Джоанна Линдсей - Подари мне любовь

Несколько мгновений Эрика помедлила, прежде чем решилась наконец открыть правду:

– Ты просил меня разделить с тобой постель.

Селиг не помнил этого, но ничуть не удивился, если бы это оказалось правдой. Он привык ухаживать за всеми женщинами, а она оказалась одной из самых прелестных, встреченных им в жизни. Да с ним в самом деле должно было приключиться что-то неладное, если бы он не попытался очаровать такую красотку, но… но тогда он почти падал от боли и усталости. И теперь во всем мог винить проклятую горячку, затуманившую разум.

– Большинство женщин посчитали бы это комплиментом, – сказал он вслух.

В этом замечании не слышалось ни хвастливых ноток, ни самодовольства – Селиг просто констатировал очевидное.

– Тогда я, должно быть, сильно отличаюсь от большинства женщин.

Селиг был вынужден полностью согласиться с Эрикой. Никогда еще до сих пор женщина не вызывала в нем такую бурю смешанных чувств и ощущений. Он то презирал ее, то сгорал от желания запустить пальцы в роскошную копну волос и впиться в эти соблазнительные губы. Он ненавидел себя за эту слабость, слабость плоти, которую Эрика так легко возбуждала.

И будь на ее месте любая другая девушка, Селиг просто обнял бы ее, припал губами к нежной шейке, сжал упругие груди, пробуждая их к цветению. Чувственность так глубоко укоренилась в натуре Селига, что приходилось делать постоянные усилия, чтобы держать руки при себе, особенно когда девушка была так близко. Но он не хотел отодвигаться, чтобы положить конец мукам. Ему, несомненно, следовало сделать это, однако он упрямо оставался на месте.

– Могла бы и не извиняться, девушка. – Селиг покачал головой. – Ты по-прежнему остаешься здесь.

– Но мой брат… – Эрика круто развернулась.

– Ему не удалось договориться с Кристен, поэтому Рагнар и решил осадить Уиндхерст. И поскольку у нас было много времени, чтобы подготовиться, кто, как ты думаешь, потеряет терпение первым и очертя голову бросится в атаку?

– Неужели ты доведешь дело до войны?! – в ужасе прошептала Эрика.

– Только не я!

– Конечно, ты! – отрезала она. – Отпусти лучше меня домой! Я достаточно страдала…

– И сколько же ты страдала? Может, на твоей спине остались рубцы от побоев? Или руки и плечи болят от тяжелого труда?

– Твоего присутствия вполне достаточно, чтобы испытать жесточайшие муки! – сорвалась на крик Эрика, окончательно потеряв голову.

Краска бросилась в лицо Селига. Только сейчас она заметила, как он разъярен и что она лишь разжигает его гнев. В душе шевельнулся страх. Эрика невольно отступила и наткнулась на оконный выступ. На мгновение ей в голову пришла мысль спрыгнуть вниз, но рука Селига, сжимавшая цепь, обвитую вокруг шеи, лишила ее возможности сделать это.

– Значит, не выносишь даже моего вида, девчонка?

На этот раз Эрика постаралась промолчать.

– Не повезло тебе, что король Алфред оказался здесь и предложил уладить это дельце так, как угодно именно ему. Он желает, чтобы мы поженились.

Эрика так громко охнула, что у нее перехватило горло. Селиг услужливо похлопал ее по спине, и девушка поспешила поскорее сбросить тяжелую руку, пока он не сломал какую-нибудь кость. Обернувшись, она одарила его уничтожающим взглядом:

– Это не смешно!

– А ты видишь меня смеющимся?

И тут Эрика заметила, что Селиг непривычно серьезен… Нет, скорее, все еще кипит от ярости и даже не пытается больше сдерживаться.

– Да ты, должно быть, шутишь! – отчаянно взвизгнула она.

– Разве? Сама знаешь, короли не любят, когда их пожелания не выполняются.

– И теперь ты попал в беду?

– Думаешь, я отказался? – горько усмехнулся Селиг. – Нет, девчонка, не настолько я глуп.

Глаза девушки гневно загорелись. – И ты женишься на мне? – потрясенно выдохнула она.

– Да.

– Лучше вели меня выпороть и покончим с этим, а потом со спокойной совестью можешь отпустить к брату.

– Значит, ты наконец молишь о милости?

– И не подумала, – процедила она. – Очевидно, ты еще не считаешь, что отомстил мне, иначе освободил бы. Я предлагаю прекрасный выход из этого безумия.

– Безумия? Нет, мне только сейчас пришло в голову, что, выйдя замуж, ты останешься в моих руках навсегда, а не на жалкие несколько недель. О лучшей мести и мечтать не приходится…

– Но ты разрушишь и собственную жизнь!

– Отчего же? Моя жизнь после свадьбы не изменится. Все будет, как прежде.

Иными словами, о супружеской верности и речи быть не может… Правда, трудно ожидать чего-либо подобного от любого мужа. Однако она вправе надеяться на уважение, осмотрительность, благоразумие и даже до некоторой степени на доброту, чего, конечно, никогда не увидит от Селига. Его жизнь не изменится, но ее… станет непрерывной мукой, существованием в подземном царстве Хел, дочери злого бога Локи, бесконечным унижением и позором.

Он отпустил Эрику, чтобы снова хлопнуть ее по спине.

Воспользовавшись этим, девушка отодвинулась подальше.

– Тогда, думаю, ты вполне обойдешься без жены… по крайней мере без такой жены, – немного помолчав, объявила она.

– Епископ короля ожидает нас внизу.

– Но король саксов – не мой владыка, – напомнила Эрика. – И мне не нужно дрожать от его гнева.

– Ты находишься в его владениях.

– Не по собственной воле.

Селиг стиснул зубы. Должно быть, он слишком поспешил, самоуверенно объявив, что девушка добровольно согласится пойти к венцу. Она явно не собиралась этого делать. Нужно срочно придумать что-то. Найти способ убеждения, поставить ее перед выбором, который она должна посчитать по-настоящему омерзительным, невыносимым, таким, который даже ему покажется возмутительно-гнусным. К счастью, он сейчас достаточно обозлен, чтобы заставить девушку поверить всему.

– Предпочитаешь боль замужеству? – Селиг снова шагнул к ней и стиснул тонкую руку. – Хорошо, тогда пойдем.

Сердце девушки тревожно заколотилось, когда Селиг потащил ее из комнаты:

– Куда?

Не собираясь ничего объяснять, он продолжал решительно шагать к лестнице. И наконец голосом, от которого кровь стыла в жилах, объявил:

– Сейчас мы спустимся в конюшню, где с тебя сорвут одежду и растянут на земле, чтобы каждый мужчина, кто найдет тебя там, мог попользоваться твоими прелестями. Думаю, пройдет не так уж много времени, прежде чем там соберется целая толпа, и вместо того, чтобы рассеяться, она будет только прибывать!

Они уже добрались до верхней площадки, когда Эрика простонала:

– Я согласна!

Селиг немедленно отпустил ее. Девушка поспешила в комнату, страстно желая куда-нибудь спрятаться, но поняла, что это невозможно. Селиг наверняка выполнил бы свою угрозу. Мысль об этом неотступно преследовала Эрику, и она невольно вздрогнула.

– Ну так что же?

Девушка повернулась лицом к Селигу. Он оперся обеими руками на дверной косяк и чуть наклонился вперед. Глаза его приняли цвет бушующих волн в зимний шторм.

«Как может человек, столь прекрасный лицом, иметь такую коварную душу?» – с горечью подумала Эрика. Она решила попробовать поторговаться:

– Я выйду за тебя, но с тем условием, что ты не прикоснешься ко мне потом.

Гнев на несправедливость судьбы заставил Селига согласиться:

– С радостью, но у меня тоже есть условие: никто не должен знать, что ты осталась нетронутой… особенно твой брат.

Эрика согласно кивнула. Даже сам хитрец Локи не мог бы добиться лучшего договора. Но Селиг еще не договорил. Пленница поверила всему, сказанному на лестнице, и ему было не по себе, оттого что его считают настоящим исчадием ада. К счастью, он не успел упомянуть о том, как обязан брату Эрики, иначе его план провалился бы.

Селиг снова встал перед девушкой, просунув палец в кольцо ошейника, сжал железный воротник и приподнял подбородок Эрики:

– Силы вернулись ко мне, девчонка. Если не желаешь собственными глазами увидеть гибель брата, то не проронишь ни единого слова жалобы, когда встретишься с ним. Наоборот, заверишь, как счастлива, что вышла за меня.

– Но он никогда не поверит! – простонала Эрика.

– Тогда подумай, как лучше его убедить.

– Должно быть, Локи подложил при рождении в колыбель вместо тебя одного из своих сыновей, – горько вздохнула девушка.

Поскольку все отпрыски Локи были настоящими чудовищами, Селиг должен был бы посчитать ее замечание смертельным оскорблением, но вместо этого только засмеялся, довольный, что добился своего.

Эрика решила, что позже будет время подумать о том, что сказать брату, так как сейчас Селиг снова повел ее вниз, чтобы сделать своей женой, но при этом и не подумал снять цепи.

Эрика надеялась, что сумеет выдержать всю церемонию и не разрыдаться.

Епископу пришлось подождать жениха и невесту еще немного, поскольку, едва они успели добраться до верхней ступеньки, появилась мать Селига. Взглянув на Эрику, она мгновенно пришла в такую ярость, что Селигу потребовалось несколько минут, чтобы понять причину.

– Я не допущу этого! – объявила она сыну, показывая на цепи Эрики. – Немедленно сними их! То, что ты собираешься вытворять потом, – дело твое, но девушка добровольно согласилась на эту свадьбу. И ты, кстати говоря, тоже. Она не пойдет к алтарю в оковах!

Селиг еле удержался от спора, хотя тоже трепетал от гнева. Однако он, с неожиданно покаянным видом, молча выслушал наставления матери и, смутившись от столь суровых упреков, сунул Бренне ключ и начал спускаться с лестницы, оставив женщин наедине.

– Спасибо, – еле слышно выговорила Эрика.

Бренна нетерпеливо взглянула на нее, прежде чем отомкнуть кандалы:

– Не стоит меня благодарить. Скорее всего ты снова окажешься в оковах, как только закончится церемония. Но я бы советовала тебе побыстрее научиться управляться с моим сыном, так будет лучше для тебя и для него.

Эрика уже не ожидала от жизни ничего хорошего, но воздержалась от излишней откровенности.