчанами, той самой, в которой тебя ранили. Эдред был очень похож на отца, и, возможно, именно его ты и помнишь.

– Нет, он гораздо старше, и я видел его, Ройс, совсем недавно, в день нападения. Именно лорд Дервин прикончил старого епископа, как раз за мгновение до того, как я получил удар по голове.

– Ты, должно быть, ошибаешься.

– Нет. Сегодня я видел все это во сне и вспомнил так ясно, словно снова пережил. Лорд Дервин был единственным, кого я успел разглядеть в тот день. Припоминаю даже, как заметил, что он был одет куда лучше, чем обычные грабители.

Ройс растерянно провел рукой по волосам:

– Господь милостивый, да ты понимаешь, о чем говоришь?

– Понимаю. В тот день на ничего не подозревающих путешественников напали не грабители. Это был заговор против королевских посланцев, чтобы не дать им выполнить поручение. И единственное, что я хочу знать, расскажешь ли ты королю об этом до или после того, как я убью негодяя, затеявшего все это?

Уголки губ Ройса невольно приподнялись, несмотря на то, что обоим было не до смеха.

– Сомневаюсь, что у тебя будет такая возможность. Думаю, Алфред сам захочет заняться этим делом. Но будь уверен, что, если ты окажешься прав, Дервин будет болтаться в петле.

– Я едва не умер, Ройс, и никогда не забуду боли, с которой пришлось жить несколько недель. И желаю получить удовлетворение, послав вызов этому человеку.

– Да, и твой отец тоже хочет этого, и мать, и моя жена. Тебе, друг мой, придется ждать своей очереди, если желаешь разделаться с ним по обычаю викингов. Но сейчас ты живешь в Уэссексе, где Алфред установил строгие законы, так что лучше предоставь ему их исполнять. В конце концов, преступление совершено против него!

Селиг в ответ пробормотал что-то, не вполне напоминающее согласие, однако Ройс предпочел не обращать внимания на вызывающий тон родственника и упрямо продолжал:

– Я знаю, куда держит путь Алфред. Собственно говоря, он снова собирался посетить нас по дороге в королевские владения в Чиппенхеме, но не думаю, что стоит ждать так долго. Я сейчас же пошлю гонца.

Селиг кивнул. Теперь, когда спешить уже было некуда, можно спокойно ждать правого суда над убийцей. Однако Селига не покидало неприятное чувство: если бы только он сразу узнал лорда Дервина в тот день, все решилось бы гораздо быстрее. Но воспоминания о злоключениях уже постепенно меркли в памяти, все, кроме связанных со жгучей болью, непонятной жестокостью Эрики, и Селиг желал лишь одного – забыть и об этом.

– Тебе лучше остаться здесь, пока все не будет улажено, – остановившись у порога, сказал Ройс. – Иногда Алфред действует быстро, а иногда слишком медленно, хотя в этом случае скорее всего он прибудет завтра и захочет сам расспросить тебя.

– Прекрасно.

– Тогда ложитесь спать. Я, во всяком случае, намереваюсь лечь в постель, как только отправлю гонца.

Эрика терпеливо ждала, пока кончится разговор, хотя не понимала ни слова. Она разозлилась бы, подумав, что намеренно исключена из беседы, но поняла, что Ройс и Селиг не могут общаться на другом языке, кроме кельтского. Она решила, что, если Селиг не собирается выучить англосаксонский, чтобы положить конец всем затруднениям, значит, ей придется изучить кельтский, а поскольку языки всегда давались ей легко, это не займет много времени.

– Мы уезжаем? – спросила она, пытаясь привлечь внимание мужа. Тот, казалось, совсем забыл о ее присутствии и сейчас удивленно встрепенулся:

– Нет, остаемся до приезда короля.

– Ты собираешься вмешаться в дела короля? – Эрика подняла брови.

Только сейчас Селиг сообразил, что так и не объяснил жене, почему было необходимо мчаться сюда среди ночи. Поразительно, как это она еще не попыталась выведать у него каждую мелочь! Мать и сестра уже давно бы выпытали все, и стоит им только услышать о случившемся, немедленно явятся с расспросами.

Селиг коротко объяснил, в чем дело.

– Нам придется несколько ночей спать здесь, – добавил он под конец.

Оглядев комнату, в которой они жили до свадьбы, он неожиданно расплылся в улыбке:

– Что выбираешь: пол или кровать?

– Ничего не вижу смешного! – мрачно насупилась Эрика.

– Ты так не будешь думать, если выберешь пол, и мы кончим тем, что станем любить друг друга прямо на жестких досках!

Рот Эрики широко открылся, но тут же захлопнулся.

– Ты имеешь в виду завтрашний день?

Улыбка Селига стала еще шире:

– По правде говоря, поскольку ты упомянула…

Эрика охнула от изумления:

– Но ты не можешь… разве… ты уже дважды…

Она даже не успела договорить, как Селиг громко расхохотался и решительно шагнул к ней.

– Поистине, Эрика, – эта чувственная улыбка вновь манила, заставляя забыть обо всем, – как плохо ты знаешь собственного мужа!

Она все больше узнавала его, и, Фрейя милостивая, как же это было чудесно!

Стражники Уиндхерста привезли известие о прибытии короля к концу следующего дня, и Ройс выехал настречу повелителю. Он отправился один, поскольку хотел поговорить с Алфредом и узнать о его настроении, прежде чем тот встретится с Селигом.

Но на самом деле уже одно то, что Алфред прибыл так быстро и почти без эскорта, говорило о многом.

– Я надеялся, что наш следующий визит окажется более спокойным, – начал Алфред.

Ройс поморщился.

– Мои родственники делают все, чтобы жизнь не стала скучной, – вздохнул он.

Алфред едва заметно улыбнулся, оценив шутку, и тут же перешел к существу дела:

– Твой шурин выдвинул серьезное обвинение. Конечно, лорду Дервину будет позволено встретиться лицом к лицу со своим обвинителем.

– Так он все отрицает?

– Он не знает, – Алфред покачал головой. – Я решил немедленно разобраться с этим делом и не хотел возбуждать его подозрения, просто пригласил поехать со мной. Лучше всего застать врага врасплох, так чтобы он не смог заранее изобрести способ выпутаться. Поэтому пусть твой родственник сам преподнесет Дервину сюрприз.

– Он будет рад, но, вероятно, немедленно вызовет Дервина на поединок.

– Нет, этому ты должен воспрепятствовать.

Ройс знал, что Алфред скажет это. Но удержать викинга от мести будет почти невозможно, и это он знал по собственному опыту.

Однако Алфред посчитал вопрос улаженным и перешел к следующему:

– Я пытался понять, к чему Дервину понадобилось все это. Конечно, он ненавидит датчан почти так же, как ты, потому что из-за них потерял единственное дитя. Но думаю, что не только в этом причина.

– Согласен, – кивнул Ройс. – Это нападение направлено не против датчан, а против вас или, скорее, против вашего плана укрепить мир.

– Совершенно верно, – согласился Алфред. – И если хорошенько обдумаешь этот план, то поймешь, почему Дервин посмел вмешаться и перебить послов.

– Вы знаете что-то неизвестное мне? – нахмурился Ройс.

– Я должен был вспомнить раньше, что одна из богатых наследниц, чью руку я предложил датчанину, живет по соседству с Дервином и стала бы женой его сына Эдреда, если бы тот не погиб.

Ройс немедленно встал на защиту Алфреда: